Четыре оттенка счастья - [23]

– Юра! – Наталья Геннадиевна осторожно зашла внутрь, но спустя несколько секунд поняла, что Юры в мастерской нет.

Немного расстроившись, что возможность выплеснуть на Юру злобу улетучилась, она поставила пакет на шаткий столик и собралась уходить. Мастерская ей совершенно не понравилась. Наталье Геннадиевне хватило нескольких минут, чтобы от затхлости и химических испарений закружилась голова, а бардак и убогость интерьера ничего, кроме уныния, не вызывали. Но уже на пороге ее привлек холст, накрытый тканью. В отличие от других, которые были на виду, он был почему-то скрыт от случайных взглядов. Несмотря на желание поскорее уйти, любопытство взяло верх, и Наталья Геннадиевна решила-таки взглянуть на загадочное полотно. Она медленно подошла, оглянулась, убедившись, что ее никто не видит, и резко сдернула накидку.

Наверное, ничего красивее она никогда не видела. Картина была не просто великолепно написана, она была живая! Женщина с портрета, еле заметно улыбаясь, словно наблюдала за каждым, кто восхищается ее красотой. Наталья Геннадиевна с замиранием сердца рассматривала портрет, не в силах поверить своим глазам. Она знает эту женщину! Очень хорошо знает. Лучше кого бы то ни было... Ведь это ее портрет...

– Подобається?

Учительница так увлеклась, что даже не заметила, как в мастерскую вошел Юра. Услышав его голос, она вздрогнула, отпрянув от холста.

– Я? Я ужин принесла, ты забыл... Я тут просто посмотрела... Ну, я пойду... – она что-то невнятно мямлила, всеми силами пытаясь структурировать мысли и правильно подобрать слова.

– Мені прикро, що ви побачили... – Юра вновь накрыл портрет тканью, – дякую за вечерю.

– Что это значит? – наконец спросила Наталья Геннадиевна.

В мастерской повисла пауза, потом Юра заговорил.

– Я не красномовна людина. Взагалі говорити не люблю... Але зараз треба щось сказати. Можливо, якби не ця картина, ви б ніколи і не дізналися...

– Ты о чем?

– Коли вже так все вийшло, то... Наталіє Геннадіївно, я нічого не можу вам запропонувати. Нічого більше того, що ви вже маєте. Я не будую ілюзій... Оскільки чудово знаю про ваше ставлення до мене. Але почуття є, і я нічого не можу з цим зробити. Тому, коли ви вже про це знаєте, прошу тільки не насміхатися і поставитися до цього з повагою... – Юра замолчал, напряженно всматриваясь в лицо возлюбленной.

Сама же Наталья Геннадиевна совершенно не понимала, что происходит. То ли от запаха краски, то ли от откровений Юры в голове была сплошная путаница.

– Я тебе нравлюсь? – наконец выдавила она, но слова больше походили на невнятный хрип.

– Подобаєтесь? – Юра тяжело вздохнул. – Я кохаю вас...

– Любишь?. Но как это возможно...

– Я знаю, що ви недолюблюєте мене, зневажаєте... Але серце завжди вирішує по-своєму.

– Это неправда! – выпалила Наталья Геннадиевна. – Я всегда относилась к тебе с уважением! Слышишь? Всегда! Твою сестру я терпеть не могу, но не тебя! Почему ты рисуешь меня таким чудовищем? Да и если я такое чудовище, почему ты меня любишь? – Злая учительница географии нервно размахивала руками, еле сдерживая слезы. – Хочешь быть жертвой? Такой хороший, милый и талантливый, а она – монстр, который плюет на чувства других! Да? Ты этого хочешь? Ненавижу тебя!

Ошарашенный такой тирадой, Юра даже не сразу заметил, как Наталья Геннадиевна упала на колени, закрыв руками лицо, и разрыдалась.

– Я ніколи не казав, що ви – монстр, – ласково начал Юра, присев рядом с ней, – ви інакша, тому, певно, я і кохаю... – он нежно гладил ее непослушные волосы, а она плакала.

Потом Юра поцеловал ее в шею. Наталья Геннадиевна дернулась.

– Ты же знаешь, что это невозможно...

– Я нічого не вимагаю...

– Прости! Мне пора, – она быстро встала, утерев предательские слезы, но, уже выходя, обернулась.

Юра неподвижно стоял возле загадочной картины, скрестив руки на груди. Он был очень спокоен, Наталье Геннадиевне даже на секунду показалось, что безразличен. Но глаза... Она никогда не видела такого взгляда. Безумный, страстный взгляд мужчины, который знает, чего он хочет. А хочет он ее, злую учительницу географии. Юра улыбнулся и был все так же неподвижен до тех пор, пока железная дверь с грохотом не захлопнулась. Он ничего не требовал!

Часы показывали 17:40.

Выйдя из мастерской, Наталья Геннадиевна, в планы которой входило посетить недавно открывшийся магазин фирменных сумочек, забыв о любимых аксессуарах, со всех ног бросилась в парк. Ей срочно нужно было где-то уединиться. Несмотря на высокие каблуки и прилипшую к спине блузу, она не останавливалась. Слезы текли по бледным щекам, горло першило от учащенного дыхания, а сердце готово было в любую секунду если не выпрыгнуть из груди, то просто разорваться. Прохожие удивленно глазели на молодую заплаканную женщину, бегущую так, словно ее преследуют все демоны ада.

Добежав до парка, Наталья Геннадиевна перешла на шаг, и постепенно дыхание начало восстанавливаться. Она долго брела вдоль липовой рощи, пока не остановилась у небольшой деревянной лавочки. В любой другой день она бы ни за что не села в своем кашемировом пальто на потрескавшуюся грязную «деревяшку», но сейчас ей было не до пальто.