Четыре туберозы - [12]

.

Серия сборников «Русские символисты» просуществовала с 1894 по 1895 г. Его преемником стал альманах «Северные цветы», выходивший в «Скорпионе» с 1901 по 1903 гг. В первых двух его выпусках под псевдонимом «А. Л. Миропольский» А. А. Ланг опубликовал стихи, а в третьем выпуске — рассказ «Митя, Божий человек».

Среди современников за А. А. Лангом закрепилась устойчивая репутация декадента, помешанного на спиритизме, не знающего иных, кроме спиритизма, тем и вдохновляющегося оным на собственное литературное творчество: «знаменитый спирит, чёрный маг, телепат, поэт-ультрадекадент…»[58]. А. Белый в своих воспоминаниях отмечал: «Был чернобородый Александр Александрович Ланг, сын книготорговца, один из могикан от „декадентства“ (псевдоним „Миропольский“), спирит с шевелюрой: длинный и бледный, как глист, со впалой грудью, узкими плечами и лукаво-невинными голубыми глазами, он производил впечатление добряка, словам которого нельзя верить: невинно солжёт и даже не заметит. Он сиял благоволением от… спиритизма, который, кажется, и пришёл проповедовать…»[59]. Помимо этого, он пользовался славой «сильного медиума, рано познавшего состояние транса»[60]. Его близость к В. Я. Брюсову, которого признавали едва ли не практикующим чёрным магом, отбрасывала тень и на него самого — его начинали обвинять в тех же самых пороках, а иногда даже с удвоенной силой, приписывая всё влияние на В. Я. Брюсова ему. Существовало даже мнение, будто бы его драма-поэма «Ведьма» впоследствии вдохновила В. Я. Брюсова на создание «Огненного ангела». «Ведьма» была издана в 1905 г., хотя написана раньше: если хронологически она отделена от «Огненного ангела» всего полутора годами, то литературно их разделяет целый период, за который русское «новое искусство» успело существенно преобразиться.

В 1903 г. в издательстве «Скорпион» под псевдонимом А. Л. Миропольский, который с тех пор уже не менялся, была издана поэма А. А. Ланга в семи главах под названием «Лествица», написанная в удивительной для того времени форме (пожалуй, нечто подобное могло в ту пору встречаться разве что у бельгийского кумира тогдашних русских декадентов Э. Верхарна): смешанным метром, хореем, ямбом, хореем, амфибрахием и опять смешанным метром — только в произвольной последовательности! Издание было снабжено обширным предисловием В. Я. Брюсова «Ко всем, кто ищет», где он с присущей ему позитивистко-мистической тональностью рассуждал о спиритизме как о науке будущего. Немногочисленные образцы поэзии и драматургии А. А. Ланга в действительности были всецело проникнуты оккультной и спиритуальной тематикой, замешанной на декадентских минорных нотах.

Чем дальше мы читаем упомянутые дневники В. Я. Брюсова, тем явственнее обнаруживается процесс охлаждения между былыми друзьями. Вероятно, поэтому в 1905 г. А. А. Ланг — уже в «Грифе», где публикует под одной обложкой новую драму «Ведьма» с предисловием А. Белого и вторую редакцию «Лествицы» (без предисловия В. Я. Брюсова).

С этого же года А. А. Ланг отошёл от литературной деятельности. Умер он в 1917 г., вероятно, даже не предвидя, в какой мере сюжет и пророчество его поэмы-драмы «Ведьма» начнёт воплощаться в отечественной истории уже буквально через несколько лет, чтобы сбыться настолько, что об этих явлениях до сих пор с неохотой говорят вслух. Чем более незамысловата оказалась написанная им драма с точки зрения сюжета, тем более глубока оказалась она по своему смысловому, символическому и профетическому наполнению. Фабула повествует о том, как невесту ученика мага обвинили в ведовстве и приговорили к сожжению на костре. Ничего особенного, кроме противопоставления образов представителей официальной римско-католической церкви (чья суть лаконично выражена в строфе стихотворения А. А. Ланга «Грехопадение» из сборника «Одинокий труд»: «…Рай с безверьем сочетая, / Символ Веры продают! /И в церквах, любви не зная, / О любви к святым поют!..») и преследуемых ими тайных, стихийных духовидцев из народа. На последних следует остановиться подробнее: они, в самом деле, практикуют общение с духами и своего рода пантеизм. Всё это не выглядит особенно оригинально, однако при этом они почитают крест и обращают свои взоры к Богу, исповедуя своего рода органичное «двоеверие». В таком совмещении религиозных систем они типологически напоминают альбигойцев или, быть может, русских старообрядцев времён раскола, с чьей стороны официальная церковь терпит обвинения в тайной сделке с дьяволом (каковая, согласно сюжету драмы А. А. Ланга, действительно имела место быть).

Если мы сделаем отступление и обратимся к повести «Молодо-зелено» советского писателя А. Е. Рекемчука[61], то найдём там занимательный момент, когда священник официальной церкви, дабы снять с себя подозрения органов, переводит их внимание на неких сектантов, которые куда как более «опасны», нежели церковный официоз:

«— Неверие ваше прискорбно, хотя и вполне объяснимо неведением, — продолжал поп. — А истовость духа даже похвальна… Однако, заблуждаясь в большом, заблуждаетесь и в малом. Вы воюете против православной церкви, деятельность которой разрешена государством. А в это время <…> богомерзкие сектанты ткут свою паучью сеть… Да-да! На Загородной улице ткёт свою паучью сеть Захар Юзюк, заманивая в секту несознательных верующих. А вы знаете, кто такой Захар Юзюк? Амнистированный вор и сподручный немецких оккупантов. Притом — самозванец, не имеющий никакого духовного образования…