Четыре путешествия на машине времени (Научная фантастика и ее предвидения) - [69]

Шрифт
Интервал

Впервые о "рекрутах из прошлого" написал еще в 1927 году Эдмонд Гамильтон (в рассказе "Всадники времен"), затем удивительная мешанина из лазерных пистолетов и двуручных мечей на удивление органично прижилась на страницах западной фантастики. И вот уже воинственные бароны-крестоносцы привычным строем — "свиньей" атакуют корабль инопланетян (серия книг француза Пьера Барбе и роман Пола Андерсона "Крестовый поход в небеса"). В "Торговцах времен" Филиппа Хая для битв в будущем понадобился экипаж потопленной в войну английской подводной лодки; потомки лишены и намека на агрессивность… А постановщики японского кинобоевика "Провал во времени" впечатляюще демонстрируют на экране, как попавшее в самурайское прошлое современное воинское подразделение — вертолет, танк, пулеметы, гранаты! — не в состоянии противостоять "дикарям", вооруженным традиционными японскими мечами, копьями да стрелами…

Чаще всего подобную милитаристскую фантастику пишут не какие-то там "ястребы" и не выжившие из ума недобитки, пальцы которых продолжают рефлекторно сжиматься на воображаемом курке. Авторы бесчисленных военно-космических одиссей — в большинстве "холодные сапожники", безошибочные в своем чутье на конъюнктуру. А общество, проповедующее защиту своей "демократии" огнем и мечом, мечтающее о единой большой казарме на четыре с лишним миллиарда человек, не может не стимулировать производства подобного чтива.

Случается, что и крупных писателей посещает странное желание потеоретизировать, обосновать необходимость в будущем теперь уже казарм галактических. Как будто не было у человечества этих четырнадцати с лишним тысяч войн, и уже в нашем веке не были написаны и прочитаны Швейк и "Уловка-22"! Так нет, надо еще и будущее подмять грубым солдатским сапогом и целые миры выстроить в единообразные оболваненные шеренги.

Наводят ужас на всю Вселенную непобедимые дорсаи — герои серии произведений Гордона Диксона. Это специально выведенная и натренированная раса не профессионально даже — генетически заданных воинов, призванных защищать… ну конечно же, "свободу и демократию". А Роберт Хайнлайн в романе "Воины звездного корабля" (1960) попытался очертить границы этой самой демократии: в будущем кто не воевал, тот не голосует! Винтовка и казарменное сознание в качестве демократического "сертификата" — куда же дальше!

Роман вышел в один год с книгами Миллера и Рошвалда и вызвал целую бурю. Ответом был шквал критики со стороны читателей; промелькнули даже обвинения Хайнлайна в фашизме…

Не остались в стороне и коллеги-писатели. Гарри Гаррисон немедленно откликнулся остросатирическим романом-памфлетом "Билл — герой Галактики" (1965), в котором показан удручающий мир будущих космических ландскнехтов, потерявших всякое представление о том, за кого, против кого и во имя каких идеалов они воюют. В семидесятые годы появилась серия произведений шведа Сама Люндвалля о похождениях Швейка галактической эры, рядового звездного флота Бернхарда Рордина. И наконец, в 1974 году вышел роман "Вечная война" Джо Холдемана.

Джо Холдеман знает, что такое война. Из Вьетнама он вернулся с раной и твердым убеждением: с войной пора кончать. И трудно сказать, чего больше в романе — боли или сарказма. Когда в финале солдаты, перебрасываемые из одного времени в другое — война-то продолжается во всех временах! — обнаруживают противника, обе стороны, не сговариваясь, одновременно бросают друг другу обвинение-вопрос: "Зачем вы это начали?"

Война продолжается, а, действительно, зачем?

Ну, хорошо, не дала земная история долгих мирных передышек, постоянно терзала войнами (хотя американцам ли на то сетовать?), но разве в воображаемом будущем нельзя представить себе чего-то качественно иного отличного от грустного земного опыта? Увы, какая-то атрофия социального воображения мешает представить очевидное, естественное: мирную Землю и мирный космос, где впору не воевать — жить, любить, трудиться…

Так о чем же все-таки эта литература: о человеческих мечтаниях и страхах, обращенных в будущее, или о самом что ни на есть сегодняшнем, настоящем, упорно пробивающемся сквозь причудливый антураж из роботов и звездолетов?

3. "ХОТЯТ ЛИ РУССКИЕ ВОЙНЫ?"

Мы с детства знаем о том, как снимали проклятье на баррикадах, и о том, как снимали проклятья на стройках и в лабораториях, а вы снимете последнее проклятье, вы, будущие педагоги и воспитатели. В последней войне, самой бескровной и самой тяжелой для ее солдат.

Аркадий и Борис Стругацкие, "Хищные вещи века"

В июне 1982 года старинный город Кельн собрал под свои древние стены писателей из 48 стран мира. Академично сформулированная повестка "Интерлита-82" — "Современные писатели и их вклад в дело мира: границы и возможности" — мало отражала те страсти, что кипели во время проведения этого представительного форума. Все понимали, сколь самоубийственна гонка вооружений, как и отдавали отчет в том, что писателю ныне не отсидеться в башне "чистого искусства"; но как по-разному все это понимали!

Недоверчивых было много. Цифры экспертов о количестве вооружений в мире таких скептиков не убеждали. Зато как же порой крепко держались они за полувековые предубеждения и как быстро доверялись новомодным веяниям, что, мол, обе "сверхдержавы" в равной мере ответственны за гонку вооружений в мире, советские же цифры — просто пропаганда!


Еще от автора Вл. Гаков
Патрульный времени

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Клиффорд Дональд Саймак

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


«Если», 2004 № 05 (135)

ФАНТАСТИКАЕжемесячный журналСодержание:Александр Громов. ВСЕМ ПОРОВНУ! рассказРон Коллинз. БИЗНЕС ЕСТЬ БИЗНЕС, рассказАлек Невала-Ли. INVERSUS, рассказСергей Лукьяненко. КРЕДО, повестьВидеодром**Хит сезона***** Игорь Фёдоров. РАСПЛАТИЛСЯ? ПРОХОДИ! (статья)**Экранизация***** Дмитрий Байкалов. ЗВУКОВОЙ МАЛЬЧИК (статья)**Рецензии**Сериал***** Константин Дауров. МИР, КОТОРЫЙ ПОСТРОИЛ БАРТ (статья)Пат Кадиган. ИСТИННЫЕ ЛИЦА, рассказИэн Уотсон. ОБЛИК УБИЙСТВА, рассказИэн Макдональд. УБЕЖИЩЕ, рассказДэн Симмонс. ВОСХОЖДЕНИЕ, повестьВл. Гаков.


Первый контакт

Предисловие к книге: Лейнстер М. «Пираты Зана». (М.:АРМАДА,1999)


«Если», 2012 № 04 (230)

Николай ГОРНОВ. УБЕЙ В СЕБЕ КОСМОНАВТАЯсно, что подобное предложение совсем не в духе нашего журнала. Однако на сей раз авторский взгляд вполне понятен.Борис РУДЕНКО. ЗАЩИТА СВИДЕТЕЛЯДействительно, такому убежищу можно только позавидовать!Шейн ТОРТЛОТТ. ЧЕЛОВЕК С НИЗОВЬЕВ РЕКИКто сказал, что проще всего уйти?Брэд ТОРГЕРСЕН. ПОМОЩНИК КАПЕЛЛАНАВот и еще одна инопланетная раса желает извести человечество под корень — конечно, из самых что ни на есть благородных побуждений.Антуан ЛАНКУ, Жесс КААН. НЕГАРАНТИЙНЫЙ ДЕФЕКТДа какая же это фантастика? Ситуация до боли знакома едва ли не каждому потребителю.Филип БРЕВЕР.


«Если», 2012 № 09 (235)

Елена ВОРОН. ПОВЕЛИТЕЛЬ ОГНЕННЫХ ПСОВЛюбопытно, почему современных фантастов так и тянет в лабиринт?Фред ЧАППЕЛЛ. ЛАБИРИНТ ТЕНЕЙНа этот раз троица наших давних знакомых дошла до номинации на Всемирную премию фэнтези. При том, что впервые мастер теней рискует своей репутацией.Дебора РОСС. ЧУЖОЕ СЕРДЦЕА что делать, когда нет своего? Остается одно — похитить чужое.Майкл АЛЕКСАНДЕР. В ОКОПАХВ Первую мировую, при артналете, солдат мог встретиться не только со смертью…Катерина БАЧИЛО. ПАН КРОЗЕЛЬЧИКЮСПопробуйте представить себе «параллельный» мир, где сам цвет является тайным знанием, а умение видеть его — редкой способностью.Альберт КОУДРИ.


Рекомендуем почитать
Мастера римской прозы. От Катона до Апулея. Истолкования

Книга Михаэля фон Альбрехта появилась из академических лекций и курсов для преподавателей. Тексты, которым она посвящена, относятся к четырем столетиям — от превращения Рима в мировую державу в борьбе с Карфагеном до позднего расцвета под властью Антонинов. Пространственные рамки не менее широки — не столько даже столица, сколько Италия, Галлия, Испания, Африка. Многообразны и жанры: от дидактики через ораторскую прозу и историографию, через записки, философский диалог — к художественному письму и роману.


Полевое руководство для научных журналистов

«Наука, несмотря на свою молодость, уже изменила наш мир: она спасла более миллиарда человек от голода и смертельных болезней, освободила миллионы от оков неведения и предрассудков и способствовала демократической революции, которая принесла политические свободы трети человечества. И это только начало. Научный подход к пониманию природы и нашего места в ней — этот обманчиво простой процесс системной проверки своих гипотез экспериментами — открыл нам бесконечные горизонты для исследований. Нет предела знаниям и могуществу, которого мы, к счастью или несчастью, можем достичь. И все же мало кто понимает науку, а многие боятся ее невероятной силы.


Словенская литература

Научное издание, созданное словенскими и российскими авторами, знакомит читателя с историей словенской литературы от зарождения письменности до начала XX в. Это первое в отечественной славистике издание, в котором литература Словении представлена как самостоятельный объект анализа. В книге показан путь развития словенской литературы с учетом ее типологических связей с западноевропейскими и славянскими литературами и культурами, представлены важнейшие этапы литературной эволюции: периоды Реформации, Барокко, Нового времени, раскрыты особенности проявления на словенской почве романтизма, реализма, модерна, натурализма, показана динамика синхронизации словенской литературы с общеевропейским литературным движением.


«Сказание» инока Парфения в литературном контексте XIX века

«Сказание» афонского инока Парфения о своих странствиях по Востоку и России оставило глубокий след в русской художественной культуре благодаря не только резко выделявшемуся на общем фоне лексико-семантическому своеобразию повествования, но и облагораживающему воздействию на души читателей, в особенности интеллигенции. Аполлон Григорьев утверждал, что «вся серьезно читающая Русь, от мала до велика, прочла ее, эту гениальную, талантливую и вместе простую книгу, — не мало может быть нравственных переворотов, но, уж, во всяком случае, не мало нравственных потрясений совершила она, эта простая, беспритязательная, вовсе ни на что не бившая исповедь глубокой внутренней жизни».В настоящем исследовании впервые сделана попытка выявить и проанализировать масштаб воздействия, которое оказало «Сказание» на русскую литературу и русскую духовную культуру второй половины XIX в.


Сто русских литераторов. Том третий

Появлению статьи 1845 г. предшествовала краткая заметка В.Г. Белинского в отделе библиографии кн. 8 «Отечественных записок» о выходе т. III издания. В ней между прочим говорилось: «Какая книга! Толстая, увесистая, с портретами, с картинками, пятнадцать стихотворений, восемь статей в прозе, огромная драма в стихах! О такой книге – или надо говорить все, или не надо ничего говорить». Далее давалась следующая ироническая характеристика тома: «Эта книга так наивно, так добродушно, сама того не зная, выражает собою русскую литературу, впрочем не совсем современную, а особливо русскую книжную торговлю».


Вещунья, свидетельница, плакальщица

Приведено по изданию: Родина № 5, 1989, C.42–44.