Четыре танкиста и собака - [18]

– Вот это да! – восхищенно произнес Янек.

– Сила! – ответил ему Густлик.

Шарик, который в жизни ничего подобного не видел, стоял в нескольких шагах позади них, спрятавшись на всякий случай за сосну. Вздыбив шерсть на спине, он нюхал воздух своим чутким черным носом. Кос и Елень подошли к ближайшей машине, внимательно стали осматривать ее, дотрагиваясь руками до брони.

– Осторожно, а то сломаешь.

Из-за танка вышел стройный смуглолицый мужчина с непокрытой светловолосой кудрявой головой. В руке он держал черный шлем танкиста. Под комбинезоном, расстегнутым сверху, они увидели советскую офицерскую форму.

– Вместе будем служить, товарищ? – спросил Густлик. – Или вы только танки пригнали?

– Пригнали. Если удастся, доведем до самого Берлина. Такой приказ. Я, когда вышел из госпиталя, хотел вернуться в свою часть, а мне приказывают: «Вы, лейтенант Василий Семенов, будете союзников учить».

Лейтенант неожиданно весело и звонко рассмеялся. Потом протянул руку, предлагая знакомиться.

Называя свои имена, они с удивлением заметили, что у лейтенанта один глаз голубого цвета, а другой черный как смола.

– Ну что ж, буду вас учить, пока не научитесь лучше меня с ними обращаться.

Внутри машины что-то стукнуло, заскрипело, и через передний люк танка стал выбираться механик. Сначала они увидели его голову, затем чумазое лицо и наконец плечи. В то же мгновение Шарик весело гавкнул, подбежал к механику и, опершись передними лапами о броню, лизнул танкиста в лицо.

– Что за порядки, черт побери! Только нос высунул, а тут собаки сразу целоваться лезут. У нас в Грузии…

– Григорий! – закричал Янек.

Танкист, наполовину уже вылезший из люка, замер, разглядывая Коса.

– Да, я Григорий Саакашвили. А ты?..

– Собака тебя узнала, помнит, как ты ей сахар давал. А меня не узнаешь?

– Янек! Товарищ лейтенант, я его знаю. Это ж мой друг. Мы еще с ним дрались, здорово дрались, пока не сообразили, что война общая – и его, и моя.

– Гора с горой не сходятся, а человек… – резюмировал лейтенант и, снова весело рассмеявшись, добавил: – Но я ничего не понимаю.

– Я тоже ничего, – согласился с ним Елень.

Янек в нескольких словах объяснил, в чем дело, и Саакашвили подтвердил сказанное Янеком, а потом подробно и красочно рассказал, как его взяли в армию, направили на завод учиться водить и ремонтировать танки, как был выпущен такой замечательный танк, что все сказали: «От Камчатки до Тбилиси никто так здорово не водит танк. Пусть наш Григорий едет на этом танке к полякам и покажет все, что умеет».

– Я с тобой, Григорий, в твоем экипаже буду. Хочешь?

– И я с вами, – добавил Елень.

– А меня, командира танка, что же не спрашиваете? – вмешался лейтенант. – Не знаю, подойдете вы или нет. Надо еще показать, что вы умеете. Саакашвили, как он вам уже сам рассказал, водитель первого класса. Покажи-ка им, Григорий, что ты можешь.

– С гвоздем?

Лейтенант кивнул.

Механик бросился к машине. Минуту спустя он через открытый люк подал Семенову огромный заржавленный гвоздь в полпальца толщиной и с ладонь длиной. Лейтенант взял гвоздь. Провожаемый удивленными взглядами Еленя и Коса, он подошел к ближайшей сосне и воткнул гвоздь острием в кору.

– Отойдем-ка немного в сторону, – предложил он своим новым знакомым, затем повернулся к танку и крикнул: – Готово! Не забудь башню повернуть.

С грохотом закрылся люк. С минуту было тихо, затем взвизгнул стартер и заработал мотор. Башня, послушная невидимой руке, легко повернулась и замерла. Ствол пушки смотрел назад. Рокот мотора немного усилился, гусеницы дрогнули, и танк, набирая скорость, двинулся прямо на дерево.

– Сломает! – крикнул Янек.

Однако не сломал. В полуметре от сосны танк притормозил, с разгону стукнул лобовой броней по гвоздю и всей тридцатитонной массой вогнал его в ствол, как в масло. Затем качнулся и задним ходом осторожно отошел на свое место, равняясь по остальным.

Сосна еще дрожала, сбрасывая с себя пласты снега и бурые иглы, когда они втроем подошли поближе и увидели, что кора совсем не содрана, а ржавая шляпка гвоздя выступает на пять миллиметров от поверхности ствола.

– Ну и как? – спросил лейтенант.

Григорий открыл люк, быстро выскочил и подбежал к ним.

– В тигра нужно так стрелять, чтобы шкуру не попортить. Так и на танке ездить надо, – хвастливо заявил он, весь сияя.

– Тонкая работа! Вот что значит старый вояка, – с уважением подтвердил Елень.

– Григорий старый вояка? Да он и на фронте не был. Еще года не прошло, как форму носит, – засмеялся Семенов.

– А вы, товарищ лейтенант, разве от рождения танкист? – спросил Янек.

– От рождения мы все одинаковые – сыновья у матери с отцом. Я никогда не был кадровым военным. Пока война не началась. Я… – Он замолчал и снова рассмеялся своим заразительным звонким смехом, сощурив разноцветные глаза. – Посмотрите-ка на небо, на облако… Вон на то высокое, такое белое, как в молоке выкупанное, солнцем насквозь просвеченное. Знаете, как оно называется? Цирростратус. А еще вам могу сказать о нем, что через день, самое большее через два, оно принесет нам перемену погоды и снег. Видите теперь, какой из меня танкист? Специалист по облакам… – Он замолчал на минуту, глядя на удивленные лица парней, а потом сказал: – Ну хорошо, мы показали, что умеем. Григорий умеет водить танк, я гадаю по облакам, а вы?