Четыре года в шинелях - [13]
Так рассказывает мне Алексей Павлович Васильев, сапер по должности, штабист по призванию. Он за это время уже стал лейтенантом. Выглядит бодро.
- Единственное, что плохо, - продолжает рассказ Васильев, - у нас нет танков. Вообще, конечно, они есть, но не мешало бы усилить ими и нашу дивизию.
В этот миг неожиданно справа от колонны, со стыка двух большаков, раздается рокот моторов. И в ту же секунду воздух разрезают голоса:
- Танки! Танки!
Эти слова действуют магически. Прежде всего колонна останавливается. Потом начинает пятиться и рассыпается. Совершенно ясно, что вперед, навстречу танкам, должны выдвинуться наши пушки. Других средств борьбы с этими чудовищами у нас не имеется.
Но у двух пушек, сопровождающих стрелковый батальон, уже никого нет. Артиллеристы разбежались вместе с пехотой,
А танки прут и прут. Их не меньше десятка. Они идут по большаку, взметая снежную пыль. Откуда они прорвались? Их никто не ждал.
Танки одни. Автоматчиков за ними не видно. Значит, это разведчики, высланные в тыл наших войск наводить панику. Вот она, та самая психическая атака, которой всегда любили щеголять немецкие псы-рыцари.
А танки идут и идут. Некоторые открыли уже огонь. Командир стрелкового полка майор Малков вне себя от ярости, размахивая пистолетом, останавливает своих бойцов.
- Назад! К бою!
К месту паники летят на конях командир и комиссар артиллерийского полка Засовский и Радченко. За ними - начальник штаба капитан Турчанинов и его помощник лейтенант Поздеев.
А всей этой суматохи, оказывается, могло и не быть. Не нужно было ни разбегаться, ни кричать, ни произносить призывов. Нужно было просто-напросто быстро развернуть пушки, направить их на танки и бить прямой наводкой.
Это и сделал ижевский машиностроитель молодой лейтенант Иван Кравец, командир огневого взвода. Он дал из орудия два залпа, подбил один танк и сразу изменил обстановку.
К пушкам вернулись разбежавшиеся расчеты. Не дожидаясь нагоняя от начальства, они, по примеру своего командира, споро и ловко сделали еще несколько выстрелов, зажгли три танка и еще один подбили.
Обстановка в колонне изменилась коренным образом. По танкам даже начали палить из автоматов пехотинцы. Но это уже не требовалось. Уцелевшие машины поспешно повернули обратно, предупредительно захватив с собой экипажи погибших.
Маленький чернявый лейтенант Кравец стоял смущенный и красный. Шапка его валялась где-то под орудием. Рядом с ним теснились еще более смущенные солдаты из расчетов.
К героям схватки подошли майор Малков, капитаны Засовский, Радченко и Турчанинов, лейтенант Поздеев. Вихрем выскочили на конях командир дивизии и военком.
Сложилась острая и весьма поучительная ситуация. Пехотинцы снова были в сборе. Как тут следовало повести себя старшим начальникам? Командир дивизии поступил очень просто. Не слезая с коня, разгоряченный случившимся, он гаркнул во все легкие, обращаясь к артиллерийским расчетам:
- Спасибо, пушкари!
А когда колонна снова тронулась в путь, комдив и военком сделали командирам серьезные выговоры и приказали на первом же привале разобрать поединок с танками противника.
- Имейте в виду, - предупреждал военком, - танкобоязнь может серьезно повредить нашему наступлению. Поэтому учить и учить солдат борьбе со стальными чудовищами.
- А отличившихся в сегодняшнем бою представить к награждению, заключил командир дивизии.
Танки действительно были разведывательными. Мы проходили по горловине в районе Ножкино - Кокошкино, недалеко от Ржева в сторону Сычевки. Противник получил об этом сведения и решил проверить крепость наших рядов. Мы же не сумели быстро распознать маневр врага, и это стало для нас серьезным уроком.
Боевая страда
Первые схватки
Свершилось! Наша дивизия влилась в лавину наступающих соединений 39 армии, подошедшей вплотную к городу Сычевке. Армия изрядно поредела в боях и здесь, на Смоленщине, остановилась. Наша задача была помочь армии свежими силами.
Пошла вторая половина января. Дивизия получила приказ атаковать Сычевку в районе деревень Карабаново, Волкове, Пызино, Богданово, Букатино, Собачкино и Красное - сильно укрепленных опорных пунктов противника. На подступы к этим деревням были выдвинуты все три стрелковых полка, а артиллерийские дивизионы заняли позиции в районе деревень Ржавинье и Карабаново.
Мороз стоял лютый. На лету замерзали птицы. Пехота вышла на исходные рубежи. Кое-где выкопали траншеи в снегу и ходы сообщения. Провести разведку огневых точек противника не было времени. Все торопились приступить к выполнению приказа, схлестнуться наконец с противником, померяться с ним силами. Засеченных целей не имелось и у артиллеристов. Объектом огневого налета были деревни, а что в этих деревнях скрывалось, точно никто не знал.
Это смущало командира артиллерийского полка капитана Засовского. Если учесть, что маловато было снарядов, то предстоящая атака чрезвычайно осложнялась.
Понимал это, разумеется, и командир дивизии Киршев. Он просил артиллеристов произвести перед наступлением по возможности более точный огневой налет, а остальное постарается доделать пехота. Всю ночь с солдатами находились политработники. Не знали отдыха старшины, доставляя в траншеи патроны и горячую пищу. Не спали командиры и комиссары полков. Наблюдательные пункты в большинстве случаев оборудовали под открытым небом. В батальонах они, как правило, были под кустами или за деревьями. Совсем не защищенными были позиции рот и взводов.
В книге рассказывается об оренбургском периоде жизни первого космонавта Земли, Героя Советского Союза Ю. А. Гагарина, о его курсантских годах, о дружеских связях с оренбуржцами и встречах в городе, «давшем ему крылья». Книга представляет интерес для широкого круга читателей.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Народный артист СССР Герой Социалистического Труда Борис Петрович Чирков рассказывает о детстве в провинциальном Нолинске, о годах учебы в Ленинградском институте сценических искусств, о своем актерском становлении и совершенствовании, о многочисленных и разнообразных ролях, сыгранных на театральной сцене и в кино. Интересные главы посвящены истории создания таких фильмов, как трилогия о Максиме и «Учитель». За рассказами об актерской и общественной деятельности автора, за его размышлениями о жизни, об искусстве проступают характерные черты времени — от дореволюционных лет до наших дней. Первое издание было тепло встречено читателями и прессой.
Дневник участника англо-бурской войны, показывающий ее изнанку – трудности, лишения, страдания народа.
Саладин (1138–1193) — едва ли не самый известный и почитаемый персонаж мусульманского мира, фигура культовая и легендарная. Он появился на исторической сцене в критический момент для Ближнего Востока, когда за владычество боролись мусульмане и пришлые христиане — крестоносцы из Западной Европы. Мелкий курдский военачальник, Саладин стал правителем Египта, Дамаска, Мосула, Алеппо, объединив под своей властью раздробленный до того времени исламский Ближний Восток. Он начал войну против крестоносцев, отбил у них священный город Иерусалим и с доблестью сражался с отважнейшим рыцарем Запада — английским королем Ричардом Львиное Сердце.
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.