Четыре королевы - [5]

Граф содержал большую свиту и награждал своих слуг деньгами и одеждой. Его дочери носили платья из дорогой красной ткани, с длинными рукавами, пришнурованными у плеч, сверху набрасывалось сюрко из зеленого шелка. Белые перчатки предохраняли их кисти от загара. Когда они были еще детьми, их волосы, согласно обычаю распущенные по плечам (только замужние женщины заплетали косы и прятали их), украшали нарядные гребни с драгоценными камнями [5].

У сестер не было никаких повседневных забот, им не назначали никакой работы. Знать давно уже осознала себя как класс, отделившийся и возвысившийся над презренными вилланами-земледельцами, но Раймонд-Беренгер Прованский пошел дальше других, установив ряд законов, вводящих в принцип дистанцию между дворянством и прочими обитателями страны. Провансальским рыцарям запрещалось исполнять сельскохозяйственные работы — то есть пахать, копать землю, носить дрова или возить навоз. Знатная женщина теми же законами определялась как «та, которая не стоит у печи, не ходит к реке стирать и не бывает на мельнице»[6].

Чрезмерное внимание к внешности, беспечное транжирство, презрение к физическому труду… Именно в те дни, когда взрослели Маргарита, Элеонора, Санча и Беатрис, дворянство Франции добровольно и сознательно стало на тот путь, который шесть веков спустя привел его прямиком к Робеспьеру и гильотине.

Бесконечно было гостеприимство Раймонда-Беренгера V, но отнюдь не его доходы. Графу часто недоставало денег на хозяйство. Когда финансовые трудности достигали угрожающего уровня, Раймонд-Беренгер обращался к своему самому доверенному советнику, Ромео де Вильнёву. Ромео был судьей родом из Каталонии, его отец верно служил отцу Раймонда-Беренгера. Он был проницательным администратором, умел замечать, когда активы обесценивались, и хорошо разбирался в финансах. Одним из излюбленных Ромео приемов добычи денег являлся заклад одного или нескольких замков графа в качестве гарантии будущих выплат. Тот факт, что закладывались всякий раз одни и те же замки, похоже, никого не беспокоил. «За короткое время, благодаря усердию и благоразумию, [Ромео] втрое увеличил доходы своего господина», — замечал Виллани.

Еще один аспект в детстве сестер выделял их из общего фона. Есть достаточно свидетельств о том, что дочери графа и графини Прованских были грамотны, умели читать и писать. Обычаи на юге Франции сильно отличались от других стран Европы. Здесь при отсутствии мужчины-наследника женщина могла не только унаследовать имущество отца, но и лично управлять им. Бывали даже женщины, исполнявшие обязанности судей.

У Раймонда-Беренгера V так больше и не родились сыновья. Однако он очень серьезно относился к провансальской традиции, позволявшей главам домов завещать владения дочерям. Прованс был большим владением; чтобы править им, нужно было владеть грамотой. Одним из доказательств того, что девочек еще в детстве обучили читать и писать на их родном окситанском (langua d’Oc — южнофранцузское наречие, язык трубадуров), является более поздний факт: когда Беатрис Савойская в 1256 году собралась навестить дочерей в Англии и Франции, она заказала врачу по имени Альдобрандино де Сиена книгу, где были бы собраны все новейшие сведения о детских болезнях и их лечении, предназначенную в подарок дочерям.

Факты говорят и о том, что по меньшей мере Маргарита и Элеонора знали грамоту не только на поэтическом langua d'Oc, но и на ученой латыни. Письма, написанные сестрами на латыни в более взрослом возрасте, сохранились до наших дней. Матвей Парижский впоследствии высмеивал «вульгарную» манеру Беатрис Савойской называть своих дочерей «сыновьями» — но мы можем понять, что в представлениях матери они заменяли сыновей, им предстояло править, как правили бы сыновья, а потому, вероятно, им было дано такое же образование, как и братьям графини, которое непременно включало знакомство с латынью. Характерно, что Маргарита, когда стала старше, заказала детский псалтырь с латинскими молитвами специально для девочек. Псалтыри в Средние века использовались вместо букварей, по ним дети учились распознавать буквы и начинали читать.

Если мы вспомним, что отец девочек собственноручно писал стихи, придворные соблюдали трубадурские традиции, при дворе регулярно проходили концерты и представления, а поэты вечно путались под ногами — у нас не останется сомнений, что сестры из Прованса умели читать и писать.

Хотя дома девочкам жилось хорошо, положение их на самом деле было шатким. Дети были еще слишком малы, чтобы ощутить растущую угрозу, которую их родители очень ясно осознавали. На севере и западе бушевала война, она могла перекинуться и на Прованс; корни ее крылись в дебрях борьбы между церковью и государством, королем и графом, которая навсегда изменила политический пейзаж южной Франции.

Европа XIII столетия унаследовала от предыдущих поколений мир, казалось бы, четко стратифицированный, но тем не менее нестабильный. Глубокое, всеобщее почтение, едва ли не преклонение перед прошлым парадоксальным образом совмещалось с неприкрытым и неукротимым авантюризмом, способным перекроить будущее. Не было недостатка в границах, законах и всевозможных уставах — но они срабатывали только путем принуждения, а обеспечить принуждение удавалось далеко не всегда. Скорее наоборот. Порой казалось, что правила существуют лишь для того, чтобы их нарушали.