Четыре жизни Хелен Ламберт - [17]

Он наклонился, и губы их соприкоснулись. Борода Маршана оказалась мягче, чем представляла Джульетта. Первый поцелуй вышел невесомым; когда их губы приоткрылись и Джульетта заглянула Маршану в глаза, художник привлек ее к себе. Она подхватила ритм неторопливых поцелуев и отвечала, пока язык Маршана не приоткрыл ее губы, а поцелуи не стали глубже. Джульетта теребила его волосы, шею, одежду; задыхаясь, он наконец-то оторвался от нее, и Джульетта обнаружила, что потянулась за ним, не желая разрывать их единение.

– Я хочу, чтобы ты встала, – скомандовал он.

Джульетта подвинулась и поднялась с кушетки, встав перед художником. Ноги ее ослабли, временами подергивались. Маршан остался сидеть; его руки касались ее ног, даруя им новую внезапную близость.

Маршан взглянул на Джульетту и притянул к себе.

– Ты хочешь этого?

Джульетта кивнула, но он покачал головой.

– Нет. Скажи, – потребовал он. – Мне нужно услышать, что ты хочешь этого. Что ты хочешь меня. Все изменится, Джульетта. Ты это понимаешь? – Его руки крепко держали ее на расстоянии, как будто в любой момент он мог оттолкнуть ее и сбежать. – Ты понимаешь, Джульетта? – Он потряс ее, чтобы донести свой вопрос.

Джульетте подумалось, что Маршан выглядит злым, измученным, как животное в ловушке.

– Я хочу, – отчетливо произнесла она. – Ничего в жизни я не желала больше этого.

– Позволь мне увидеть тебя, – попросил Маршан, и его взгляд переместился на ее тело. – Я хочу тебя увидеть.

Джульетта расстегнула пуговицу хлопковой сорочки, и платье упало с ее плеч на пол. Под платьем она была обнаженной. Посмотрев на девушку, художник притянул ее к себе, прижался головой к ее животу. Затем уложил обратно на кушетку. Маршан пытался объяснить, что все отныне изменится, но ни один из них даже не представлял, насколько истинным окажется это пророчество. Все, что Джульетта понимала, пока он снова и снова входил в нее, это то, что не бывать теперь браку с мальчиком Бюссоном, не рубить ей больше лук-порей и не кормить кур. Для этой жизни она погибла безвозвратно. Через несколько мгновений Маршан упал на нее, и она поняла, что теперь они связаны навеки.

Глава 7

Хелен Ламберт

Вашингтон, 25 мая 2012 года

– Хелен? Хелен?

Я услышала гнусавый голос Шарлин и почувствовала запах резины. Придя в себя, я поняла, что лежу лицом вниз на новом ковре, а прямо подо мной растекается лужа крови.

– Что за?..

– У вас кровь из носа идет, – сказала Шарлин, эффектным жестом протягивая мне пачку колючих и не совсем белых салфеток. – Не зря я беру их из кухни. Вы в обморок грохнулись.

Я села. Голова болезненно пульсировала. Сон, который мне только что приснился, был таким ярким.

– Лучше вам пойти домой и немного отдохнуть.

– Нет, – отрезала я. – Все нормально. Это из-за сухости воздуха, я уверена.

Шарлин нахмурилась.

– Ваш телефон разрывается. Все вас ищут.

– А вы, значит, не удосужились поискать меня на полу? – усмехнулась я.

Прежде кровотечений из носа у меня не бывало. Тем не менее, невзирая на испуг, я все списала на сезонную аллергию. Людям свойственно падать в обморок, да и кровь из носа – это сущий пустяк. Я всячески старалась не связывать кровотечение с недавними сновидениями.

Видео, увековечившее конфуз сенатора, стало вирусным. Остаток дня я отвечала на звонки и просматривала новости о том, как Эйса Хиткоут во время интервью внезапно «заболел», признавшись, что ему предложили участвовать в выборах и что у него есть внебрачный ребенок от штатной сотрудницы. Сенатора увезли в университетский госпиталь Джорджа Вашингтона, где теперь он находился под наблюдением. Вирджиния старалась все уладить. Я знала, что ее помощь давала Хиткоуту шанс сохранить лицо в глазах партии. Они так тщательно выбрали его среди многих, а теперь вынуждены были вернуться к короткому списку остальных кандидатов. И теперь кандидаты знали, что всегда находились в этом списке на втором месте. Хиткоут завершил работу вице-президентом, даже ее не начав, и, вероятно, похоронил свою карьеру действующего сенатора. К полудню поползли слухи о том, что он страдает обезвоживанием из-за чрезмерного увлечения гольфом. Кроме того, репортеры нашли его бывшую сотрудницу и на несколько часов разбили лагерь возле ее дома. Я не знала наверняка, что произошло сегодня утром с сенатором Хиткоутом, но я сомневалась, что это имело отношение к гольфу. Я осознавала, что сыграла весомую роль в этой истории, хотя и не понимала, каким образом могла это провернуть.

Я приехала домой затемно и разглядывала замороженные блюда для микроволновки, когда вдруг услышала слабый стук в дверь.

В окне я увидела Люка Варнера, хотя была уверена, что не давала ему свой адрес. На Кэпитол-Хилл стояла теплая ночь. Люк ждал возле моей двери, повернувшись лицом к Ист-Кэпитол и сунув руки в карманы. Когда я повернула дверную ручку, он выглядел так, будто собирался уйти.

– О, это ты.

– Мне стало любопытно, не произошло ли сегодня что-нибудь странное?

– Например?

– Ну, какие-нибудь странные события. События… странные.

Я подозрительно взглянула на Варнера.

– Кроме тебя на моем пороге?

Он улыбнулся. Первоначально я думала, что он выглядит довольно обыденно, но теперь поймала себя на том, что разглядываю его темно-голубые глаза и ухмылку, которая показалась мне необычайно сексуальной. В противном случае я бы, наверное, закрыла дверь.