Четыре королевы [заметки]

1

Петр Ломбардский (лат. Petrus Lombardus, ок 1100–1160) — знаменитый схоласт-богослов. Родился в Италии, учился и был профессором в Париже, где и умер. Его самое главное сочинение, «Libri Quatuor Sententiarum» («Четыре книги изречений»), стало стандартным учебником по богословию во всех средневековых университетах. С 1220-х годов и до XVI века ни одно произведение христианской литературы, кроме самой Библии, не комментировалось так часто. К нему обращались все великие мыслители, от Альберта Великого и Фомы Аквинского до Уильяма Оккама и даже Мартина Лютера. Диспуты в университете, упомянутые в тексте, могли касаться наиболее известной и противоречивой части доктрины ученого. Он отождествлял милосердие с Духом Святым: то есть если христианин любит бога и ближних, эта любовь и есть в буквальном смысле сам Бог; человек обретает божественные черты и вовлекается в жизнь Троицы. Эта идея балансировала на самой грани ереси и не привлекла много последователей. Петр также утверждал, что брак есть слияние двух душ, и вовсе не требуется соединение тел, чтобы считать его совершившимся. Из дальнейшего текста книги нетрудно заметить, что оба эти утверждения явно повлияли на систему ценностей Людовика IX. (Прим. перев.).

2

serf ‹лат. servus раб. В средние века в Западной Европе крепостной крестьянин, находившийся в личной зависимости от феодала.

3

Ничего парадоксального в таком мнении о куртуазных отношениях не было. «Веселая наука» служила для того, чтобы приподнять человека (как женщину, так и мужчину) над обычным уровнем бытовой грубости, вырвать из плена чисто религиозной морали. Вне куртуазного круга мужчины рыцарского сословия воевали, развлекались с женщинами низкого звания, объедались на пирах. Все это вело к греху, к нарушению многих заповедей. В куртуазном обществе ценилась чистота тела, одежды и мыслей, умение думать и говорить о разнообразных предметах (а соответственно, многое знать и читать), петь и слагать стихи; требовалась душевная стойкость, верность, сдержанность, вежливость. Даже если куртуазное служение и оканчивалось «наградой» в постели дамы, опыт, приобретенный мужчиной на пути к этой награде, совершенно отличался от обычного и несомненно облагораживал его. Дама же, зажатая в тиски устроенного родителями и пожизненно нерасторжимого брака с нелюбимым (как правило) мужем, могла хоть немного почувствовать себя значимой личностью, а не машиной для произведения потомства. О том, что все это соблюдалось на самом деле, и соблюдалось многими, свидетельствуют сохранившиеся средневековые романы — особенно «Фламенка». (Прим. перев.).

4

Большинство других источников указывает 1199 год как дату рождения графа Раймонда-Беренгера, соответственно, в момент женитьбы ему было двадцать лет. (Прим. перев.).

5

Длинные рукава, прошнурованные на плечах — явный анахронизм. Такая мода существовала на полстолстня раньше и вновь возникла сто с липшим лет спустя. Основной комплект одежды XIII века (и мужской, и женской) состоял из нижней рубашки, котты и сюрко. Котта (платье, туника) шилась цельнокроеной (без плечевых швов), с рукавами, широкими у плеча и суженными к запястью. Покрой был одинаков у всех, но длина одежды у мужчин была до середины икры (и дополнялась штанами), а у женщин — до полу. Длинные открытые рукава считались проявлением греховности и не поощрялись церковью. Сюрко имело тот же силуэт, но с широкими проймами вместо рукавов и надевалось сверху. Гребни с самоцветами — также маловероятная деталь. Незамужние девушки носили волосы распущенными, о чем свидетельствует множество сохранившихся статуй и миниатюр. Прическе придавался символический смысл. Волосы лишь изредка скрепляли обручами либо лептами. Закрепить гребень на такой прическе явно невозможно. Тс же гребни, которыми просто расчесывали волосы, судя по археологическим находкам, были очень простыми, сугубо прагматическими предметами, самые дорогие делались из кости с узорной резьбой. Кость самоцветами также не украшали. Кстати, самоцветы в то время только слегка шлифовали, но не гранили — техника огранки была освоена намного позже. (Прим. перев.).

6

«Грязной» физической работой знатных девушек, как и дам, разумеется, никто не нагружал. Однако они обязательно учились шить, вышивать, иногда и прясть. Живя в окружении почти постоянно воюющих мужчин, рожая детей при почти полном отсутствии медицинской помощи, знатные дамы должны были обладать определенными знаниями о врачевании, т. е. уметь делать перевязки, составлять отвары лекарственных трав и т. п. Этому обычно учили опытные старые женщины, зачастую матери. Курс обучения девушек в культурной семье включал чтение, письмо на родном и латинском языке, католический катехизис (они должны были знать не одну молитву, а весь чин службы, и выучить его наизусть), обязательные знания родословных и геральдики. Обучение танцам и верховой езде также требовало времени и физических усилий. Если учесть, что о замужестве заговаривали, когда девочкам исполнялось 11–12 лет, то обучение было интенсивным, они проводили за этими занятиями по нескольку часов в день с пятилетнего возраста. Развлечения на самом деле были не так часты, как кажется автору, зато люди умели их ценить. (Прим. перев.).

7

В данном случае автор допускает ошибку: наследницей средневековой Священной Римской империи была не Германия (как единое государство возникшая лишь в XIX веке), а Австрия — до сих пор официально именующаяся «Osterreich», то есть «Восточный Рейх». Вплоть до объединения Италии в 1860-х годах именно Австрийская империя покровительствовала папскому престолу и осуществляла контроль над Апеннинским полуостровом. (Прим. ред.).

8

Фьеф (франц. fief), то же, что феод… fe — «верность» и od — «владение») — при феодализме земля, пожалованная сеньором в наследственное владение своему вассалу (реже — фиксированный доход или право на получение дохода), пользование и распоряжение на условиях несения вассалом военной, административной или придворной службы в пользу сеньора. Этот вид земельного держания практиковался во времена Средневековья в Европе.

9

Два наречия, langue d’Oc (южное) и langue d'Oil (северное), представляли собой обособленные диалекты языка пришлых германских племен (франков, вестготов), со значительной примесью латыни и языка завоеванного кельтского населения (галлов). Они разнились фонетикой и словарным составом, но не настолько, чтобы их носителям совсем нельзя было понять друг друга. На langue d’Oc говорили в Аквитании, Гаскони, в Тулузском домене, в Провансе, но Лангедоком прежние земли графства Тулузского стали называть лишь после того, как оно вошло в состав французского королевства. (Прим. перев.).

10

Домен короля (личный) занимал в конце XII века сравнительно небольшую территорию Иль-де-Франс (около 12 тыс. км²), но «окрестностями Парижа» эту область назвать все-таки нельзя. Кроме того, королю принадлежала Овернь, часть Нормандии, графства Реймс, Блуа, подчинялись области Бри и Сансер, в его распоряжении были также вассальные земли Вермандуа, Дрё, Валуа, Амьен, Монфор и др. В целом по территории владения короны заметно превосходили Прованс и графство Тулузское вместе взятые. Но они были столь же заметно беднее и хуже развиты экономически. (Прим. перев.).

11

Называть катаров «католической» сектой — значит, ничего не понимать в сути их учения и в католицизме. Катары начисто отрицали все догматы католицизма, не признавали Христа богочеловеком, не соблюдали таинств крещения, брака, соборования, насмехались над иконами и священным символом креста, не признавали власти папы, церковной организации и отказывались платить десятину и прочие поборы. В отличие от возникших позднее протестантских течений, они не призывали «восстановить чистоту христианства», а прямо противостояли католичеству, хотя и называли себя «добрыми христианами». Катары представляли смертельную угрозу не только вероучению, но и католической Церкви как организации. (Прим. перев.).

Фактически лангедокские катары исповедовали манихейство — пришедшее с Ближнего Востока учение, утверждавшее, что бог и дьявол равносильны и равновелики; первому из них принадлежит мир горний, духовный, второму — телесный, материальный. Как и протестанты три века спустя, катары осуждали католическую церковь за стремление к мирской власти и материальным богатствам — но, в противоположность протестантам, обожествлявшим стяжательство, они считали все материальное вотчиной дьявола. Отсюда вытекало презрение катаров к материальным благам и стремление к смерти как к способу уйти от дьявола и воссоединиться с богом. (Прим. ред.).

12

Из этой фразы следует, что Раймонд VI лично убил несчастного легата. Разумеется, это не так. Легат был убит одним из подданных Раймонда в принадлежавшем графу городе Сен-Жиль на берегу Роны. Южанин по происхождению, легат сильно досадил многим своими проповедями, а за кинжалы его соплеменники брались легко. Дело об убийстве расследовали, но связь между убийцей и графом Тулузским установлена не была. Автор, как и многие пишущие об этом периоде, безоговорочно верит источникам, лояльным королю и враждебным владыкам Тулузы, чего делать не следует. См. в приложении «Два графа» более объективную характеристику сеньоров Юга. (Прим. перев.).

13

Автор забывает, что за четыре года до этих событий крестоносцы захватили и ограбили православный Константинополь. (Прим. ред.).

14

Эта мера не была направлена лично против Раймонда. Отчуждение имущества у человека, нарушившего какую-либо клятву или присягу, было общим обычаем Средних веков. Это случалось и до альбигойского крестового похода, и после, по всей Европе. Конфискация производилась в случаях, когда вассал изменял своему сюзерену, а поскольку верность богу и Церкви мыслилась также как своеобразный вассалитет, то впавший в ересь или оказывающий покровительство еретикам приравнивался к изменнику. Под угрозой конфискации оказались все сеньоры Юга. (Прим. перев.).

15

Симон де Монфор, владелец незначительного графства на севере Франции, первоначально был лишь одним из предводителей отрядов, выступивших в поход. В составе войска находились особы намного знатнее его — например, герцог Бургундский. Руководителем считался поначалу папский легат, монах Арно Амальрик. После захвата городов Безье и Каркассона понадобилось избрать военного вождя. Более знатные сеньоры отказались принять эту сомнительную честь, а Монфор согласился. У него был богатый опыт боевых действий, он отличался глубокой религиозностью, хорошо себя показал во время позорного IV крестового похода 1204 года, за ним охотно шли люди, он был неутомим, умел действовать быстро и решительно. Однако он был неграмотен, груб, совершенно несовместим с культурой и обычаями Юга, и его именем долго еще пугали детей в Лангедоке. (Прим. перев.).

16

Безье был взят штурмом 23 июля 1209 года, во время боя начался пожар. Люди в церкви действительно сгорели — но ее никто не поджигал намеренно, это всего лишь легенда. Катары вряд ли могли укрываться в церкви, но в пожаре гибли все подряд, огонь не щадил и добрых католиков. Каркассон был взят в осаду и спустя месяц вынужден был сдаться, но большая часть населения успела покинуть город, и потому массовой резин там не было. (Прим. перев.).

17

Автор ничего не говорит о происхождении и юности Бланки, а между тем они многое определяли в ее моральном облике и политической деятельности. Ее родителями были король Кастилии Альфонс VIII (1158–1214) и Элеонора Английская, дочь короля Англии Генриха II и прославленной Элеоноры Аквитанской. Их двор был веселым и блестящим, Кастилия тех времен гостеприимно встречала трубадуров. Ни о какой мрачной «испанской» религиозности речи тогда не было, это явление более позднее. Однако воспитание Кастилии, несомненно, внушило Бланке чувство долга и ответственности правителя перед богом за свои земные дела. В очень сложной обстановке конца XII века Элеонора Аквитанская сочла необходимым устроить брак одной из своих внучек с наследником тогдашнего короля Филип на-Августа, Людовиком (будущим VIII), и лично приехала в Кастилию, преодолев горы зимой в возрасте 80 лет. Оценив качества младшей внучки Бланки (ей было 11 лет), которая во многом унаследовала ум, энергию и проницательность бабушки, она увезла ее во Францию, и вскоре (23 мая 1203 года) брак был заключен. Соответственно, но воспитанию, языку, привычкам Бланка принадлежала к той же культуре, что и графы Тулузские (Раймонд VII приходился ей кузеном по матери), и правители Прованса. Каково было ей самой, совсем еще ребенком, приспосабливаться к совершенно чужой стране, грубым нравам, холодному климату, нам остается только догадываться. В любом случае она хорошо понимала, что предстоит Маргарите, и не хотела облегчать ей задачу. Но косвенным признакам можно судить о том, что она все-таки придала некоторый оттенок куртуазности своему двору, пока была молода. Граф Тибо Шампанский, выросший при дворе своей куртуазной матери, не стал бы ухаживать за королевой, если бы она не позволила этого. И именно куртуазность предохраняла Бланку от пошлой супружеской измены, в которой даже злейшие недоброжелатели не обвиняли ее, пока жив был муж. Надлом, превративший ее в описываемую суровую королеву, видимо, произошел, когда Бланка внезапно осталась с четырьмя детьми мал мала меньше (пятым она была беременна) без мужа, будучи уже немолодой, в очень нелегких внешних и внутренних обстоятельствах. (Прим. перев.).

18

«Те Deum» — католический гимн, названный по первой строчке: «Те Deum laudamus» («Тебя, Бога, хвалим»). Его исполняли во всех случаях, когда было за что хвалить бога. В данном случае это церемония принесения вассальной присяги — оммажа («homage»). Новый вассал опускался на одно колено перед сюзереном, протягивал к нему сложенные ладони, а тот брал их в свои руки. При этом произносилась формула: «Я, такой-то, предаю себя, свои земли и своих людей в руки сеньора такого-то» На это следовал ответ: «Я, такой-то, слышал твои слова и принимаю их». Затем вассал вручал сеньору свой меч, а тот возвращал его, причем произносилась фраза вроде: «Обещаю служить тебе оружием, советом и делом». Это означало, что отныне вассал должен участвовать во всех военных предприятиях сюзерена, в обсуждении всех важных дел, и предоставлять сеньору все, что ему потребуется — продукты, вещи, людей для различных бытовых нужд. (Прим. перев.).

19

С Парижским договором все обстояло отнюдь не так просто. Условия капитуляции действительно были тяжелы, однако есть сведения, что французские сеньоры остались недовольны договором и даже считали, что Бланка из родственных чувств подыграла Раймонду VII! Это весьма возможно. Договор позволял графу восстановить власть над почти всеми своими землями и вассалами. Земли, отошедшие по праву захвата сперва к Монфору, а от него — к французской короне, представляли собою бывший домен рода Тренкавелей — Безье, Каркассон и Альби, которые графам Тулузским не принадлежали. Граф обязался отдать Людовику восемь своих крепостей — но лишь на срок до десяти лет; разрушение этих замков оговаривалось лишь как возможность, если король этого пожелает. Доходы от этих земель остались за Раймондом. Факт разрушения стен самой Тулузы в этот период выглядит сомнительным. Они были разрушены гораздо ранее, при захвате города Симоном де Монфором-старшим, и восстановлены в 1218 году. Ввод небольшого отряда французов в город не означал потери независимости — они не вмешивались в дела управления и не диктовали графству внутреннюю политику. Отправляться в Палестину граф не торопился, и его не торопили, брак Жанны с Альфонсом по средневековым понятиям был достаточно почетным выходом из положения (хотя бы внешне). Горечь потерь и поражения, конечно, это уменьшало очень слабо. Сожалеть о договоре, как об этом упоминает автор ниже, в начале третьей главы, Раймонд начал еще до его заключения. Однако он получил необходимую передышку для восстановления сил, решения назревших внутренних проблем и накопления энергии для нового освободительного похода. (Прим. перев.).

20

Здесь и ниже автор недопонимает и осовременивает систему рангов того времени. Титул графа, герцога и т. п. означал только право управления и использования доходов с территории определенного размера. Графами бывали зачастую сыновья королей (см., например, Ричарда Корнуэльского). Ранг определялся причастностью к королевскому роду, освященному таинством помазания. Раймонд-Беренгер V был внуком и племянником королей Арагона, Раймонд VI Тулузский — кузеном по матери короля Франции Людовика VII, Раймонд VII, его сын, соответственно, приходился Людовику VIII троюродным братом по отцу, а по материнской линии — королям Англии племянником (Ричарду и Иоанну) или двоюродным братом (Генриху III). Немногие из графов могли похвалиться таким родством. (Прим. перев.).

21

Французское наименование жителей Савойи (les Savoyards). (Прим. перев.).

22

Длинные волосы было принято носить у дворянства по всей Европе. Еще со времен франков и галлов они считались отличительным признаком свободного человека; этот обычай коренился в древнейших магических представлениях о волосах как вместилище жизненной силы. Коротко стригли рабов, преступников и служителей религиозных культов («рабов божьих»). (Прим. перев.).

23

Эта характеристика скорее подходит к мрачной фигуре Екатерины Медичи (как ее описывают в романах). Если бы Бланка на самом деле никогда не улыбалась, ее не любили бы дети и подчиненные, не воспевали бы куртуазные кавалеры. Французы всегда ценили умение шутить и веселиться. Хотя, конечно, среди множества тревог и забот Бланка редко бывала настроена на веселый лад, и ревность свекрови к невестке настроения не улучшала. (Прим. перев.).

24

Ситэ (что значит просто «город») — сердце Парижа, продолговатый остров посреди реки Сены, на котором первоначально, в глубокой древности, располагалось селение кельтского племени паризиев, давшее начало городу. Впоследствии остров был застроен великолепными зданиями — в частности, на нем расположен собор Парижской Богоматери. (Прим. перев.).

25

Грубейшая ошибка! Первые бульвары (т. е. широкие улицы с озеленением, предназначенные для прогулок) возникли в Париже только в правление Людовика XIII (1610–1643), когда потребности растущей столицы привели к необходимости снести утратившие военное значение и обветшавшие стены — те самые, которыми так гордился Людовик IX. Сохранили только ворота, и новые проезды — бульвары — соединили ворота Сент-Антуан (где располагалась знаменитая Бастилия) с воротами Сент-Оноре, до наших времен не сохранившимися. При Людовике XIV, в 1668–1705 годах, бульвары спланировали и застроили по всем правилам тогдашней архитектуры, а около 1890 года они приобрели современный вид благодаря многоэтажным зданиям с роскошными магазинами, дорогими квартирами и т. п. Но в Средние века не существовало даже самого слова «бульвар»! Возможно, автор хотел сказать, что король с женой проезжали по улицам под крепостными стенами. (Прим. перев.).

26

См. примечание 3. (Прим. перев.).

27

Характерный для автора «снижающий» подход к куртуазной культуре. Вряд ли шалость сына вызвала одобрение королевы. Граф Тибо был могущественным владетельным сеньором, человеком культурным, стихотворство было для него душевной потребностью, а не светским развлечением. Приведенный здесь рассказ о выходке малолетнего принца говорит лишь о резком неприятии куртуазных нравов при французском дворе и в городе Париже. (Прим. перев.).

28

Нормандия была исконным владением королей Англии, она досталась им в наследство от Вильгельма Завоевателя, который, в свою очередь был потомком первого герцога Нормандии, Роллона. Под этим франко-латинским именем был известен во Франции Хрольф Пешеход (ок. 860 — ок. 932), предводитель дружины викингов, происходивший из знатного норвежского дома. Будучи изгнан из отечества королем Харальдом, Роллон в 886 году прибыл во Францию, которую потом и опустошал в течение многих лет. В 889 году Роллон поселился в области нижнего течения Сены, совершая набеги вверх по реке. Но король Карл Простоватый заключил с ним договор и даже обратил в христианство (см. примеч. 61). При крещении Роллон получил имя Роберта и стал деятельным правителем и мудрым законодателем: он принуждал морских скитальцев к оседлой жизни, установил строгое правосудие. В результате смешения пришельцев с севера и местного населения возникли норманны, так сильно повлиявшие на историю Европы в XI и XII веках. Отметим, что между Роллоном и Ричардом Львиное Сердце, его прямым потомком, прошло всего около двух веков, т. е. восемь или десять поколений. Элеонора Аквитанская, мать Ричарда, также происходила с материнской стороны из старого норманнского рода. Ричард много сделал для укрепления обороны Нормандии против агрессии французов, и при нем короли Франции предпочитали ее не трогать. Иоанн же, младший брат Ричарда, в силу своей лени и равнодушия к делам правления не смог отстоять это ценное достояние. А вот совершить убийство безоружного пленника и племянника Артура Бретонского, сына Жоффруа (Джеффри), еще одного брата, ради того, чтобы мальчик не мешал завладеть Бретанью, Иоанн не погнушался лично. Это ему, впрочем, не помогло, и Бретань в конце концов (уже в XV веке) досталась Франции. По итогам упомянутых деяний Иоанн получил прозвище «Безземельный», а в мировую литературу вошел как злобный и коварный принц Джон. (Прим. перев.).

29

Бейлиф (от позднелат. baiulivus) — управляющий либо хранитель; служащий, которому официально доверена определенная власть, полномочия, право суда. Бейлифами называли чиновников с самыми разными должностями и обязанностями. В Англии к ним относились шерифы, мэры, командиры военных отрядов (сотен), коменданты королевских крепостей. Во Франции аналогичная должность называлась бальи или сенешаль. (Прим. перев.).

30

Изобильные пиры, устраиваемые для гостей и вассалов, были обязательной частью общественных отношений еще со времен родоплеменного строя. На пиры съезжались люди, живущие разрозненно в своих замках и деревнях, здесь они могли пообщаться, узнать и обсудить новости. На пирах заключались союзы, устраивались браки, решались спорные вопросы. Устраивать пир на несколько сотен (а то и тысяч) человек было очень нелегко, однако поставлять продукты к столу сюзерена входило в круг обязанностей вассалов, и потому можно было пировать вовсю, даже не располагая большими деньгами.

Таким же целям служили и турниры, которые периодически устраивались наиболее знатными сеньорами в определенные дни — личных святых и т. п. Переезжая с турнира на турнир, рыцари не только показывали свою удаль на равных, независимо от рангов (см. упоминание об этом занятии принца Эдуарда ниже), но и решали многие политические и личные проблемы. (Прим. перев.).

31

Вьенна (Vienne) — город на юго-востоке Франции, в 20 милях к югу от Лиона, на р. Роне, с населением около 30 тысяч человек. Основан в незапамятные времена галльским племенем аллоброгов. В 47 году до н. э. Юлий Цезарь превратил Вьенну в колонию Рима, пользуясь ее стратегическим положением у судоходной реки. В городе до сих пор сохранились памятники той эпохи. В Средние века Вьенна служила местом церковных съездов и торговым центром. (Прим. перев.).

32

Пьер Абеляр (1079–1142) — клирик, широко образованный ученый, философ и богослов. Был приглашен в учителя к Элоизе из дома Монморанси в 1118 году — видимо, в 39 лет его сочли уже достаточно пожилым, чтобы допустить к юной девушке. Однако все кончилось очень плохо, а Элоизе пришлось постричься в монахини. Славу этой истории принесло то, что супруги, вынужденные разлучиться навеки, продолжали переписываться до самой смерти, доказав глубокую духовную основу своей любви. Эта история приобрела широкую известность — но существовали ли какие-то сочинения на эту тему уже к первой трети XIII века, неясно. (Прим. перев.).

33

Кретьен де Труа (Chretien de Troyes) — знаменитый романист второй половины XII века (ум. около 1185 года), живший при дворе куртуазной дамы Марии Шампанской, дочери Элеоноры Аквитанской и Людовика VII. Крупнейшая художествен пая индивидуальность своего времени. Автор ряда романов в стихах: «Эрек и Энида», «Клижес», а главное — романов на темы Артуровского цикла: о Ланселоте, Ивене и Парсифале. Романы имели длительный успех, породили огромное множество подражаний, благодаря чему их темы дожили до наших дней. (Прим. перев.).

34

Слегка опущенное веко на глазу было, похоже, наследственным признаком у Плантагенетов. Его отмечают как у Генриха II, деда Генриха III, так и у его сына Эдуарда [34] и внука Эдуарда II. В целом мужчины в этом роду отличались высоким ростом, прекрасным сложением, тонкими чертами и узкими лицами. (Прим. перев.).

35

См. примечание 20. (Прим. перев.).

36

Коронационная церемония Великобритании до наших дней является одной из самых сложных в Европе. В число коронационных регалий, помимо собственно короны и мантии, входят: четыре государственных меча, из которых три символизируют власть короля над отдельными территориями, а четвертый — Кургана (от лат. «ciirtus» — укороченный) — представляет собой клинок с отломанным острием, символизируя милосердие и правосудие короля в память о святом государе Эдуарде Исповеднике; затем три жезла — скипетр с крестом, жезл с гербами подвластных королю территорий и жезл духовной власти (или единения с божественным духом), на навершии которого изображен символ Святого Духа — голубь. (Прим. перев.).

37

Фердинанд III (1199–1252), король Кастилии с 1217 года и Леона — с 1230 года. Он завершил труды своего деда по матери Альфонса VIII и консолидировал движение Реконкисты. Мать Фердинанда, Беренгуэла (или Беренгария) Кастильская была старшей сестрой королевы Бланки. В 1217 году умер их младший брат Энрике, Беренгария унаследовала троп Кастилии, но немедленно передала его сыну и действовала поначалу в качестве регентши от его имени (аналогично Бланке). Фердинанд провел большую часть жизни в боях против мавров. Военной силой и дипломатией он сумел распространить свою власть на южную часть Иберийского полуострова: захватил Кордову в 1236 году, Хаэн в 1246 году, Севилью — в 1248 году, тем самым отвоевав всю Андалузию, кроме Гранады. Он объединил королевства Кастилии и Леона, установил постоянную границу с Арагоном. За все: ото в 1671 году он был канонизирован, в Испании его называют Сан-Фернандо. (Прим. перев.).

38

Замок Корфи расположен в графстве Дорсет, датируется XI столетием. Он контролирует дорогу, проходящую через гряду холмов, и имел стратегическое значение со времен, когда здесь жило кельтское племя дуратригов. Название Корфи («расщелина») было дано саксами. Замок построен норманнами. Здесь в 978 году был убит король Эдуард Мученик. К XIII веку замок стал королевской сокровищницей, использовался также как тюрьма. В XVI веке Елизавета I продала его своему лорду-канцлеру, потомки которого владеют замком (уже как туристским объектом) до сих пор. (Прим. перев.).

39

Дед Симона де Монфора был женат на дочери графа Лестерского (Leicester), единственной его наследнице — то есть и земли, и титул перешли от нее к мужу, а потом и к сыну. Симон-старший был слишком занят военными делами на континенте, чтобы лично явиться в Англию и напомнить о своих правах. В итоге владение было попросту отобрано королем Иоанном Безземельным, который никогда не стеснялся брать то, что плохо лежит. Есть мнение, что Симон-старший так усердствовал в Лангедоке именно потому, что стремился восполнить потерю. (Прим. перев.).

40

Презрение к местному языку возникло со времен Вильгельма Завоевателя и его соратников-норманнов, которые действительно говорили на langue d'Oil — но на своем диалекте, который отличался от парижского. Элеонора же с детства говорила на langue d’Oc, т. е. провансальском (или окситанском) наречии. Северный langue d'Oil был для нее чужим в любом варианте. См. прим. 9. (Прим. перев.).

41

Лондонские реалии требуют некоторых пояснений. Ньюгейт (Newgate — Новые ворота) — район Лондона, примыкавший в Средние века к одним из городских ворот. Возле ворот возникали новые кварталы, к ним переходили названия, когда сами ворота со временем исчезали. Что касается упоминаемого «Темпла», тут автор, кажется, чего-то недопонял. В описываемое время Стренд представлял собой просто дорогу, которая соединяла Вестминстер (политический центр) с Лондоном (основным торговым центром страны). Его застройка «роскошными резиденциями» началась намного позже. Вблизи от этой дороги вплоть до конца XIII века располагался комплекс зданий, принадлежавших рыцарям ордена тамплиеров (храмовникам). В частности, там имелась «церковь Храма» (Temple Church), а неподалеку от нее застава, соответственно названная Темпл-Бар. В Средние века власть городского совета Лондона кое-где простиралась за пределы его стен; на основных дорогах, там, где граница городских полномочий (норм торговли) далеко отстояла от ворот, были установлены барьеры («рогатки») — дорогу, видимо, просто перегораживали цепью или бревном (bar). «Рогатка» Темпл-Бар впервые упоминается в 1293 году, около 1351 года ее заменили на деревянные ворота, над которыми располагалась небольшая тюрьма. С тех пор Темпл-Бар многократно упоминался в истории. Согласно древнему обычаю, здесь должен был остановиться король, прежде чем въехать в пределы Лондона; его встречал лорд-мэр и вручал ключи от города. Именно по этой дороге прошло торжественное шествие, когда Елизавета I отмечала победу над испанской Армадой. Она дополнила обычай, подарив лорду-мэру особый меч, украшенный жемчугом, как символ верности. Уже более 400 лет в торжественных случаях у Темпл-Бар производится церемония передачи этого меча. Упоминаемое же в тексте хранилище ценностей, несомненно, представляло собой подвальные помещения под тамплиерской церковью — хорошо охраняемые прецептории (то есть штаб-квартиры ордена в некоторой географической области) ордена по всей Европе служили такими хранилищами. Но уж явно никто не мог называть подвал «храмом».

Лондонский мост — одна из самых оригинальных достопримечательностей столицы Англии. Первый мост на этом месте построили римляне около 50 года н. э. Король Иоанн разрешил строить на мосту дома с торговыми лавками, чтобы окупить расходы на его содержание. В то время мост имел 19 каменных арок с подъемным мостом и укрепленными воротами со стороны Сити. Дома на нем (числом около двухсот) порой имели до семи этажей и стояли вплотную, а верхние этажи с обеих сторон почти смыкались, что создавало большую опасность пожаров. В 1212 году пожар начался одновременно на двух концах моста, погибло 3000 человек. Проезжая часть имела ширину всего около 4 метров, и на мосту постоянно создавались заторы. В течение трехсот с лишним лет над воротами моста выставлялись головы казненных — первой стала голова Уильяма Уоллеса в 1305 году. (Прим. перев.).

42

Имеются в виду Киевская Русь и Новгород. Пушнину добывали на дальнем севере (в основном на землях нынешней Коми), доставляли в Новгород, а оттуда ее увозили либо морем через Германию, либо в Киев и по Днепру в Черное море, а оттуда в Средиземное. (Прим. перев.).

43

Средневековые фибулы — застежки для ворота верхнего платья или плащей — круглые металлические (золото, серебро, бронза, медь) щитки диаметром от 3 до 10 см, которые украшались чеканкой, инкрустациями, эмалью, камнями и т. п. Они крепились к ткани булавкой, либо закрепленной на фибуле (откуда происходит современная «английская» булавка), либо отдельной, продеваемой в нее, вроде острой шпильки. (Прим. перев.).

44

Гластонбери — древний городок в графстве Сомерсет, в 48 км к югу от Бристоля. Впервые упоминается в XII — начале VIII века под названием Glestingaburg. Возле него издавна располагалось аббатство, с XII века прославленное множеством легенд и мифов, связанных с ним. Они повествуют об Иосифе Аримафейском, Граале и короле Артуре. Якобы здешние монахи нашли захоронение Артура и Гвиневеры, а Иосиф каким-то чудесным образом приплыл с чашей Грааля прямиком в Британию. Легенды, несомненно, способствовали постоянному притоку паломников. (Прим. перев.).

45

У наиболее знатных английских феодалов, владевших крупными городами и графствами, названия владений становились личной фамилией без всяких добавлений (Линкольн, Норфолк и т. д.), хотя в русском языке их иногда именуют «княжескими» формами (Линкольнский, Норфолкский и т. п). Мы будем пользоваться обоими вариантами. (Прим. перев.).

46

Фландрия — историческая область в Западной Европе, с 1830 года часть ее (основная) входит в состав Бельгии, а другие принадлежат Франции и Нидерландам. Со второй половины IX века Фландрия стала графством, в XIΙ-Х V веках являлась одной из наиболее экономически развитых областей Европы, а потому постоянно становилась предметом войн, восстаний и споров. Главные города — Гент, Ипр и Брюгге — были центрами сукноделия и международной торговли. (Прим. перев.).

47

Склонность к резким вспышкам гнева, доходившим до настоящих приступов ярости, была наследственной чертой Плантагенетов. Вероятно, этой чертой наградил их один из отдаленных предков, который современниками считался сущим чудовищем и, похоже, был психически нездоров. Генрих II в таком приступе заточил свою жену Элеонору, за что получил длительную войну с нею и с сыновьями; сын Генриха III, Эдуард I, разгневавшись на своего наследника за подростковую шалость, таскал его за волосы по комнате и бил о стены. (Прим. перев.).

48

Замок Льюэс (Lewes), сохранившийся до наших дней, располагается на вершине мелового холма в восточном Сассексе. Построен в 1087 году Уильямом Уорреном (Warenne), первым графом Сэррея, шурином Вильгельма Завоевателя, и до середины XIV века принадлежал его роду. Отличается своеобразной восьмиугольной формой. В настоящее время в замке устраиваются фестивали движения исторической реконструкции. У подножия холма расположен городок того же имени, упоминаемый далее в тексте как место битвы короля с мятежниками.

Под общим названием «Пяти Портов» (фр. Cinque Ports) в те времена подразумевали группу портовых городов (Дувр, Гастингс, Сандвич, Ромни, Хайт), пользовавшихся особыми привилегиями. Впоследствии в эту группу включили и другие города, но название осталось неизменным. (Прим. перев.).

49

Сен-Шапель (Sainte Chapelle) или Святая капелла (при королевском дворце на острове Ситэ) — один из знаменитейших памятников французской готики; построена по распоряжению Людовика IX для хранения приобретенного им «тернового венца», которому придавалось во Франции особое значение как атрибуту царственности Христа. К нему постепенно прибавлялись и другие реликвии. Торжественное освящение произошло 26 апреля 1248 года. На постройку ушло, по преданию, до 40 тысяч турских ливров. В ней все великолепно — статуи, витражи, тончайший расчет архитекторов. Здание прошло через века и осталось неизменным до сих пор, включая и витражи. (Прим. перев.).

50

Кто поступит, как они, будет покаран, как они.

51

См. приложение «Два графа». (Прим. перев.).

52

Наварра — историческая область в Западных Пиренеях. Столица — Памплона (с IX по XVI века) С X века — независимое королевство, отсталое скотоводческое государство, где долго сохранялись пережитки древнейших хозяйственных укладов. В 1512 году большая часть Наварры была завоевана Фердинандом Арагонским и включена в состав Испании, остальная часть с 1589 года присоединилась к Франции после того, как ее король стал королем французским (Генрих IV Наваррский). Ныне — провинция на севере Испании. (Прим. перев.).

53

См. примечание 28. (Прим. перев.).

54

Изабелла Ангулемская — не слишком приятная, но значимая личность, из-за нее произошло множество событий, в результате которых государство Плантагенетов перестало существовать. В работе Режин Перну «Альенора Аквитанская» про нее рассказывается так:

«Изабелла была помолвлена с Гуго Черным де Лузинъяном Этот человек, которому в то время было около 40 лет, должен был получить за четырнадцатилетней невестой графство Ангулемское после смерти своего тестя […]. Но ему пришла в голову злосчастная мысль пригласить на помолвку своего сюзерена, короля Англии. Иоанн Безземельный тогда […] решил расторгнуть брак с Авуазой Глостерской — с которой у него не было детей — и только что отправил посольство к королю Португалии, чтобы просить руки одной из его дочерей. […] Ему представили Изабеллу Ангулемскую. Два месяца спустя… Иоанн, удалив Гуго Черного, — он отправил его с дипломатический миссией в Англию, — женился на юной Изабелле с согласия ее отца. […] Ближайшим последствием этого брака, больше напоминавшего похищение… был распад королевства; из-за него распались личные связи, на которых держалась верность вассалов, и бароны… отныне будут настроены явно враждебно к королю Англии». (Прим. перев.).

55

Опять характерное для автора комическое снижение, осовременивание ситуации и нежелание пользоваться точными терминами. «Местные отделения» рыцарских орденов на самом деле назывались прецепториями. (Прим. перев.).

56

Альбижуа — небольшая область, центром которой является город Альби на реке Тарн, в 50 милях к северо-востоку от Тулузы. От этого названия получили свое прозвище еретики-катары («альбигойцы»), но сам город всегда был католическим. До 1209 года принадлежал семейству Тренкавелей. Симон де Монфор-старший захватил эту область, а впоследствии она отошла к короне Франции.

Гасконь — область на юго-западе Франции. Название Гасконь (Баскония) происходит от племени басков, издавна проживавших на этой земле. Поначалу была герцогством, но оно распалось в 1063 году и досталось герцогам Аквитанским. После описанного в книге Парижского договора 1259 года как собственность английской короны она стала называться Гиень (Guyenne). В наши дни это название исчезло с карты, однако «гасконское» самосознание сохранялось еще долго — это хорошо показано в «Трех мушкетерах».

Байонна — город на юго-востоке Франции, на слиянии рек Нив и Аду р. Промежуточный пункт между Средиземным морем и Атлантическим океаном. Уловив удобство для торговли, с 842 года здесь обосновались викинги со своим вождем Бьерпом Железнобоким, но скоро слились с местным населением. К XII веку Байонна стала важным портом, и, будучи частью Аквитании, оставалась владением Англии с 1151 по 1452 год. (Прим. перев.).

57

См. приложение «Два графа». (Прим. перев.).

58

Английский средневековый парламент отличается от того, что мы обычно понимаем под словом «парламент»: это было собрание представителей всех сословий Англии, созываемое указом короля несколько раз в год в различных городах страны для решения насущных вопросов управления государством или внешней политики. (Прим. перев.).

59

Официальные документы составлялись на латыни, и в них было принято обращение на «ты» между равными или высшего к низшему. (Прим. перев.).

60

Тайбур или Тайлсбург (Taillebourg) — замок, контролировавший мост через реку Шаранту, единственный стратегически важный проход между Пуату и городом Сент, принадлежавшим Лузиньяну, на севере и Аквитанией на юге. В 1134 году в этом замке провели свою первую брачную ночь дед нашего короля Людовик VII и его жена Элеонора Аквитанская, так что место это было связано с семейными преданиями французских королей. У Людовика IX имелось около 30 000 рыцарей и пехотинцев. Захватив примерно за полтора месяца несколько замков и городков на территории Пуату, он пошел на Сент и занял по дороге Тайбур. К 19 июня 1242 года туда же подошла английская армия. Противники два дня стояли на берегах реки, разделенные мостом, а 21 июня произошла схватка, которая завершилась тем, что французские рыцари перешли в атаку и отогнали противника в Сент. Там 23 июня произошло решающее сражение, и соединенное войско англичан и сеньоров Пуатье потерпело окончательное поражение. Битва под Тайбуром означала крушение всех надежд графа Тулузского на восстановление своей независимости. Для Англии и Франции же она стала предзнаменованием Столетней войны. (Прим. перев.).

61

Фонтевро — древнее аббатство, основанное в 1101 году, после Первого крестового похода, бретонским отшельником Робером д’Арбрисеслем (d’Arbrissel), которому папа Урбан поручил проповедовать крестовый поход на землях Анжу. Благодаря щедрости графов Анжуйских Арбриссель смог приступить к постройке двух монастырей, женского и мужского, которые он посвятил Деве Марии, чтобы увековечить воплощенное в ее образе духовное материнство. Именно поэтому аббатством всегда управляли аббатисы, которые не подчинялись никому, кроме папы римского и короля Франции. Все они (на протяжении истории их было 36) принадлежали к высшей знати.

Славу и богатство обители обеспечили короли Англии, которые происходили из рода графов Анжуйских. Генрих II Плантагенет стал королем Англии в 1154 году; его тетка Матильда была аббатисой Фонтевро, и он завещал похоронить себя в главной церкви этого аббатства. Это произошло в 1189 году. Элеонора Аквитанская, которая вышла замуж за Генриха II после развода с Людовиком VII, на старости лет удалилась в эту обитель и там прожила до смерти (не принимая сапа). Спустя 15 лет (1204) она была похоронена рядом с мужем. Ричард Львиное Сердце, их сын, будучи ранен в апреле 1199 года при осаде Шалю, велел перенести себя в Фонтевро, где умер и был погребен возле своего отца. Всего в трансепте этой церкви захоронены 8 государей и принцев Англии, а также урны с прахом Иоанна Безземельного и его третьей жены Изабеллы Ангулемской. Вместе с Генрихом и Элеонорой похоронена была также их дочь Жанна, четвертая жена графа Раймонда VI Тулузского, и Раймонд VII, их сын. В настоящее время Фонтевро — крупнейший исторический памятник, туристический объект и культурный центр. (Прим. перев.).

62

Ла-Реоль (La Reole) — небольшой городок (ок. 5000 жителей) на территории Аквитании, на правом берегу р. Жиронды примерно в 50 км от Бордо. Он вырос вокруг монастыря, основанного в VIII веке, а в XI веке принявшего устав бенедиктинцев (Regula), откуда и происходит название городка. В Средние века Ла-Реоль была королевским городом, вторым по значению в этой области после Бордо. На холме над городом еще стоит на прежнем месте замок, где лежала больная Элеонора. Судя по виду старых стен и отдельных построек, рожать в этом замке действительно было неуютно: он невелик, мрачен, и внутри, наверное, было очень холодно. (Прим. перев.).

63

Карл Простоватый (le Simple) — король Франции (род. 879, правил 893–922), из династии Каролингов. В то время слово simple означало не «глупый», а «честный, искренний, доверчивый». Прозвище было дано за то, что он по доверчивости к одному из вероломных вассалов оказался в плену, где и окончил свои дни в 929 году, пережив за время царствования много треволнений и обид. Современники насмехались даже над главным его достижением — он решил проблему жестоких набегов викингов. После разгрома викингов в битве при Шартре в 911 году, учиненного родственником короля, графом Робертом Парижским, Карл не стал продолжать войну, а договорился о мире, отдав Бретань и территорию, впоследствии названную Нормандией, Роллону и его людям (см. примеч. 28). По договору он отдал ему в жёны свою дочь Жизель и уступил провинции с тем условием, чтобы Роллон принял христианство и принёс ему лепную присягу. (Прим. перев.).

64

Этой алой тканью, видимо, было тонкое дорогое сукно фландрского производства, которым эта страна славилась много веков. (Прим. перев.).

65

Спорное утверждение. Денег у тогдашних феодалов всегда не хватало, потому что товарно-денежные отношения только начали развиваться. Но за счет натурального хозяйства, всяческих повинностей и оброков с населения все основные нужды феодальных семейств — провизия, простые ткани, утварь, хозяйственный инвентарь — удовлетворялись и так. Войско феодалов оставлялось из людей, обязанных являться со своими лошадьми, оружием, доспехами, слугами и провизией, и деньги приходилось расходовать лишь на наем дополнительных отрядов (что в тот период еще случалось редко) и оплату перевозки через море в Святую Землю. Деньги требовались также для больших строительных работ, закупки дорогого оружия и тканей, породистых коней, предметов роскоши (в том числе книг), пряностей, подарков для многочисленных гостей по праздникам и т. п. (Прим. перев.).

66

Между Провансом и Пиренейским полуостровом, особенно Каталонией, издавна существовали тесные связи — политические, культурные и экономические. Экспансия графов Барселонских (владетелей Каталонии) привела сначала к захвату Арагона, что принесло им королевскую корону, затем коснулась земель за Пиренеями. В течение длительного времени титул графа Прованского предназначался младшим сыновьям королевского дома Арагона. (Прим. перев.).

67

По завещанию графа Прованского весь его домен, т. е. графства Прованс и Форкалькьер, отходил к четвертой дочери, Беатрис. Это решение было продиктовано желанием избежать раздела владений между несколькими наследниками. В случае, если Беатрис умрет бездетной, оговаривалась передача домена Хайме I, королю Арагона, двоюродному брату Раймонда-Беренгера. Двум старшим дочерям, королевам Франции и Англии, он уделил по сто марок серебра, а графине Корнуэльской, третьей дочери, — пять тысяч. Он также предназначил две тысячи марок надела благотворительности, определил содержание для будущей вдовы, распорядился выплатить его долги и исправить допущенные им несправедливости. На обеспечение этих завещательных действий он отдал доходы от города Ниццы и двух личных поместий. Душеприказчиками он избрал архиепископа Экс-ан-Прованса, епископов Риеза и Фрежюса, а также Ромео де Вильнёва, которому подарил баронство Ванс. (Прим. перев.).

68

Это явная подгонка фактов под авторское видение. Историческая реальность была намного сложнее и не так красива — как об этом свидетельствуют данные, извлеченные из подлинных документов. См. Приложение «Два графа». (Прим. перев.).

69

Превращение трубадуров в некое подобие рекламного агентства для незамужних девиц следует целиком оставить на совести автора (см. также примеч. 3). О существовании подобной тематики не говорится ни в одной истории литературы, не упоминается в дошедших от средневековья жизнеописаниях трубадуров. Куртуазная наука, основными создателями и пропагандистами которой как раз и были трубадуры, воспевала исключительно замужних дам. Среди тогдашних жанров были канцоны — песни о любовном чувстве (опять-таки, к замужним дамам), сирвенты — сатирические отклики на злободневные события и т. п., но среди сотен дошедших до нас песен трубадуров (с XI по XIII вв.) нет ни одной, посвященной девицам на выданье, и не могло быть: во-первых, красота как приманка для брака была отнюдь не основным фактором, важнее считалось происхождение, приданое и вероятность рождения детей; во-вторых, воспевание посторонними мужчинами незамужних девушек считалось вредным для их стыдливости и непристойным, а потому могло скорее навредить их брачным планам. (Прим. перев.).

70

Город Экс-ан-Прованс издавна принадлежал графам, Раймонд-Беренгер V сделал его своей столицей. Таким образом, его вдова и дочь не «укрывались» в замке, а просто жили в своей основной резиденции. Между графом и жителями города давно существовала договоренность о взаимной помощи в случае беды. (Так делалось во всех больших городах, в том числе в Тулузе.) Поэтому призыв графини имел целью только оповестить парод, а не уговорить помочь, как следует из текста. Характерный пример недопонимания автором сути средневековых отношений при точной верности фактам. (Прим. перев.).

71

Очередной анахронизм автора: восприятие южных (и других) регионов Франции как периферийных, а значит, и провинциальных, возникло лишь после того, как короли добились концентрации власти в своих руках — то есть не ранее середины XVI столетия. Неприязнь Бланки к невестке проистекала из других, скорее всего, сугубо личных причин, как вполне убедительно показано выше в книге. (Прим. перев.).

72

Клюни (Cluny или Clugny) — городок (5000 жителей) в восточной части Центральной Франции, на территории бывшей Бургундии. Город вырос вокруг бенедиктинского монастыря, основанного в 910 году герцогом Гильомом I Аквитанским, который отдал во владение монахам свои лесные охотничьи угодья в этих краях. Монастырь стал самым большим и богатым в Европе. Бенедиктинский орден являлся краеугольным камнем стабилизации европейского общества. Настоятели монастыря, сменявшие друг друга, были компетентными государственными деятелями международного масштаба. Пик его влияния приходится на периоде X до начала XII века. Библиотека Клюни была одной из самых значительных во Франции и в Европе в Средние века. В 1562 году аббатство было разграблено гугенотами, большая часть ценных рукописных книг погибла или исчезла. Революция нанесла аббатству еще более страшный удар: в 1790 году толпа ворвалась на территорию, разграбила все, что еще оставалось, и подожгла сами здания. В результате от первоначальных построек до наших дней не дошло почти ничего. (Прим. перев.).

73

Мелен (Melun) — город (37 тысяч жителей) в юго-восточных окрестностях Парижа — в 41 км от центра столицы. Первоначально назывался Meledunum и был городом галльского племени сенонов на острове посреди Сены. О нем упоминает Цезарь. В 845 году город стал жертвой набега норманнов. Замок в Мелене стал одной из резиденций королевского дома Канетингов.

Вандом (Vendome) — город на реке Луаре (17 тысяч жителей), в сердце французских земель. Впервые упоминается в тексте договора за 587 год. Первоначально назывался Vindocinum и был основан галлами племени карнутов. С IX века — столица графства, с XVI века — герцогства. На протяжении XII века город неоднократно переходил из рук в руки в ходе борьбы между Генрихом II Плантагенетом и французским королем Филиппом-Августом. В 1227 году Бланка Кастильская с юным Людовиком укрывалась здесь от врагов у тогдашнего графа и способствовала возведению оборонительной стены вокруг города. С 1371 года благодаря браку наследницы домена с Жаном де Бурбоном Вандом стал владением этого дома и впоследствии был связан с историей Генриха IV и Фронды.

Лаваль — город на реке Майенне, в паши дни довольно крупный (50 тысяч жителей). Здесь издавна существует производство льняных тканей. В Средние века Лаваль имел стратегическое значение, так как находился на границе между Нормандией и Анжу и через него проходил основной путь в Бретань.

Майен (Мауеппе) — городок (13 тысяч жителей) в 250 км к западу от Парижа, в долине Луары, на реке Майенне, откуда и идет его название. В описываемый период ничем особо не выделялся. Пик его исторической значимости пришелся на Столетнюю войну. (Прим. перев.).

74

Королем Арагона в те годы был Хайме (Иаков) I (1208–1276), сын Педро И. У него с детства должны были остаться самые неблагоприятные впечатления от северных французов: после битвы при Мюре (1213 год), в которой нал его отец, сражавшийся на стороне Раймонда VI Тулузского, Монфор удержал шестилетнего Хайме в плену, и испанцы едва сумели вернуть его домой через несколько лет. Хайме приходился племянником Раймонду-Беренгеру Прованскому и, соответственно, кузеном его дочерям. (Прим. перев.).

75

Королем Норвегии в описываемый период был Хокон Старый (1204–1263), король с 1217 года, а после него правил внук Магнус V Исправитель Законов (1238–1280). (Прим. перев.).

76

Моклерк — прозвище Пьера де Дре (Dreux), (ок. 1190–1251), герцога Бретонского с 1213 по 1221 год, затем регента при маленьком сыне с 1221 по 1237 год. Он был вторым сыном в семье и внуком Робера I де Дрё, младшего брата Людовика VII. Тем самым он принадлежал к династии Капетингов. Людовику VIII он приходился троюродным братом. При всем том, будучи младшим в младшей ветви, Пьер владел лишь мелкими фьефами, разбросанными по разным местам Франции, и ни на что больше рассчитывать не мог. В юности родители пытались его подготовить к церковному поприщу, но из него вышел лишь «плохой клирик» (по-французски Mauclerc). В 1212 году король Филипп II, нуждаясь в верном и неамбициозном правителе для Бретани, обратил на него внимание. Это герцогство находилось рядом с морскими путями между Англией и владениями англичан в Гаскони. В 1214 году король Иоанн Безземельный пошел войной на Францию, и Моклерк отличился в борьбе с ним (об этом упоминается выше, в главе «Белая королева»). (Прим. перев.).

77

Ловец человеков — так Иисус нарек апостола Симона Петра (Евангелие от Луки 5:10). (Прим. перев.).

78

Эг-Морт (Aigue-Mojtes) — городок (6000 человек) в дельте Роны, в области Камарг на юге Франции. Первый порт на этом месте основал Гай Марий в I веке до н. э., но первое упоминание названия («Ayga Mortas», то есть «Мертвые воды») относится к X веку. Людовик IX решил восстановить Эг-Морт, потому что пустынная и заболоченная область была ничейной, а все прочие порты на средиземноморском побережье в XIII веке не принадлежали Франции. Городок окружает стена длиной 1650 м, хорошо сохранившаяся. Ее возвели в два этапа Филипп III и Филипп IV Красивый в период между 1280 и 1300 годами. От замка, относящегося к временам Людовика IX, осталась одна башня со стенами толщиной шесть метров. В последующие века активность порта замерла. В 1575–1622 годах Эг-Морт был одним из 8 портов, где гарантировалась безопасность гугенотам. Когда начались репрессии против них, башни укреплений Эг-Морта использовались как тюрьма для гугенотов, отказывающихся перейти в католичество.

Неподалеку от Эг-Морта, выше по течению Роны, расположены почти напротив друг от друга города Бокер (Beaucaire) и Тараскон. Несмотря на географическую близость, это были два разных «государства»: Бокер, на левом берегу, принадлежал графу Тулузскому, а Тараскон, на правом — графу Прованскому. Соответственно, встреча с Беатрис Савойской, упоминаемая в тексте ниже, произошла на нейтральной территории. (Прим. перев.).

79

В этом кратком замечании выражена коренная разница в социальной обстановке двух стран. Французское рыцарство — потомки германского племени франков — унаследовало от них презрение ко всякому виду деятельности, кроме войны. Французские бароны в массе своей были грубы, невежественны, горды своей родовитостью и чрезвычайно высокомерны. Заняться торговлей для них значило опозориться. В Италии, где варварские племена хоть и погубили Римскую империю, но быстро прониклись местным менталитетом, рыцари тоже строили замки в деревенской местности — их там и теперь сохранилось достаточно, — однако статус в обществе зависел не от происхождения, а от богатства. Преуспевающие купцы, банкиры, землевладельцы ни образом жизни, ни внешним видом, ни поведением не отличались от рыцарства. Самая знаменитая семья Флоренции, Медичи, получившая герцогский титул, происходит от банкира, а тот — от медика, поэтому на гербе Медичи гордо красовались пять пилюль. Но для французов все их богатство, культура, изысканность быта — ничто, для них они остаются «презренными торгашами», и пусть будут благодарны, что у них взяли девушку (Екатерину Медичи) в жены французскому младшему принцу!.. Это было уже в XVI веке, что же говорить о Средних веках… Примерно такая же картина сложилась и в Провансе, и в Лангедоке. Южан передергивало при одном взгляде на северян: их манеры, речь, поступки, — все было чужое, все отталкивало. (Прим. перев.).

80

Жители Авиньона и до Карла Анжуйского не могли воспринимать северян иначе, как угнетателей. Они еще не забыли осаду, затеянную Людовиком VIII, отцом Карла, в 1226 году и жестокую расправу, учиненную им. Находясь на самой границе графства Венессен, принадлежавшего Тулузскому дому, они предпочитали признавать власть Раймонда VII, не угрожавшую их автономии. О том, до какого накала доходила борьба города с любым, кто посягал не его свободу, свидетельствует такая история: Гильом де Бо, принц Оранский, друг Монфора, отправился в поход на Авиньон, но был разбит и взят в плен. Авиньонцы с него живого содрали кожу, а тело изрубили на куски. Только такой наивный и далекий от реальной жизни человек, как Людовик IX, мог ожидать там доброго приема.

81

«Исламская империя» именовалась халифатом и в теории должна была объединять все земли, населенные мусульманами, под духовной и светской властью одного правителя — халифа. Но фактически к XII веку халифат уже распался, и багдадский халиф обладал лишь номинальной властью над большинством исламских территорий. Через десять лет после описываемых событий, в 1258 году монголы захватят Багдад, плененного халифа завернут в ковер и затопчут конями (почетная казнь без пролития крови), а его дворец отдадут несторианскому патриарху. (Прим. ред.).

82

Вся описываемая здесь история происходила на фоне татаро-монгольского нашествия под предводительством хана Батыя, внука Чингисхана, о чем автор вскользь упоминает выше. В 1237 году они напали на Рязань, Владимир, в 1240 году был взят и разорен Киев.

В течение 1241 года орда проникла на земли Польши и разбила в великом битве под Лигницем объединенное войско польского короля и тевтонского ордена. Затем монголы взяли Краков и пошли на Моравию, а оттуда — в Венгрию. Немного не дойдя до Адриатического моря, они, к великому счастью Западной Европы, повернули обратно, поскольку пришло известие о смерти великого хана Угэдся, и все чингизиды должны были собраться в Каракоруме на совет для избрания нового хана. Следует отметить, что свирепость и варварство монголов не то чтобы были преувеличены, но слишком выпячивались перепуганными современниками. В данном контексте было бы неплохо вспомнить о резне, устроенной крестоносцами в первом походе, когда кровь на улицах Иерусалима доходила до колен копей, а христианские воины убивали даже сдавшихся в плен женщин. Степняки имели свою систему ценностей и свой жесткий кодекс чести — который, в отличие от европейцев, неукоснительно соблюдали; они могли отпустить врага, проявившего мужество, и убить соседа за то, что наступил на порог, входя в юрту. Нематериальные достижения оседлых цивилизаций их совершенно не интересовали. Ценнейшей частью добычи были, кроме всего прочего, пленники, которых можно было выгодно продать. Потому практичные монголы убивали только тех, кто вступил в бой или мешал грабить. Пирамиды из голов, упомянутые ниже по тексту, воздвигали в Средней Азии вплоть до последней трети XIX века, но эта традиция пошла от Тимура (Тамерлана), т. е. лишь с конца XIV века. Более того, значительная часть монголов уже давно исповедовала христианскую религию (в форме несторианства) — им это совершенно не мешало воевать (как и прочим христианам!) и жить по заветам предков. (Прим. перев.).

83

К описываемому времени княжество Эдесса уже пало. (Прим. ред.).

84

В данном случае автор неуклюже пытается оправдать последующее вероломство крестоносцев. На самом деле значительная часть монгольского войска (и, судя по всему, сам хан Хулагу) уже являлись христианами несторианского толка; широчайшую известность получила походная церковь-юрта старшей жены хана, кераитки Докуз-хатун. Известно, что на завоеванных ими исламских территориях монголы покровительствовали христианам, но куда важнее тот факт, что они — в отличие от европейских владык — не нарушали заключенных ими соглашений. (Прим. ред.).

85

Джихад — священная война для защиты истинной веры. Участие в нем считается не только почетным, но и обязательным для всякого правоверного мусульманина призывного возраста. По сути, это аналог крестового похода у христиан. У разных цивилизаций — разные приемы воздействия на людей, а результат одинаков: люди поднимаются как один, сражаются не за страх, а за совесть, и вероятность победы в бою повышается. Настроенные таким образом участники первого крестового похода творили чудеса отваги и стойкости; но времена изменились — после 40 лет бесчинств и грабежей под предлогом борьбы за веру в Лангедоке рыцарство уже не воодушевлялось отвлеченными идеями. Людовику с его далекими от реальности представлениями следовало бы родиться лет на двести раньше! (Прим. перев.).

86

При всем уважении к военным талантам мамлюков следует отметить, что в сражении при Айн-Джалуте 3 сентября 1260 года, решившим судьбу Ближнего Востока (а заодно и государств крестоносцев), египетская армия имела многократное превосходство над «обсервационным корпусом» Китбуги-нойона. Монголов погубила демократия: основная часть войска Хулагу отбыла обратно в Каракорум для участия в выборах нового великого хана. (Прим. ред.).

87

Выяснить точнее, что представляла собой эта болезнь, сложно, так как средневековые источники всегда и всюду очень сбивчиво излагают симптомы. Исходя из того, что основным питанием войска в отсутствие подвоза свежих продуктов были в основном хлеб (лепешки) из лежалой муки и вяленое мясо, современный медик, с которым я консультировалась, поставил вероятный диагноз — цинга или какое-либо иное проявление жестокого авитаминоза. (Прим. перев.).

88

Автор путает сюжет произведения. История Тристана и Изольды, исходная версия которой относится к глубокой кельтской древности, была использована многими авторами Средневековья. Но в XIII веке на юге и на севере Франции имел хождение роман, в котором Тристан был племянником и рыцарем короля Марка и не кончал жизнь самоубийством, а умер от тоски и ран, полученных в бою. Именно этот роман могли читать провансальские сестры. Имя «Тристан» в романских языках ассоциируется с «печалью», «горем», поскольку сходно со словом «tristia» — печаль. (Прим. перев.).

89

Болезнь, от которой умер Раймонд, носила хронический характер, и, несмотря на формальные обещания, и он сам, и Бланка знали, что никуда он не поедет. Он нашел в себе силы проводить до порта отплытия дочь Жанну и ее мужа Альфонса де Пуатье — которые, как упомянуто в тексте, отправились за море позже всех. Несколько дней спустя, уже по дороге домой, он окончательно слег, а вскоре и умер.

О хитроумных манипуляциях, сопровождавших передачу власти его зятю, см. в приложении «Два графа». (Прим. перев.).

90

Гасконь изначально входила в состав герцогства Аквитанского (границы которого то расширялись, то сокращались на протяжении веков). С 1137 года Аквитания принадлежала наследнице последнего герцога Гильома X, Элеоноре (Альеноре), и ее супруг Людовик VII имел возможность распоряжаться этой обширной и богатой территорией. Но в 1152 году, ровно за сто лет до описываемых событий, Элеонора вышла замуж вторично за короля Англии Генриха II Плантагенета, и с тех пор Аквитания стала частью английских владений. Сто лет — большой срок, тем более для Средневековья; права английских королей на эту территорию были неоспоримы, но по мере проникновения французских королей в области, примыкающие к Аквитании, геополитические задачи вступали в конфликт со старыми правами. В конце концов (в правление правнука Генриха III) на этой почве разразилась Столетняя война. (Прим. перев.).

91

Упоминание о «великолепных дворцах» может вызвать ассоциации с прославленными архитектурными комплексами Версаля, Царского Села и т. п. В XIII веке стандарты великолепия были куда скромнее. Дворцы, как правило, располагались внутри солидных крепостей, где было тесно и холодно от слишком толстых степ. Генрих III любил роскошь и удобства, для жены ничего не жалел, и покои Элеоноры были украшены резными деревянными панелями, росписями и т. п. (Они частично дошли до нашего времени.) Однако главным достижением в королевской резиденции было наличие особой комнаты для умывания и двойных дверей в отхожем месте, дабы неприятный запах не просачивался в жилые комнаты. Примерно на этом уровне, видимо, держалось и великолепие дядюшки Пьера. Позже дворцом владели герцоги Ланкастеры, но в 1381 году во время крестьянского восстания он сгорел. Вряд ли воспоминания о его роскоши сохранились в сознании простых деловых людей до XIX века! Однако за участком, где стояла с 1246 года резиденция дядюшки Пьера, название действительно закрепилось: отель «Savoy» был открыт там в 1880 году на месте снесенного театра с тем же названием. (Прим. перев.).

92

Гастон VII де Монкада, виконт Беарнский (1225–1290) — сын и наследник Гильома II, по матери внук Альфонса II Прованского и Гарсенды де Форкалькьер (родителей Раймонда-Беренгера V), т. е. у них с Элеонорой были общие бабушка и дедушка — соответственно, Гастон приходился ей не дядюшкой, а двоюродным братом. В 1248 году, когда Симон дс Монфор взял его в плен и увез в Англию, Гастону было всего 23 года. К такому пленнику, пожалуй, трудно было относиться с суровостью. Но отпустили его только в 1250 году, а в новый союз с королем Кастилии Гастон вступил лишь в 1252 году. В 1269 году его дочь Констанция стала женой Генриха Альмейна.

Дордонь — область на юго-востоке Франции между долиной Луары и Пиренеями и река, протекающая по ней (около 500 км). Река берет начало в горах Оверни и впадает в Жиронду — общее с Гаронной устье — близ Бордо. Другое название области, Перигор — память о четырех галльских племенах, занимавших ее. После того, как Аквитания стала частью владений английской короны, Перигор, входивший в ее состав, также попал под власть англичан. Поскольку область находилась на «водоразделе» сфер влияния Англии и Франции, она страдала от нашествий с обеих сторон более трехсот лет, вплоть до 1453 года. (Прим. перев.).

93

«Чистилище», песнь седьмая, стих 130, перевод М. Лозинского. (Прим. перев.).

94

Элеонора Аквитанская провела, не столько под арестом, сколько в ссылке, десять лет (1174–1184). Причина ее пленения заключалась в том, что она высказала недовольство изменой супруга, открыто демонстрировавшего связь с девицей Розамундой. (В известной балладе о «королеве Элинор» подлинные факты перевернуты с ног на голову — англичане всегда предпочитают винить во всех грехах иностранцев, а не родных королей.) Вместо того, чтобы извиниться, Генрих II отправил жену с глаз долой. Это стоило ему многолетней воины с сыновьями, которых Элеонора настроила против него. Генрих III, при всей наследственной неуправляемости, на такое упорство не был способен. (Прим. перев.).

95

Сидон на побережье Ливана, один из древнейших городов земного шара, был основан около IV тысячелетия до н. э. и с тех пор пережил множество нашествий. Его пытались ниспровергнуть еще цари Ассирии, однако он и теперь стоит на прежнем месте и называется почти по-прежнему — Сайда. (Прим. перев.).

96

С «пастушками» все обстояло не так просто. Они появлялись на территории современной северо-восточной Франции и Бельгии многократно с 1214 по 1320 год. Вспышка 1251 года, о которой здесь говорится, была одной из самых серьезных — и, по-видимому, напрямую связана с непосильными поборами на крестовый поход и потом на вызволение короля. Движение «пастушков» иногда называют антифеодальным — но это были только бессистемные вспышки недовольства страдающих от угнетения темных людей «против всего», с поверхностно усвоенными элементами крестьянско-плебейской ереси: руководители восстаний, не сговариваясь, принимали прозвище «пастырей божьих», и как всегда в Средние века, любые эксцессы, в первую очередь еврейские погромы, оправдывались борьбой за «чистоту веры», «божью правду» и т. п. В этом смысле «пастушки» ничем не отличались от крестоносцев, только действовали на родной земле, а не на чужой. (Прим. перев.).

97

Автор забывает упомянуть, что за эти десять лет случилось еще одно значительное событие: «желтый крестовый поход». Войско монгольского хана Хулагу захватило Аламут, Тегеран, Багдад и Дамаск, низвергнув почти всех мусульманских правителей Палестины. Однако крестоносцы отказались от союза с монголами. Это стало их роковой ошибкой: после ухода основной части монгольской армии и разгрома мамлюками отряда Китбуги при Айн-Джалуте пришел черед христианских государств Палестины. При этом на Среднем Востоке, оставшемся под контролем монголов, доминирующей религией еще несколько десятилетий продолжало оставаться христианство несторианского толка — до тех пор, пока в конце XIII века обретшие самостоятельность монгольские правители не начали принимать ислам. (Прим. ред.).

98

Сроки плавания вызывают удивление: даже от самой дальней точки Прованса до Эг-Морта (ныне Порт-Сен-Луи-дю-Рон) не более 330 километров вдоль побережья, а от Иера — почти вдвое меньше. Может, через Средиземное морс корабли и пробирались целых два с половиной месяца (скорее всего, делая какие-то остановки) — но уж проделать 170 км от Иера до Эг-Морта даже на тогдашних не очень быстроходных судах можно было за 3–4 дня! Для того, чтобы плыть полтора месяца, как упоминается в тексте, скорость корабля должна была бы составлять 2 км в сутки! Либо автор, полагаясь на источники, неверно рассчитал длительность плавания, либо суда по каким-то неведомым причинам больше стояли на якорях, чем двигались… (Прим. перев.).

99

См. примечание 61. (Прим. перев.).

100

Высокое лицо в церковной иерархии.

101

Ненависть к евреям была обязательным компонентом образа истинного христианина и оправдывалась тем, что евреи распяли Христа. Возражение, что современные им евреи никого не распинали, не имело никакого веса, поскольку мешало прикрывать благовидным предлогом примитивную ксенофобию. Нормально существовать евреи могли только на Юге, где издавна сохранялась веротерпимость. Когда Юг был захвачен «благородными франками», притеснения и ущемление в правах начались и там. Не имея возможности приобрести землю, евреи занимались преимущественно торговлей, ремеслами и ростовщичеством — тем более, что и у мусульман, и у христиан (до определенного времени) отдача денег в рост категорически не поощрялись религиозными догматами. Прагматичные правители, периодически обирая своих евреев, давали им передышки — зная, что те обязательно снова поднимутся на ноги и наживут добро, которое можно будет потом отнять. Кроме того, в тех местах, откуда евреев изгоняли, сразу нарушалась торговля и снабжение ремесленными товарами. Но такой святой человек, как Людовик IX, конечно, не мог руководствоваться в своей деятельности столь прозаичными соображениями. (Прим. перев.).

102

Граф-палатин — это феодал, наделенный полномочиями представителя (наместника) короля. Звание иногда становилось наследственным, но обычно даровалось королем определенному человеку лишь пожизненно. Палатины обладали исключительной властью, их земли были почти полностью автономны. За такую (очень выгодную) независимость графы-палатины были обязаны оставаться союзниками короля во всех его начинаниях, прежде всего военных. «Маркой» в Средние века именовалась пограничная область на границе с другим государством или с «нецивилизованными» землями. Являясь буферной зоной государства, она имела военизированную структуру и пользовалась широчайшей автономией, иногда доходящей до почти полной независимости.

Бранденбург, иначе Bramborg/Brannenborg — область (земля) на северо-востоке современной ФРГ, главный город — Потсдам. На востоке граничит с Польшей, на юге — с Саксонией. Включает Берлин как отдельную административную единицу. Издавна на этой территории проживали полабские славяне, их потомки и славянские корни в названиях сохранились здесь и поныне, а славянский язык является одним из официальных в Бранденбурге. В 1157 году земля была завоевана немецким графом Альбрехтом Медведем и стала маркой (см. выше). С 1415 по 1918 год область находилась под властью князей Гогенцоллернов. (Прим. перев.).

103

Уроженке Прованса, может быть, так и казалось. Но ее муж, деловой англичанин, должен был знать правду хотя бы относительно экономического положения в германских землях. Автор дает характеристику Германии, весьма далекую от исторической реальности. Во-первых, еще в VI–VIII веках вся ее тогдашняя территория была подчинена франками и входила в состав владений Каролингов, то есть развивалась в одном русле с Францией. Во-вторых, с X века Германия находилась в тесном контакте с Италией: в 951 году король Оттон I подчинил Северную Италию, в 962 году занял Рим и был коронован папой римским, получив титул императора (отсюда и пошла «Священная Римская империя».) Военные конфликты не исключали культурного и экономического обмена. В XII–XIII веках Германия находилась на подъеме: здесь добывали и обрабатывали серебро и железо, выделывали прекрасные ткани, торговали, являясь посредниками между севером Европы, югом и западом; в городах строились готические соборы, которые украшались искусной, а порой и гениальной скульптурой (Наумбургский собор — 1250 год). Не могли не слышать по всей Европе о богатых торговых и ремесленных городах германских земель — а они уже обретали независимость, там развивалась научная и философская мысль, создавалась литература, причем не только рыцарская, но и городская, чего еще не было ни во Франции, ни в Англии. Более того, рыцарская Германия к этому времени отлично усвоила уроки южной культуры, в том числе и элементы куртуазии: достаточно упомянуть такие два имени, как Вальтер фон дер Фогельвейде (ум. 1230) и Вольфрам фон Эшенбах (ум. 1220) с его романами о Тристане и Изольде, Парсифале, Граале и т. п. По уровню жестокости и грубости Германия не слишком отличалась от прочих стран того времени. А уж что касается климата, то он был в Германии ничуть не хуже, чем в туманной Англии или на севере Франции. И уж явно ошибочно называть «блеклой и унылой» Германию с ее чудесными ландшафтами, вином, пивом, шумными народными праздниками… (Прим. перев.).

104

Эно (франц. Hainault) — в Средние века самостоятельное графство на территории современной Бельгии (Фландрии), где правила династия Авенов. Благодаря своему географическому положению и развитым ремеслам графство было процветающим, богатым и составляло важный элемент европейской политики. В конце XIII века Эно объединилось с другим графством, получив общее название Голландия, и с тех пор как самостоятельная единица не существовало. В германских языках произношение этого названия — Геннегау. Но в контексте данной книги мы принимаем французский вариант. (Прим. перев.).

105

Королем Наварры в то время в силу родственных отношений с умершим предыдущим королем, не оставившим потомства, стал граф Тибо Шампанский, о котором рассказывалось выше. Жан Бретонский (1239–1305), он же граф Ричмонд (1268–1305) — муж Беатрис Английской, дочери Генриха III. Он сопровождал вместе со своим отцом Людовика IX в крестовом походе в 1271 году, затем остался в Палестине с Эдуардом I Английским. В 1285 году вместе с Филиппом III ходил войной против короля Арагона. Впоследствии был назначен главнокомандующим Аквитании и защищал ее от нападения Карла Валуа, потерпел поражение и в 1294 году перешел на сторону Филиппа IV Красивого. После участия во множестве военных походов и баталий погиб от несчастного случая во время церемонии приветствия папы Клемента V в Лионе. (Прим. перев.).

106

Английское слово «tower» обозначает всякую башню вообще. Лондонский Тауэр был построен одним из первых среди норманнских замков на территории Англии, к описываемому периоду простоял уже почти двести лет и воспринимался, как «главная башня» страны — потому в данном случае слово превратилось в название. Поначалу он был королевской резиденцией и хранилищем казны, впоследствии стал тюрьмой для самых важных государственных преступников, в наше время это музей и главный символ Лондона. (Прим. перев.).

107

Венсенн — первоначально небольшой город, ныне одна из коммун в пределах Большого Парижа, знаменит старинным замком и парком (Венсеннский лес), в котором размещается большой зоопарк. Замок был возведен в XII веке, служил как защитное сооружение, с XVI века — как тюрьма для знатных «государственных» преступников (см. «Двадцать лет спустя» А. Дюма). (Прим. перев.).

108

Заметим, что при этом никаких обязательств своим сторонникам из нижних слоев населения мятежные бароны не давали — так что вряд ли стоит искать в выступлении элиты против короля во имя своих интересов какие-то зачатки принципов демократии. (Прим. ред.).

109

Уэльс — область, где преобладало кельтское население, не покоренное до конца ни саксами, ни норманнами — постоянно оставался источником нестабильности для правителей Англии. Еще в начале XIV века эта проблема не была решена, хотя Эдуард I, сын Генриха III, значительную часть жизни провел в походах против Уэльса. Между землями Уэльса и собственно Англии располагалась пограничная Валлийская марка, бароны которой («лорды Марки»), осознавая зависимость от них королей, всегда жаждали особых привилегий. В ранние века Уэльс был отдельным королевством, и хотя потерял полную независимость, королевский род пользовался почетом и влиянием, из него то и дело являлись вожди очередных восстаний, возмущений и т. п. Упомянутый в тексте Ллевелин ап Гриффит был не просто «одним из ведущих баронов», а как раз происходил из этого рода. В описываемое время лорды Марки поднимались против Монфора, а Ллевелин согласился помочь Монфору в обмен на признание им его титула и обещание закрепить за ним все земли, которые Ллевелин захватит в ходе войны. Какие бы преимущества ни принес Монфору этот союз, сделанные им большие уступки Ллевелину подорвали его отношения с другими баронами. (Прим. перев.).

110

Амьен — город в северной Франции, в 120 км от Парижа, в долине реки Соммы, столица провинции Пикардия. Название самого города происходит от одного из важнейших галльских племен — амбианов. Считается, что именно у ворот Амьена поделился своим плащом с нищим святой Мартин. В Амьене расположен собор Богоматери, самый высокий (42,3 м) и большой (около 200 000 м²) готический собор Франции. (Прим. перев.).

111

 Мелкие землевладельцы, обладающие дворянским титулом. (Прим. ред.).

112

Ившем (Evesham) — городок в графстве Вустер (Worchester), примечательный лишь тем, что в ием располагалось аббатство св. Марии и св. Эджвина, окруженное стеной с башней. В этом аббатстве Мопфор и его лорды провели ночь и около восьми утра выехали оттуда, намереваясь встретить врага в поле. Чтобы подчеркнуть сходство с крестоносцами, сторонники Монфора нашили на свои котты белые кресты. Они были уверены, что бог за них, помня недавнюю победоносную битву при Льюэсе, когда численное превосходство не помогло врагу. Однако в момент, когда они готовились выехать, разразилась гроза, были и другие недобрые предзнаменования. Гроза быстро прошла, но один из рыцарей Симона обратился к нему с такими словами: «Милорд, мы только что проделали быстрый марш, не спали и не ели трое суток. И мы, и наши лошади на пределе сил. Не лучше ли нам укрыться в церкви и башне, они крепки, и их можно защищать, пока ваше войско восстановит силы и подойдут подкрепления?» — «Нет, друг мой, нет, — резко ответил ему граф Симон, — рыцарям надлежит быть на поле боя. В церкви пусть сидят священники». Войско стало выезжать из ворот. Передовым отрядом командовал сэр Гай Беллиол; проезжая под аркой, он не успел наклонить свой стяг, и древко разлетелось на куски. Тогда граф воскликнул: «Господи, помоги нам!» Этот эпизод, записанный монахом-хронистом, очень хорошо отражает характер Симона. Точно так же вел себя в боях его знаменитый отец.

К северу от Ившема тянется гряда холмов, на одном из них Эдуард расположил свой отряд слева, а граф Глостер — справа. Их войско имело свой отличительный знак — красный крест. Соотношение королевских и мятежных сил оценивают как 10 000 к 5 000. Цифры слишком круглые, чтобы быть точными, но перевес несомненно был большой. У Монфора осталась единственная возможность — построить людей клином и идти на прорыв. Поначалу ему везло, но тут валлийские пехотинцы, присланные Ллсвелином, предпочли дезертировать. Фланги королевского войска сомкнулись вокруг Монфора. Помня о позоре поражения под Люэсом, королевские бойцы сражались ожесточенно, и хотя кто-то из баронов пробовал сдаться, не было и речи о том, чтобы брать их в плен за выкуп, как это обычно делалось. Большинство мятежников было перебито. Эту схватку называют «кровопролитием, беспрецедентным со времен Завоевания». Сын Монфора, Анри, был убит, сам граф потерял копя и погиб, сражаясь пешим. Что касается короля Генриха, то его заставили надеть не только шлем, по и боевую одежду монфоровских цветов (белую с красным), так что его гибель от руки своих же сторонников была почти гарантирована. Спас его Роджер Либурн, мятежник, в последний момент решивший встать на другую сторону. (Прим. перев.).

113

Альфонс X Кастильский (1221–1284), прозванный Мудрым (Alfonso el Sabio) — король Кастилии и Леона (1252–1284), король римлян (1257–1273). На последний титул у него было больше прав, чем у Ричарда Корнуэлла, так как он был мужем Елизаветы Швабской, отец которой, Филипп Швабский, в свое время был избран королем римлян (1198–1208). Альфонс X воевал сравнительно немного, обладал всесторонним образованием, для него в Толедо работало множество ученых и переводчиков — евреев, христиан и мусульман, специалистов в области законоведения, астрономии, истории и т. п. Особенно прославился король «Книгой игр», подробно разбирающей, в частности, теорию и практику игр в шахматы и карты. (Прим. перев.).

114

Эта битва описана много лет спустя после события, при том по-латыни, монахом, то есть не специалистом в военном деле. Поэтому в переводном виде описание представляется отчасти загадочным. Тяжелый пластинчатый доспех, который так популярен у авторов фильмов на средневековую тематику, только-только входил в употребление, его изображения на миниатюрах и могильных плитах рыцарей того времени отсутствуют. Защитный доспех того времени состоял из длинной кольчуги, дополняемой кольчужными же чулками, рукавицами, а также канюшоном-хаубергом, поверх которого надевали шлем. Кольчуга надевалась поверх кожаного или стеганого «поддоспешника», напоминающего куртку с узкими рукавами. Чтобы защитить дополнительно руки до локтя, ноги до колеи, иногда также плечи и локти, поверх кольчуги надевались металлические щитки, изогнутые по форме тела и закрепленные ремнями. Однако подмышка оставалась почти незащищенной при любой конструкции доспеха — иначе воины не могли бы свободно двигать рукой. В условиях боевого взаимодействия, когда удары сыпались со всех сторон, а копи не стояли спокойно на месте, попасть мечом в эту точку быстро движущемуся человеку, разумеется, было очень затруднительно — даже одному человеку, не говоря уж о целом отряде опытных бойцов. Ну а чтобы, действуя кинжалом, нанести смертельную рану в подмышку, требовалось приблизиться на копе к врагу вплотную, обхватить его одной рукой и нанести прицельный удар другой, протыкая кольчуг или плотную ткань (кожу)… Поэтому можно предположить, что французские пехотинцы, атаковавшие вперемешку с конницей, орудовали не кинжалами, а длинномерным оружием типа алебард (с широким обоюдоострым лезвием наподобие кинжала). Таким оружием можно было наносить удары по ногам, лишая противников равновесия, чтобы те падали наземь. А поскольку подняться в тяжелом доспехе на ноги или избавиться от него самостоятельно трудно, человека уже было намного проще зарубить мечом или при желании заколоть в подмышку. (Прим. перев.).

115

Очень характерное замечание: воздух портится не от того, что всюду лежат гниющие отбросы, а по божьей воле. Возможности средневековой европейской медицины были чрезвычайно ограничены. Порой читать о «подвигах» тогдашних врачей становится страшно: они могли лечить колотую рану, смазывая ее яичным белком (немытыми руками!), а ревматизм — холодными ваннами. Диагностика заболеваний основывалась на чисто внешних вторичных признаках: например, лихорадка, вызванная множеством причин, всегда лечилась одними и теми же приемами. В качестве лекарств применялись порой минералы и предметы, наделенные лишь магическими свойствами в воображении людей, а реальные знания деревенских знахарок «учеными» врачами не слишком уважались. Религия запрещала исследование человеческих тел, вообще любые эксперименты. Свод знаний арабских врачей, основанный на наблюдениях и опыте, был практически недоступен. Распространение болезней приписывалось плохой воде, климату, божьему гневу и т. п., а о передаче заразы от человека к человеку не догадывались вплоть до великой чумы 1348 года.

О санитарии не задумывались, в военных лагерях не было даже таких доступных и элементарных удобства, как яма для отходов и особое место для отправления нужд. Остается только удивляться: как вообще могли жить люди в условиях такой грязи и вопи, и как удавалось выжить заболевшим? (Прим. перев.).

116

«Поцелуй мира» — своеобразный символический ритуал, которому придавалось большое значение в Средние века. При разрешении спорных вопросов, заключении мирных договоров и т. п. старшие по рангу из договаривающихся сторон должны были при свидетелях обменяться поцелуями; видимо, это считалось материальным воплощением единства душ. Договору, скрепленному лишь письменной грамотой, без обряда поцелуя, не доверяли: отказавшийся от поцелуя показывал тем самым, что способен его нарушить. О том, что можно дать поцелуй мира, а потом спокойно нарушить обещанное, люди тогда долго не догадывались. В этом смысле сыновья Симона де Монфора проявили большую прогрессивность! Напомним для полноты картины, что Ричард Корнуэлл приходился им дядей по матери, а Генрих Альмейн — двоюродным братом. (Прим. перев.).

117

Возможно, Генрих уделял аббатству особое внимание, однако под его присмотром и с его санкции перестраивались и заново отделывались также королевские резиденции, частично сохранившиеся до наших дней. О сердечной привязанности короля к жене свидетельствует особая его забота об удобстве и красоте ее покоев — ими впоследствии охотно пользовались и Элеонора Кастильская, и Изабелла Французская. Кроме того, при Генрихе III были перестроены и усовершенствованы многие крепости на всей территории Британии. (Прим. перев.).

118

Брабант (Brabant) — историческая область в Северо-Западной Европе, ограниченная р. Маас на севере, Лимбургом на востоке и Зеландией на западе. В раннее Средневековье входила в состав герцогства Лотарингия. В XI веке вокруг быстро развивавшихся городов Лувена и Брюсселя образовалось графство (с 1106 года — герцогство) Лувенское, которое с конца XII века носило название герцогства Брабантского. Борясь за гегемонию со своими главными соперниками, графами Фландрскими, герцоги Брабанта значительно расширили свои владения, опираясь на растущее экономическое значение городов, достигших расцвета в XIII–XIV веках. В 1430 году Брабант вошёл в состав владений герцогов Бургундских, а в 1482 году перешел в руки Габсбургов, став одной из 17 провинций Нидерландов. По испано-голландскому перемирию 1609 года он был разделён: южная часть осталась в составе Испанских Нидерландов, северная перешла к Голландской республике. С 1814 по 1830 год Брабант был частью Нидерландского королевства. После Бельгийской революции 1830 года Южный Брабант стал частью королевства Бельгии, а Северный — частью Нидерландов. (Прим. перев.).

119

Стих 19, перевод М. Лозинского. (Прим. перев.).

120

В этом абзаце заключается аллюзия на события, происходившие на четыреста лет раньше. Арелатом называлась область, расположенная на берегах Роны, вокруг горда Арль (лат. Arelate). В IX–X веках она носила также название королевства Нижняя Бургундия, а с 933 года входила в состав более обширных земель Бургундии. К XIII веку Арелат как королевство уже давно не существовал, и наименование это прилагалось только к части Прованса. Карл Мартелл («молот») — майордом (715–747), то есть наместник последнего короля из франкской династии Меровингов, родоначальник следующей династии: отец Пипина Короткого, дед Карла Великого. Обладал прочной властью нал всеми землями между Луарой и Рейном. Таким образом, в выборе названий и имен сквозят претензии Карла Анжуйского на наследие великих Каролингов и имперское величие. (Прим. перев.).

121

Автор не знает, что похороны членов царствующих семейств в нормальных обстоятельствах всегда откладывались надолго: нужно было оповестить всех или хотя бы основных вассалов, подготовить все необходимые для церемониала предметы, в том числе «униформу» для погребальной процессии, иногда на несколько десятков человек, выделить на это средства — при средневековых темпах и способах связи на это могли уйти месяцы. Для того, чтобы сохранить тело, применяли бальзамирование, и этим мастерством владели обычно монахи — и монахини тоже. Для бальзамирования тела Эдуарда II, внука Элеоноры, вообще за неимением лучшего вызвали деревенскую акушерку. Отношение к бренному телу было тогда весьма своеобразным: с одной стороны, анатомировать его с научными целями запрещалось, а вот вырезать сердце для захоронения в другом месте и даже выварить тело в котле, чтобы йотом собрать кости для перевозки на родину, было можно. Так поступили, между прочим, с останками отца Симона де Монфора и самого Эдуарда I, сына Элеоноры. (Прим. перев.).

122

Слова «livre» и «pound» означали первоначально одну и ту же меру веса, по-русски называемую «фунт», то есть 400 граммов. (Прим. перев.).