Четыре возраста Нулизы-сан - [7]

Тенрю заложила красивый круг, мимоходом пробив копьем еще какую-то мелкую нечисть. Засмеялась, глядя на снежно-белые стволы:

— Не закоптились, пока дошли?

Флагман сменщиков прислонилась шлемом к шлему Тенрю — выглядело, как поцелуй. Означало наличие важной новости, которую нельзя доверить тактической сети. Короткий разговор шлем-в-шлем — и пятерка покатилась к родному борту «Летящего Феникса».

— Не расслабляться! — снова заговорила Тенрю. — Половина потерь на обратном переходе. Думаете, уже все? Ни разу! Смотреть в оба!

Восьмая слушала краем уха, поглядывая на датчик плотности взвеси.

Вот опять: пятнадцать! В этот раз она успела предупредить:

— NADIR! LEFT! ALARM!

Глубарь всплыл медленнее, чем тот, первый — но оказался куда проворней, и от ударов копьем Первой и Третьей успел увернуться. Флагман и Вторая всадили в тушу гарпуны, едва успев избежать щупалец. Восьмая оказалась далековато, ударить не получалось. Тогда она метнула гарпун — метров с двадцати, как выяснили уже на борту, просматривая видеозаписи нашлемных камер. Гарпун мелькнул над водой черной молнией — и утонул в глубаре целиком!

— Вот это бросок! Восьмая, да это заявка на красную!

Услышать похвалу самой Тенрю, только что раскидавшей целую стаю, оказалось неожиданно приятно. Пораженный глубарь вздрогнул всей исполинской тушей — и тут Вторая и Третья, зайдя со стороны конвоя, чтобы автоматика расстопорила пушки — разнесли его в клочья башнями, а флагман добавила из металлорезки. И никакая регенерация тварь не спасла, потому как гарпунов с блокировщиком забили в нее целых три.

— Готов, — удовлетворенно приговорила Тенрю, — главное, без истерик на этот раз… Эх, печень бы! Но конвой ждать не будет. Двинули, двинули, девчонки. Два поросенка наши, однозначно.

— Флагман, а та стая? Ну, где мы крутились? — осмелела Вторая.

— Та стая для хорошо сыгранной девятки — мясо, экспа. Мы там не работали, номер отбывали…

Канмусу пораженно переглядывались, вспоминая пляску пьяной кобры. Что же тогда работа?

— … А когда из-под ног — бывало, поопытнее вас люди ошибались. От внезапности, от усталости, от…

Борт навис крепостной стеной, откинулся привычный ложемент. Вдоль борта скользили Четвертая, Пятая и Седьмая:

— Флагман?

— Все хорошо. Два свиненка к ужину выслужили. У вас?

— У нас никого.

— Вообще здорово, хоть погрузка без помех. Сейчас я вам замену вызову…

Тенрю переговорила с кораблем и скомандовала:

— В порядке номеров — на решетку! GO ON BOARD!

Пока тридцатая девятка запрыгивала на пластиковые сиденья, чуть подальше откинулся еще ложемент, и с него на волны встали девять канмусу в темно-синих комбинезонах, с большими цифрами «15» — красного цвета у флагмана, и золотого у всех прочих.

И только уже оказавшись в кресле, Восьмая сообразила, что больше не дрожит.

Первый выход закончился.

Она осталась жива.

* * *

— Жива, но это ненадолго, — доктор нахмурился. — Костюм треснул и взвесь попала на ссадины, следовательно — в кровь. Фильтры тут бесполезны.

Капитан конвоя прикоснулся к подбородку пальцами.

— Тогда и выбора нет. Готовьте, я вызову эвакуатор. Она же не одна?

— Увы…

Пока доктор перечислял, кого надо вывозить в первую очередь, капитан конвоя переключился на оговоренную волну:

«Валькирии — Токио-Сидней-один-семь!»

«Беркана в канале.»

«Беркана, у меня два десятка раненых. Срочная эвакуация на Гавайи.»

«ТС-один-семь, школоносец у вас просторный, я смогу сесть. Требуется постоянная скорость.»

«Беркана, для палубы скорость постоянная, принял.»

Переключившись теперь на внутреннюю сеть, капитан конвоя отдал приказ — и в кубриках «Летучего Феникса» заиграла музыка пробуждения. Услышав знакомые раскаты, Восьмая села на кровати.

— Рано еще, — сонно простонала Таня с кровати напротив. Дверь в кубрик открылась, всунулась флагман:

— Девочки, подъем. Надо расчистить дорожку для нашего «Феникса», раненых будем вывозить на Гавайи.

— Ра-аненых… А где Анна?

— Ее тоже.

— Так она тяжелая! — кубрик разом проснулся. Канмусу повскакивали, отбросив одеяла. — А ты же говорила, с ней все обошлось!

— Я соврала, — без тени смущения сказала Тенрю. — Чтобы вы нормально выспались перед боем.

Переждав особенно громкие вопли, добавила:

— У вас первый практический, первый провозной и первый боевой выход — в одном флаконе. Вы и так едва уснули.

Одевающиеся девочки согласились — кроме Инес:

— Но ты нам соврала! Как нам тебе верить?

— Как флагману. — Тенрю пожала плечами. — Психофизиология бойца — психованая физиология. Чем больше психованая, тем ближе бабушка с косой. И мы не на берегу, Седьмая. Будешь ты мне верить, или нет — но сейчас ты спала на полста минут больше, чем если бы ворочалась, переживая за Шестую.

— Анну!

— Пока мы не придем на берег, она — Шестая. Спи с ней, раз вы такие любимые, но называй как положено. Тогда в бою не оговоришься. Отряд! Всем слушать внимательно!

Флагман убедилась, что ее действительно слушают все, и только тогда сказала:

— Чует моя задница, дорожкой дело не кончится. Хотя впереди по трассе Валькирии уже вскипятили половину океана, и все наши линкоры бьют на обе стороны почти непрерывно — но погреба-то у них не бездонные, как у некоторых тут желудки.