Четыре жизни. 2. Доцент - [34]
Далее я попытаюсь рассказать обо всех подругах, на которых останавливался глаз в контексте излагаемой личной проблемы. Общее количество подруг в тюменский период жизни мало что говорит, только одна из них в период семейной жизни перевернула душу, всё остальное — свидетельство нравственных метаний между долгом перед детьми, собственным имиджем и психологическим дискомфортом совместного с Ниной существования.
В июне 1971 г. я оказался на Иссык-Куле («Разгрузка») в компании с двумя колоритными мужиками из Москвы и Алма-Аты. В середине сезона появилась тройка симпатичных «дикарок» из Минска, образовалась компания для нескучного проведения времени (без блядства). Две замужние минчанки быстро разобрались в ситуации (женщины в этой сфере гораздо сообразительней мужчин) и направили усилия на сведение со мной третьей, девицы, использовавшей первый отпуск после окончания ВУЗа. Ходили в горы, катались на лодках, ели шашлыки, запивая хорошим вином, целовались (не более того). Женщины (похоже, из круга очень обеспеченных людей) нарисовали себе идиллическую картину, как привезут в Минск колоритную супружескую пару: 30-летний усато-бородатый доцент и 22-летняя фигуристая блондинка. Якобы, вопросов с работой и квартирой не будет. Первоначально с удовольствием поплыл по волнам, но вдруг заработал ещё один внутренний стопор: нельзя выбрать Минск в качестве постоянного места жительства из-за моей национальности. Нюанс понятен представителям конкретной диаспоры. Меня пытались переубедить, дескать, время изменилось. Уже позже, в Сибири, получил несколько отчаянных призывных писем. Бесполезно! Поставил крест, оставив в памяти приятные воспоминания. Кстати, все тюменские годы арендовал почтовый ящик на главпочтамте, на домашний адрес получали письма только от близких родственников.
Я вернулся в Тюмень работать в приёмной комиссии, а Нина с Неупокоевыми улетела в отпуск на Камчатку в долину гейзеров (организовала путёвки и разрешения на въезд проживавшая в Петропавловске младшая тётя Нины). Эльвира лето проводила в Талды-Кургане, Игорь — в Бийске.
Лето. Большинство преподавателей в отпуске. С утра до вечера командовал работой факультетской комиссии, практически знал всех поступающих абитуриентов. Отравлял существование приступ застарелого радикулита. Витя Кучерюк также работал в приёмной комиссии своего факультета. У него солидные клиенты, в основном, из заочников, которые не один раз вывозили нас на природу. Естественно, с обилием спиртного. Алкоголь на короткий период ослаблял боли в спине, но не решал проблемы.
Помощь вызвалась оказать соседка, учитель физкультуры, жена уехавшего в отпуск доцента-химика. Любой мужчина может представить внутренние ощущения, когда на твоей жопе сидит молодая женщина и делает массаж поясницы. Всё внутри шевелится, «звенит», тем более, позади южный длительный отпуск без половых контактов. И о радикулите забыл. Вечером ужин с вином на четверых (ещё пара Кучерюков) и танцы в нашей квартире. Один день, второй, третий…. Наконец, поздней ночью тихонько (все в подъезде знакомые, работники института) стучусь в дверь её квартиры. Долгих уговоров не было. Один нюанс: массажистка «слегка» беременна, готовилась к аборту, но не думала, что мне это известно (соучастница вечерних квартирных танцев в полумраке Лена Кучерюк не преминула поделиться информацией). Вспоминая через 37 лет ту ситуацию «в лицах», не могу понять, что это было со стороны друзей: подталкивание к интимным контактам с массажисткой или наоборот, или просто привычка сплетничать. Как бы там ни было, массажистка оказалась 2-м половым партнёром в жизни и только одну ночь. А утром задумался: боже мой, за что боролся… Никакого удовольствия, только некоторый сброс полового напряжения… Танцевать приятней! Не знаю, какие пошли слухи (думаю, через ту же Лену Кучерюк), но Нина вспоминала массажистку, сидящую на моей спине через много лет, а её муж перестал здороваться и втихаря что-то бурчал о фашистах.
Июнь 1972 г. Древний Торжок. Рядом Фёдор Ефимович Березовский, дядя Нины.
Всю жизнь, работая в женском окружении (большинство химиков университетского уровня — женщины), являюсь принципиальным противником служебных романов. Это, однако, не означает, что не замечал красивых или просто приятных женщин или женщин, добивавшихся моей благосклонности. Неожиданно по ночам начала сниться студентка 4-го курса (никто об этом не знал), умненькая симпатичная татарочка из группы, отобранной на выполнение дипломных работ по моей научной тематике («Учебная работа»). Её нелепая трагическая смерть стала ледяным душем, навсегда отбила желание смотреть на студенток, как на женщин.
Прошло два года. Семейная жизнь немного стабилизировалась, возможно, благодаря интенсивным совместным усилиям к организации защиты Ниной диссертации.
Летом 1973 г. профком выделил льготную путёвку в не самый престижный пансионат на Чёрном море. Договорились, что к окончанию моего срока Нина с детьми и тёщей приедут на поезде в Сочи, оттуда на электричке вместе поедем в Абхазию. Небольшая перепалка с Ниной произошла из-за того, что я свои отпускные деньги полностью взял с собой, дескать, целее будут.
