Четыре дня в начале года тигра - [77]

— Я ведь пошла не ради призов — ну что мне делать с еще одним холодильником или еще одним кондиционером, куда их ставить? Просто когда ты участвуешь в такой штуке — ну там «мисс Филиппины», «мисс Вселенная», — то думаешь не о призах, хотя люди считают, что тебе только это и нужно, да еще деньги. Вы знаете, меня без конца спрашивают, что я буду делать с норковым манто…

А что она будет делать с норковым манто?

— Буду носить его, когда поеду в холодные страны.

«Мисс Филиппины» был первым конкурсом красоты, в котором участвовала Глория, и на нее большое впечатление произвела умелая организация («Обеды восхитительные!») — там все шло как по расписанию.

— Я в жизни не видела такой четкой работы. Все шло как надо. Это я могу сказать со знанием дела — мне-то известно, как надо, а как не надо. Когда я начинала, помню, кое-кто поговаривал, будто нужна протекция. Это неправда. Члены жюри лично с тобой не имеют никаких дел. Я ни с одним из судей не была знакома. Как человек ты для них вообще никто. Они видят в тебе только претендентку на титул «мисс Филиппины» — и больше ничего. Никаких интриг или махинаций на конкурсах красоты нет в помине.

Столь же беспристрастной была и Стелла Маркес Аранета, устроительница конкурса.

— Миссис Аранета не имеет никакого отношения ни к отбору претенденток, ни к членам жюри. Она просто менеджер, она печется о девушках. А все девушки как бы заранее признаны одинаково хорошенькими и умненькими. И вот, предположим, миссис Аранета скажет тебе «хэлло» или поговорит с тобой лишнюю минутку. Другие девушки сразу подумают: ага, тут что-то не так, эта уже в любимицах… Вот почему миссис Аранета никогда и не пыталась разговаривать с нами по отдельности, она всегда обращалась к нам как к группе.

Десять дней в «Колизее» были великолепны.

— Миссис Аранета была очень мила. И все девушки тоже. Никаких проблем. Кормили очень вкусно, это так не похоже на то, что ешь дома или с друзьями каждый день.

Глория считает, что у нее было преимущество перед претендентками из провинции: она ведь у себя дома, ей тут все привычно, а им труднее держаться естественно перед незнакомыми людьми.

— Мне легче было говорить, легче выразить себя, да и члены жюри меня понимали лучше.

Интервью были довольно «неуютными», потому что члены жюри сидели в ряд, а претендентки стояли перед ними в купальниках. Тут нужна особая выдержка, чтобы вести себя раскованно, не показать, что нервничаешь, хотя и стоишь, как обвиняемый перед судом, да еще без одежды.

Глория эпохи пост-Майами может сравнить судейство здесь и за границей.

— Видите ли, на Филиппинах судят преимущественно по физическим данным. Пожалуй, процентов шестьдесят зависит от физических данных, и процентов сорок — от личных качеств. В Майами все наоборот: там, я думаю, процентов шестьдесят — ты как личность, и процентов сорок — физические данные. Во-первых, там ведь и так все девушки, каждая по-своему, очень красивы: например, у швейцарок белокурые волосы, голубые глаза, прямые носы… конголезки очень темные, с курчавыми волосами, большими глазами и красивыми лбами — так что судьям невозможно сосредоточиться только на физических данных.

Поэтому главное внимание там обращают на обаятельность, на то, как девушки умеют подать себя, а не на то, что подается.

— Я думаю, — говорит Глория, — на всяком конкурсе красоты главное — быть естественной и раскованной.

В конкурсе на титул «мисс Филиппины» у Глории были минуты, когда ей пришлось понервничать.

— Во время первого теста мы все волновались, потому что не знали, какие вопросы будут задавать: о Марсе, о полете на Луну или еще о чем-нибудь и таком роде. И еще мы думали, что будут спрашивать по филиппинской истории. А нам задавали простые вопросы, но очень неожиданные.

Их не просили спеть, не просили читать и демонстрировать свои таланты.

— Они просто разговаривали с нами. Обыкновенная беседа. Особенно во втором туре все было очень мило. Кстати, в каждом туре члены жюри меняются.

К финалу — он проходил на сцене «Колизея» — Глория разобралась, что к чему.

— Было, конечно, немного не по себе, но я уже не тряслась. Молилась — да. Молилась Богу, чтобы войти в число хотя бы пятнадцати лучших, а вошла не только в первые пятнадцать, не только в пятерку лучших — я заняла первое место! Знаете, это так прекрасно, что просто не верится!

Когда ее провозгласили «мисс Филиппины», она была слишком ошеломлена, чтобы хоть как-то отреагировать.

— Я не из тех, кто ударяется в слезы. Я просто слова не могла вымолвить. Если со мной случается что-то из ряда вон выходящее, я теряю дар речи — мне сперва надо в это поверить.

А поддержать было некому. («Отец с матерью мирно спали дома».) Правда, большинство ее братьев и сестер находились в зале, и всякий раз, когда она появлялась на сцене и что-то говорила, крики «Глори!» напоминали ей, что родственники рядом.

— Я знала, что это они.

Но и потом, когда на нее уже возложили корону и великая ночь ее торжества осталась позади, она еще долго не могла попасть домой.

— Миссис Аранета устроила прием в мою честь, в честь четырех финалисток и членов жюри. Нет, танцев не было, просто небольшой ужин у нее дома. И только после этого я отправилась домой. Все, конечно, не спали, все были возбуждены, особенно сестры. Отец молчал, сказал только: «Повезло». Мама сказала: «Смотри, не заносись». Братья и сестры дразнили меня: «О-о-о! Мисс Филиппины!» (Сейчас, когда я стала «мисс Вселенная», опять то же самое Они все меня дразнят: «О-о-о! Мисс Вселенная!».) В ту ночь я долго не могла уснуть, но если очень устанешь, в конце концов засыпаешь, как бы ни была возбуждена.