Четыре оттенка счастья - [12]

Тогда-то в один из дней Елизавета Борисовна тихонько поднялась к ней по шаткой лестнице и долго что-то шептала на ухо. С каждым словом, каждой фразой глаза Изабеллы Николаевны наполнялись горькими слезами, а во взгляде читался всепоглощающий дикий ужас. Потом бывшая преподаватель зарубежной литературы медленно спустилась и вернулась в свою комнату, чтобы всю ночь навзрыд проплакать, уткнувшись в плечо изумленного мужа.

Было уже около семи, а подавленная и задумчивая Наталья Геннадиевна все так же неподвижно сидела на кухне, сжимая в руках давно опустевшую рюмку. Периодически она с омерзением смотрела в сторону коридора, где на полке завывала Изабелла Николаевна. Сложно сказать, какие конкретно чувства испытывала женщина к бывшей балерине, но ужас, испытуемый ею при мыслях о маленькой Виктории, воспламенял искреннюю ненависть потенциальной матери. Наталья Геннадиевна не очень ценила детей, считая их бесплатным приложением любого более или менее удачного брака. Но, несмотря на свою неприязнь к непоседливым, крикливым существам, она не была лишена материнского инстинкта, поэтому содеянное «женщиной с антресоли» заставляло сердце бешено колотиться.

Ровно в 19:00 Наталью Геннадиевну потревожил Даня, который стремительно влетел на кухню, принеся с собой вечернюю прохладу ранней весны.

– Наталья Геннадиевна, все дома? – голос Дани дрожал, а щеки то наливались яркой краской, то бледнели, оттеняя выразительные васильковые глаза.

– Даня, что за черти тебя гонят? – изумилась учительница географии, никогда до этого не видевшая Даню таким возбужденным.

– Не время для разговоров! Кто дома?

– Все, кроме Златы и Миши, но и те, думаю, скоро вернутся, – она безразлично отмахнулась.

– Созывайте совет! – бодро выкрикнул Даня, через секунду скрывшись в коридоре.

–Дежавю, – протянула недовольная Наталья Геннадиевна, после чего пошла обреченно «созывать совет».

Через полчаса долгих споров и пререканий совет был собран. Весьма довольные Злата с Мишей к этому времени уже вернулись, и теперь вся «семья» сидела за кухонным столом в ожидании начала.

– Дорогие мои соседи, – начал Даня, – все вы наверняка знаете, что завтра мне исполнится 22 года...

– Конечно, родной! – подхватила Елизавета Борисовна.

– Милая бабушка, – Даня крепко сжал руку пожилой женщины, – вчера вы до глубины души тронули меня рассказом о своей подруге Поэме...

– А что это за история? – спросил Миша.

– Она была бедная, полюбила богатого, соврала, что богатая, потом призналась, оказалось, что он тоже бедный, они поженились, нарожали детей и умерли практически в один день, —коротко изложила Злата.

– Спасибо, Злата, за такую прозаическую интерпретацию. В истории бабушки Лизы все было, конечно, более поэтично... – задумчиво протянул Даня, – но сути дела не меняет!

– А прозаическую – это какую? – спросила Злата, дернув Ивана Артемовича за рукав.

– Лишенную возвышенности... неинтересную.

– А! – Злата обиженно покосилась на Даню.

– Даня, в чем суть? – Наталья Геннадиевна нервно дернулась на стуле.

– В истории юной Поэмы был фрагмент, когда она знакомит своего ухажера с родителями, которые на самом деле были нанятыми актерами, поскольку отец девушки был простым сапожником, а мать давно умерла.

– Мы собрались для того, чтобы послушать приторный любовный рассказ столетней давности?

– Наталья Геннадиевна, хоть раз дослушайте до конца! – фыркнул Даня, после чего загадочно улыбнулся.

– Вы вряд ли знаете, что у меня есть девушка...

– Данечка, какое счастье! – Елизавета Борисовна радостно сжала ладоши.

– Давно пора! – одобрительно хмыкнул Миша, подмигнув Злате, от чего она уже в который раз за последние дни покраснела.

– И что это за барышня? – спросила Наталья Геннадиевна.

– Я вас всех очень-очень прошу, милые мои, соблюдать гробовую тишину, потому как иначе у меня никак не получится сказать самое важное! – Даня с мольбой посмотрел на своих соседей, после чего те затихли, дав возможность молодому человеку закончить.

– Спасибо вам! Итак, уже три месяца я встречаюсь с Аллой. Она поистине великолепна, и мне даже кажется, что она та, единственная. Познакомились мы при совершенно случайных обстоятельствах, не имеющих отношения к моей истории. Тогда, в первый день нашей встречи, я и подумать не мог, что влюблюсь и буду вести себя так глупо и безрассудно, поэтому и наговорил лишнего. Алла много расспрашивала о моей жизни и семье, вот я и рассказал, что живу с родителями, бабушкой и дедушкой и что у меня есть тетя и прабабушку даже приплел... В общем, совсем заврался...

– Молодость, что тут скажешь, – Иван Артемович снисходительно улыбнулся.

– И поэтому пригласил Аллу завтра в гости отметить мой день рождения в узком семейном кругу...

На кухне повисла тишина. Каждый из соседей с изумлением смотрел на другого, пытаясь понять тайный смысл фразы «семейный круг».

– Кажется, пазл складывается, – тяжело вздохнула Наталья Геннадиевна.

– Даже мне становится понятно... – многозначительно заключила Злата.

– Даниил, будь добр, объясни, что значит «узкий семейный круг», – строго сказала Елизавета Борисовна.

– Моя семья – это вы, Елизавета Борисовна, и вы, Иван Артемович, – Даня крепко пожал руку щупленького старичка, – и все, кто сейчас находится на этой кухне, – он обвел руками всех присутствующих, лучезарно улыбнувшись.