Алая книга

Сергей Кречетов (наст фам. Сергей Алексеевич Соколов) (25 сентября (7 октября) 1878, Москва — 14 мая 1936, Париж) — русский поэт-символист, издатель. Основатель и главный редактор издательства символистов «Гриф» (1903—1914), составитель альманахов «Гриф». Один из идеологов «белого движения».

Поэт-символист "второго ряда". "Алая книга" - первый сборник стихов поэта. Стихи сборника «Алая книга» (1907) были выдержаны в духе старой романтики; книга оказалась ничем не примечательной. «Строфы и строки можно переставлять как угодно,— писал А.Блок.— Некоторое влияние В.Брюсова и А.Белого было слишком внешнее и не помогло автору "Алой книги" стать поэтом. Оригинальных мыслей, образов и напевов у Сергея Кречетова совсем нет» (Блок А. СС. М.; Л., 1982. Т.5. С.158). «Стихи "Алой книги" прежде всего очень громки, а потом очень скучны. Однообразная шумиха слов, все одни и те же приемы стиха, скудный словарь, сходные выражения и почти неизменный один размер утомляют читателя после первых страниц»,— отмечал В.Брюсов в статье «Новые сборники стихов».

Тем не менее, думается, что стихи будут интересны любителям поэзии Серебряного века.

Текст книги взят с http://ru.wikisource.org/wiki/%D0%90%D0%BB%D0%B0%D1%8F_%D0%BA%D0%BD%D0%B8%D0%B3%D0%B0_(%D0%A1%D0%BE%D0%BA%D0%BE%D0%BB%D0%BE%D0%B2). Все стихи приведены по возможности в соответствие с современными нормами орфографии

Жанр:	Поэзия
Серии:	-
Всего страниц:	6
ISBN:	-
Год издания:	1907
Формат:	Полный

Алая книга читать онлайн бесплатно

Шрифт

Интервал

ДРАКОН

Между скал, в ущелье мглистом,

Тмя дыханьем небосклон,

С ярым шипом, с тяжким свистом

Вьется огненный дракон.

Много лет под ним во прахе

Стыли мертвые поля,

И молчала в рабском страхе

Истомленная земля.

Но пока в тумане черном

Мрак и ночь скрывали даль,

Я сковал за тайным горном

Гневно-блещущую сталь.

В том клинке навек отмечен

Синий свет моих обид,

Красным золотом иссечен

Облик древних Эвменид.

Не страшится чар дракона

Тот властительный закал.

Там, где дремлет меч закона,

Судию сменит кинжал.

И когда горячей крови

Ширь полей вспоит волна,

Всколосись в зеленой нови,

Возрожденная страна!

БЕГЛЕЦ

Куда бежать… Нет больше сил,

И льется кровь волной пурпурной.

Я здесь один, среди могил,

Склонён над каменною урной.

Не слышно вражеских шагов.

Чуть внятен шум далекой схватки.

У покосившихся крестов

Мерцают красные лампадки.

Пылают раны, как в огне,

И смертной жаждой сводит губы.

Надгробный ангел к вышине

Возносит мраморные трубы.

И кровь моя в земную грудь

Проникла ядом лютой злобы,

И дрожью мести злая жуть

Смутила дремлющие гробы.

Всё шепчут, шепчут, чуть слышны,

И вот слились в призывный голос:

Восстань! Карай врагов страны,

Как острый серп срезает колос!

И в жажде пламенных чудес

Иду, исполнен новой силой.

Шуми за мной, зеленый лес,

Над обагренною могилой!

Гранаты огненный язык

Прорежет темень небосклона…

Вперед! Туда, где шум и крик,

Где плещут красные знамена!

БРУТ

Так! Ты избег земного тленья.

Живи в веках, великий Брут!

Как факел радостного мщенья,

Тебя народы воспоют.

Собой полмира тяготила

Тирана тяжкая пята,

Но ты восстал. И вот могила

Сомкнула дерзкому уста.

Сенат клонился боязливый,

Всесильный страх царил в сердцах.

Кинжал сверкнул вольнолюбивый.

Кто нынче — Цезарь, завтра — прах.

Твой труп — добыча вражья стана

Под шум изменчивой молвы.

Но не приспешникам тирана

Коснуться гордой головы.

И в этот миг, когда развеял

Твой хладный пепел ветр полей,

Твой гордый призрак в выси реял

В венце сверкающих лучей.

Так! Ты избег земного тленья,

Живи в веках, великий Брут!

Как факел огненного мщенья,

Тебя народы воспоют.

КОРОЛЕВА МАДДАЛЕНА (Баллада)

Плохо спится Маддалене

В пышно убранном дворце.

Взор бежит дремотной лени,

Зыбкий свет колеблет тени

На встревоженном лице.

Кто там стонет за стенами,

Безысходен и уныл?

Это — ветер над крестами,

Над несчетными рядами

Неоплаканных могил.

Что за мгла неотвратимо

Обвила над ложем сень?..

Вот клубится… Мимо! Мимо!

Это тянет черным дымом

Подожженных деревень.

Что прикован взгляд упорный

К этим сводам, вновь и вновь?

Тьмой завешен свод узорный.

Там туман густеет черный.

Боже! Каплет, каплет кровь.

Дрогнул звон… Ужель измена

В замок мой войдет сюда!

Гулких волн рыдает смена.

Маддалена! Маддалена!

Это — колокол суда!

И не спится Маддалене

В раззолоченном дворце.

Взор бежит дремотной лени,

Смутный свет колеблет тени

На испуганном лице.

МОГИЛА ГЕРОЯ

Остров черный, остров дикий!

Здесь для взора нет услад.

Но удел его великий

Охранять заветный клад.

Над пустынною могилой

Я стою… А там, вдали,

Вижу, чайкой быстрокрылой

Пробегают корабли.

Шум прибоя, еле слышен,

Сторожит священный прах,

И торжественен и пышен,

Гаснет пурпур в небесах.

Бледный труп в гробу сосновом

Здесь зарыли палачи.

О, готовьтесь к битвам новым!

Куйте острые мечи!

Было много сил разбитых.

Пусть сильнее рок разит!

В этих камнях, в этих плитах

Пламень вольности сокрыт.

Этот пламень мы отроем

За волной придет волна,

И завеют над героем

Алым шелком знамена.

Но над славною могилой

Тихо все… А там, вдали,

Вижу, чайкой белокрылой

Убегают корабли.

НАПУТСТВИЕ

Брат! Пора! Сомкнуты звенья.

Час пробил. Дерзай! Умри!

Выходи гонцом отмщенья

С первым трепетом зари.

Тот, кто смеет, тот, кто может,

Пусть за всех умрет один.

Раб годами цепи гложет.

Миг! и сгинул властелин.

Пусть конец тебе пророчит

Сонм бесчисленных могил!

Злой клинок тебе отточит

Ангел смерти, Азраил.

Всем уставшим, всем гонимым

Есть надежный талисман.

Властен он развеять дымом

Всё, чем царствует тиран.

Перед знаком возрожденья

Преклонись и славословь!

Вечен символ искупленья,

В жертву пролитая кровь.

ОДИНОКИЙ

Ты затихаешь, мой Рим… Дневные смолкают шумы,

Вечерняя сходит прохлада.

Иду я неспешно заросшей тропинкой старого сада.

Темнеет…

Вдали огневеет

Прощальной лаской заката мраморный портик дворца

и семнадцать ведущих к нему ступеней.

Идут со мною вечерние думы,

Печалью повитые думы,

Вдоль тихих аллей.

Вот, полускрытый темными пиниями,

Строгими линиями

Белеет алтарь, перевитый плющом.

На нем

Не сжигают давно аромата…

«Богу, чье имя неведомо» — вырезал я на гранитном подножье когда-то.

А ныне

Жгучим ветром пустыни

Выжгло в душе моей тихую радость милых чудес.

Закрылась навеки в страну осиянную дверь.

Теперь

Я не мечтаю о чуде.

И Бог для меня — лишь Тень, что придумали люди,

Чтоб ей населить пустынность небес.

А вот

Нахмуренный грот

С застывшим, как черный хрусталь, водоемом.

За колоннами входа паутиной густеет мгла…

О, сколько раз, на этой скамье, движеньем знакомым,

Помню, бросала она мне на плечи свои руки любимые.

Она умерла! Умерла…

Неудержимые

Слезы текут сквозь прижатые бледные пальцы, снова

и снова.

Кругом тишина… Ничье ненужное слово

Памяти той не обидит.

Этих слез никто не увидит.

НЕЛЮБИМЫЙ

Я думал, ты скажешь то слово,

Когда я, гремя и блистая, к тебе подскакал

Продолжить чтение

Еще от автора Сергей Алексеевич Кречетов

Иоганнес Гюнтер

Четыре туберозы

Молодой исследователь Николай Носов собрал в своей книге произведения четырех «минорных» авторов Серебряного века — Сергея Соколова, Нины Петровской, Александра Ланга и Иоганнеса фон Гюнтера. Они входили в круг общения В. Я. Брюсова, Андрея Белого, К. Д. Бальмонта, В. Ф. Ходасевича. На фоне знаменитых современников эти авторы оказались в тени, к их текстам фактически не возвращались уже более столетия. Составитель посвящает каждому автору обстоятельный биографический очерк, обнажая искания своих героев на фоне эпохи.