Четыре грустные пьесы и три рассказа о любви - [2]
Валентина: Мама, мамочка, обнять и плакать.
Ирина: Меня ведь сократили, Валя.
Валентина: Нет!
Ирина: Сократили. Я возвращаться не собираюсь.
Валентина: Нет! Ты ведь трудяга! Ты ведь эту фирму на своем горбу вытащила.
Ирина: Вот вытащила и забыли. Все.
Валентина: Плюнь. Найдешь новую. Да, трудно, но найдешь.
Ирина: Я тут, Валя, хочу остаться. И лет немало, да и намаялась я, честно сказать, в городе.
Валентина: Что ж, у нас в семье так: приедешь отдохнуть, обязательно сюрприз.
Ирина: А в прошлом году какой был?
Валентина: Не помню.
Ирина: Вот и хорошо. Значит, не так все плохо. Ты не знаешь, Виктор тут решил совсем осесть?
Валентина: У него год назад жена умерла. Мама звонила, говорила, что он приехал. Он разве при тебе еще не заходил?
Ирина: Нет, не заходил. Мне она только по телефону про него рассказывала.
Валентина: Зайдет еще, куда денется.
Ирина: Оставаться мне?
Валентина: Ой, дура, ты, Ира, дура. Лошадь рабочая. Как ты думаешь, что я сказать могу? Переезжай. Я помогу. Тогда разговор другой. Тогда тащить в город старух не будем. Ты им сказала, что не в гости, а насовсем?
Ирина: Нет, видишь, сейчас только и разговор, что Борис едет.
Валентина: Борька, Борька… Когда Светка приезжала, они так не охали.
Ирина: Борис — продолжатель рода, мужик.
Валентина: Мужик, ну и что?
Ирина: Да не было мужиков долго в этом доме. Высокий, большой, мне Анна его фото присылала.
Валентина: Та у тож. В нашей семье высокий — это 165.
Ирина: Смешно у тебя получается.
Валентина: Местный диалект, привыкай, сестренка. Только оставаться — это сразу на пенсию выходить. Здесь работу вряд ли найдешь. Так. Кинотеатр тут живой? Может, билетером? Заодно фильмы все пересмотришь.
Ирина: Он уже лет пять как один фильм в неделю показывает.
Валентина: Как тяжко всё с искусством в стране.
Ирина: Если б только с искусством. Ты пока маме не говори, она о Борисе мечтает, а тут я с вещами. Да и не решено пока точно.
Валентина: Дурёха, рады они будут. Я сама не понимаю, как они тут целый год сами управляются. А тетя совсем плоха. Она ведь не встает почти.
Ирина: Да нет. Ходит немного. Только для неё все равно сорок пятый. Как же он мог погибнуть, если его такая душа ждала.
Валентина: Значит, не удержала на земле, сил не хватило.
Ирина: Любовь. Вечная любовь.
Валентина: Красиво-то как. Та у тож. Пора бы им уже приехать. Бориса мама вызвала или он сам вызвался? Без интереса не поехал бы.
Ирина (смеясь): Та у тож.
Валентина: Кто сейчас из молодых без интереса ездит? Никто. Значит, есть интерес.
Ирина: Помнишь, смешной, голубоглазый, блондинистый.
Валентина: Ладно, приедет — увидим. Уеду я к вам когда-нибудь, но пока мне внуков нянчить. А Светка из города никуда, ей там всё клёво, медом намазано.
Ирина: Валентина, а где мама?
Валентина вскочила и побежала к двери
Валентина (крича из сада): Ира, все хорошо, мама в саду, на кровати.
Ирина (крича): Еще жарко, возвращайтесь в дом.
Валентина (крича): Здесь уже тень! Едут! Едут!
Ирина: Приехали.
Ирина подбегает к окну, потом садится и продолжает резать яблоки. Слышен шум во дворе. В комнату одновременно заходит Анна и выходит из спальни тетя Серафима.
Анна: Тётя!
Ирина: Ты зачем встала?
Серафима Ивановна: Андрюшенька мой приехал.
Заходит Борис, за ним идет Ангелина Ивановна
Борис: Бушка!
Серафима Ивановна: Андрюшенька! Андрюшенька! Родной мой! Дождалась.
Ирина: Тетя, тетя, это Боря — внук.
Серафима Ивановна: Родной мой.
Борис: Что она?
Анна: Тетя.
Серафима Ивановна: Он! Он! Вернулся, родной!
Ирина: Нет, тётя, это не он.
Серафима Ивановна: Андрюша… Андрюшенька! Это же он! Дайте мне его обнять! Это ведь ты, родной мой.
Серафима Ивановна плачет, Ирина её обнимает и уводит
Ангелина Ивановна: Голубчик мой, радость моя, внучек. Счастье-то какое, к бабушке приехал.
Борис: Да мы, Ба, ненадолго. Даже отдохнуть не успеем.
Валентина: От чего отдыхать собрался?
Анна: От забот праведных.
Валентина: Похож ты братец на кого-то, такой же лысый, разницы никакой.
Борис: В чем никакой разницы?
Валентина: В лысинах разницы никакой.
Ирина: Спорное утверждение. Рада видеть тебя, Борис.
Анна: Он тоже рад. Говорить не умеет, а так обычный парень, современный.
Валентина: Мама, прекрати всхлипывать, приехал он.
Ангелина Ивановна: Так, внучек, пойдем, я тебе деньги приготовила.
Валентина: Мама!
Ангелина Ивановна: Я тут, не спорьте, у меня пенсия большая, все бабушки деньги внукам дают. Я тебе дам.
Достает из комода платочек и запихивает в руку Борису пополам сложенные деньги.
Валентина: Ты не горячись, мама.
Ангелина Ивановна: Я сказала, нам хватит, значит, хватит.
Валентина: Питаетесь, как воробушки.
Ангелина Ивановна: Двое у меня внуков. Светка приедет, и ей дам.
Борис прячет деньги.
Валентина: Спасибо?
Ирина (подходя к Борису): Какой ты большой и симпатичный. Высокий, и не похож ни на кого.
Борис: А на кого я должен быть похож? Отца я не видел. На мать похож? Характером что ли?
Ирина: Лицом ты в дедушку, а рост — к солнцу тянулся сильнее других.
Ирина (Анне): Соскучились мы, сестренка. Вас же восемь лет здесь не было.
Валентина: Как твой киоск?
Анна: Твоими молитвами.
Валентина: Я, между прочим, за тебя молюсь.
Анна: Вот за это спасибо, а я думаю, почему жива.
Фантастическая повесть. История путешествия молодого человека в загадочную часть мира, в которой имеют большое значение образы, предсказания, мечты, символы и знаки.
Сборник коротких фантастических рассказов. Повествование ведется от лица Мара Эйта. Мар Эйт не смог жениться на любимой женщине из-за законов о Генетической целесообразности и финансовом обеспечении. Совет обвинил его в измене и объявил в розыск. Мар Эйт бежит и скрывается от Совета на Земле. Он пишет записки, небольшие рассказы. У него нет обратного билета, но он ищет дорогу домой.
Россия, начало 2000-х. Расследования популярного московского журналиста Николая Селиванова вызвали гнев в Кремле, и главный редактор отправляет его, «пока не уляжется пыль», в глухую провинцию — написать о городе под названием Красноленинск, загибающемся после сворачивании работ на градообразующем предприятии, которое все называют просто «комбинат». Николай отправляется в путь без всякого энтузиазма, полагая, что это будет скучнейшая командировка в его жизни. Он еще не знает, какой ужас его ожидает… Этот роман — все, что вы хотели знать о России, но боялись услышать.
Триптих знаменитого сербского писателя Милорада Павича (1929–2009) – это перекрестки встреч Мужчины и Женщины, научившихся за века сочинять престранные любовные послания. Их они умеют передавать разными способами, так что порой циркуль скажет больше, чем текст признания. Ведь как бы ни искривлялось Время и как бы ни сопротивлялось Пространство, Любовь умеет их одолевать.
Книга о жизни, о соединенности и разобщенности: просто о жизни. Москву и Таллинн соединяет только один поезд. Женственность Москвы неоспорима, но Таллинн – это импозантный иностранец. Герои и персонажи живут в существовании и ощущении образа этого некоего реального и странного поезда, где смешиваются судьбы, казалось бы, случайных попутчиков или тех, кто кажется знакомым или родным, но стрелки сходятся или разъединяются, и никогда не знаешь заранее, что произойдет на следующем полустанке, кто окажется рядом с тобой на соседней полке, кто разделит твои желания и принципы, разбередит душу или наступит в нее не совсем чистыми ногами.
На пути к мечте герой преодолевает пять континентов: обучается в джунглях, выживает в Африке, влюбляется в Бразилии. И повсюду его преследует пугающий демон. Книга написана в традициях магического реализма, ломая ощущение времени. Эта история вдохновляет на приключения и побуждает верить в себя.
Прогрессивный индийский прозаик известен советскому читателю книгами «Гнев всевышнего» и «Окна отчего дома». Последний его роман продолжает развитие темы эмансипации индийской женщины. Героиня романа Басанти, стремясь к самоутверждению и личной свободе, бросает вызов косным традициям и многовековым устоям, которые регламентируют жизнь индийского общества, и завоевывает право самостоятельно распоряжаться собственной судьбой.
Посреди песенно-голубого Дуная, превратившегося ныне в «сточную канаву Европы», сел на мель теплоход с советскими туристами. И прежде чем ему снова удалось тронуться в путь, на борту разыгралось действие, которое в одинаковой степени можно назвать и драмой, и комедией. Об этом повесть «Немного смешно и довольно грустно». В другой повести — «Грация, или Период полураспада» автор обращается к жаркому лету 1986 года, когда еще не осознанная до конца чернобыльская трагедия уже влилась в судьбы людей. Кроме этих двух повестей, в сборник вошли рассказы, которые «смотрят» в наше, время с тревогой и улыбкой, иногда с вопросом и часто — с надеждой.