Четыре путешествия на машине времени (Научная фантастика и ее предвидения) - [72]
"Я на миг представил себе город с совершенно нетронутыми зданиями и людей, которых невидимый и неощутимый нейтронный ливень застал за самыми обычными будничными делами… Господи! Не дай, чтобы это свершилось!"… Что это — подпись под триптихом Акопяна? Нет, так молится перед смертью американский физик, один из создателей и первая невольная жертва нейтронного оружия. Но не реальный доктор Коэн, расхваливающий свое "детище" с настойчивостью базарной торговки, а его научно-фантастический прототип, герой повести Михаила Емцева и Еремея Парнова "Возвратите любовь".
Повесть впервые была напечатана в 1968 году, когда о нейтронной бомбе никто не слыхал. Точнее сказать, специалисты заговорили о ней еще в период проекта "Манхэттен" — но, разумеется, не широкая публика. Но как и в истории с Кливом Картмиллом, молодые советские фантасты тогда тоже вряд ли подозревали, сколь скоро их фантазия обернется жуткой реальностью (а до тех пор еще успели выйти роман Джемса Блиша "Назавтра после Судного дня" (1970), где обсуждается вопрос о "чистом" оружии и "Мальвиль" Робера Мерля).
Марш мира фантастов имеет недолгую, но яркую историю.
Когда-то, в разгар первой мировой войны, вышел роман некоего Джона Барни "Л. П. М.: конец вечной войны". В этой книге пришелец из будущего, используя самое современное оружие, всех разом побеждает и запретив войну, устанавливает всемирное государство, ведомое "аристократами разума"… Наивно, конечно. Но в "миротворческое" оружие верил и великий Уэллс, а спустя почти полвека в романах достаточно трезвого Артура Кларка "Конец детства" и "2001: космическая одиссея" спасение приходит а облике таинственного "сверхразума" Вселенной… Они были искренни в своем уповании на кого-то, кто предотвратил бы казавшееся неизбежным самоубийство. Но только наше время со всей ясностью поставило литературу перед фактом: никто и ничто, кроме нас самих, нам не поможет.
Сказал же на форуме в Кельне Александр Чаковский; "У великих писателей 20 — 30-х годов, создавших замечательные антивоенные книги, было по крайней мере то утешение, что… их книги, если и не остановили войну, то сражались, и активно сражались против фашизма на стороне антигитлеровской коалиции. У нас, писателей 80-х годов, такого утешения не будет; если человечество не предотвратит войну, то читать наши книги будет, весьма вероятно, некому".
Осознают это и писатели-фантасты. И откладывают в сторону все прочие дела — кроме главного.
А сколько еще неизведанного в бездонном космосе, какие интригующие повороты возникают порой в старинной драме о человеке и роботе (да и на экологической теме рано ставить крест). И совершено-то всего четыре экспедиции в прошлое этой литературы — сколько их еще осталось! Жаль, конечно…. И все-таки эта четвертая на сегодняшний день — самая важная. Главное остается на Земле…
И вот писатели-фантасты выходят из-за своих письменных столов, чтобы самим принять непосредственное участие в антивоенной деятельности[37]. Сопрезидент Европейского комитета писателей-фантастов Джон Браннер заявил, что он счастлив писать научную фантастику, потому что это, по его мнению, почти всегда означает стоять на прогрессивных позициях. Сам писатель написал слова к гимну английских сторонников ядерного разоружения, выступал с антивоенными воззваниями, неоднократно принимал участие в разнообразных маршах мира. А через десять лет после опубликования своей пророческой повести Еремей Парнов обратился с открытым письмом к коллегам во всем мире с призывом включиться в борьбу за скорейшее запрещение нейтронного чудовища. Которое они писатели фантасты, что и говорить, разглядели раньше других.
Такая деятельность писателей-фантастов оказывает вполне реальную помощь усилиям прогрессивного человечества во главе с Советским Союзом по предотвращению мировой катастрофы.
"Остановить поджигателей новой войны — нет сейчас задачи важнее. Этого требуют жизненные интересы всех народов", — призыв, прозвучавший в докладе Ю. В. Андропова "Шестьдесят лет СССР", всецело относится и к деятелям культуры.
Только очень недалекие и неумные люди могут сейчас отмахиваться от предупреждений фантастов — "не до фантастики сейчас!". Как может не быть дела до завтрашнего дня! А мы живем в такое время, когда сам вопрос — будет ли завтра, послезавтра и веки вечные? — решается сегодня. Нами решается.
И если мы только предположить можем, как жить всем будущим поколениям, то в вопросе — как им жить — от нас ждут ответа немедленного и однозначного.
Так что же все-таки может фантастика? Меньше, чем ждут от нее восторженные энтузиасты и жадные до "гарантированных пророчеств" обыватели. Больше, чем думают презирающие ее снобы, или боящиеся ее посредственности: вызвать потребность, желание строить будущий мир сейчас, своими руками и разумом. И, показав наглядно картины "антибудущего", которого допустить не должно, своими средствами — предотвратить его.
ВМЕСТО ЭПИЛОГА
В финале книги о научной фантастике трудно удержаться от искушения пофантазировать самому.
Пора говорить о будущем во множественном числе, Будущие… Все они существуют в нашем воображении в качестве возможностей, но приходит время, и из всех вариантов остается один-единственный. Пока же все они — перед нашим мысленным взором, словно веер, расходятся из области, что зовется "сегодняшним днем", из точки, которую называют "мигом".
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
ФАНТАСТИКАЕжемесячный журналСодержание:Александр Громов. ВСЕМ ПОРОВНУ! рассказРон Коллинз. БИЗНЕС ЕСТЬ БИЗНЕС, рассказАлек Невала-Ли. INVERSUS, рассказСергей Лукьяненко. КРЕДО, повестьВидеодром**Хит сезона***** Игорь Фёдоров. РАСПЛАТИЛСЯ? ПРОХОДИ! (статья)**Экранизация***** Дмитрий Байкалов. ЗВУКОВОЙ МАЛЬЧИК (статья)**Рецензии**Сериал***** Константин Дауров. МИР, КОТОРЫЙ ПОСТРОИЛ БАРТ (статья)Пат Кадиган. ИСТИННЫЕ ЛИЦА, рассказИэн Уотсон. ОБЛИК УБИЙСТВА, рассказИэн Макдональд. УБЕЖИЩЕ, рассказДэн Симмонс. ВОСХОЖДЕНИЕ, повестьВл. Гаков.
Николай ГОРНОВ. УБЕЙ В СЕБЕ КОСМОНАВТАЯсно, что подобное предложение совсем не в духе нашего журнала. Однако на сей раз авторский взгляд вполне понятен.Борис РУДЕНКО. ЗАЩИТА СВИДЕТЕЛЯДействительно, такому убежищу можно только позавидовать!Шейн ТОРТЛОТТ. ЧЕЛОВЕК С НИЗОВЬЕВ РЕКИКто сказал, что проще всего уйти?Брэд ТОРГЕРСЕН. ПОМОЩНИК КАПЕЛЛАНАВот и еще одна инопланетная раса желает извести человечество под корень — конечно, из самых что ни на есть благородных побуждений.Антуан ЛАНКУ, Жесс КААН. НЕГАРАНТИЙНЫЙ ДЕФЕКТДа какая же это фантастика? Ситуация до боли знакома едва ли не каждому потребителю.Филип БРЕВЕР.
Елена ВОРОН. ПОВЕЛИТЕЛЬ ОГНЕННЫХ ПСОВЛюбопытно, почему современных фантастов так и тянет в лабиринт?Фред ЧАППЕЛЛ. ЛАБИРИНТ ТЕНЕЙНа этот раз троица наших давних знакомых дошла до номинации на Всемирную премию фэнтези. При том, что впервые мастер теней рискует своей репутацией.Дебора РОСС. ЧУЖОЕ СЕРДЦЕА что делать, когда нет своего? Остается одно — похитить чужое.Майкл АЛЕКСАНДЕР. В ОКОПАХВ Первую мировую, при артналете, солдат мог встретиться не только со смертью…Катерина БАЧИЛО. ПАН КРОЗЕЛЬЧИКЮСПопробуйте представить себе «параллельный» мир, где сам цвет является тайным знанием, а умение видеть его — редкой способностью.Альберт КОУДРИ.
Книга Михаэля фон Альбрехта появилась из академических лекций и курсов для преподавателей. Тексты, которым она посвящена, относятся к четырем столетиям — от превращения Рима в мировую державу в борьбе с Карфагеном до позднего расцвета под властью Антонинов. Пространственные рамки не менее широки — не столько даже столица, сколько Италия, Галлия, Испания, Африка. Многообразны и жанры: от дидактики через ораторскую прозу и историографию, через записки, философский диалог — к художественному письму и роману.
«Наука, несмотря на свою молодость, уже изменила наш мир: она спасла более миллиарда человек от голода и смертельных болезней, освободила миллионы от оков неведения и предрассудков и способствовала демократической революции, которая принесла политические свободы трети человечества. И это только начало. Научный подход к пониманию природы и нашего места в ней — этот обманчиво простой процесс системной проверки своих гипотез экспериментами — открыл нам бесконечные горизонты для исследований. Нет предела знаниям и могуществу, которого мы, к счастью или несчастью, можем достичь. И все же мало кто понимает науку, а многие боятся ее невероятной силы.
Научное издание, созданное словенскими и российскими авторами, знакомит читателя с историей словенской литературы от зарождения письменности до начала XX в. Это первое в отечественной славистике издание, в котором литература Словении представлена как самостоятельный объект анализа. В книге показан путь развития словенской литературы с учетом ее типологических связей с западноевропейскими и славянскими литературами и культурами, представлены важнейшие этапы литературной эволюции: периоды Реформации, Барокко, Нового времени, раскрыты особенности проявления на словенской почве романтизма, реализма, модерна, натурализма, показана динамика синхронизации словенской литературы с общеевропейским литературным движением.
«Сказание» афонского инока Парфения о своих странствиях по Востоку и России оставило глубокий след в русской художественной культуре благодаря не только резко выделявшемуся на общем фоне лексико-семантическому своеобразию повествования, но и облагораживающему воздействию на души читателей, в особенности интеллигенции. Аполлон Григорьев утверждал, что «вся серьезно читающая Русь, от мала до велика, прочла ее, эту гениальную, талантливую и вместе простую книгу, — не мало может быть нравственных переворотов, но, уж, во всяком случае, не мало нравственных потрясений совершила она, эта простая, беспритязательная, вовсе ни на что не бившая исповедь глубокой внутренней жизни».В настоящем исследовании впервые сделана попытка выявить и проанализировать масштаб воздействия, которое оказало «Сказание» на русскую литературу и русскую духовную культуру второй половины XIX в.
Появлению статьи 1845 г. предшествовала краткая заметка В.Г. Белинского в отделе библиографии кн. 8 «Отечественных записок» о выходе т. III издания. В ней между прочим говорилось: «Какая книга! Толстая, увесистая, с портретами, с картинками, пятнадцать стихотворений, восемь статей в прозе, огромная драма в стихах! О такой книге – или надо говорить все, или не надо ничего говорить». Далее давалась следующая ироническая характеристика тома: «Эта книга так наивно, так добродушно, сама того не зная, выражает собою русскую литературу, впрочем не совсем современную, а особливо русскую книжную торговлю».
Приведено по изданию: Родина № 5, 1989, C.42–44.