Четыре дня в начале года тигра - [103]

Они сидели на только что установленной скамье, лицом к морю. Росес огляделся вокруг, посмотрел на снующих рабочих.

— Что это они? — спросил он. — Для Акихито?

Связной тоже не знал.

И вот тут начались переговоры. Росес стал говорить, как трудно добиться выделения такой огромной: суммы — полутора миллиона песо без всяких доказательств того, что он имеет дело с людьми, у которых находятся рукописи.

— Я мог бы предъявить вам доказательство, — сказал связной.

После некоторых уговоров он вытащил в конце концов пластиковый конверт, в котором был сложенный лист бумаги. Он извлек его и протянул Росесу. Росес развернул бумагу: внутри оказался тоже сложенный вдвое еще один листок — более старый и пожелтевший. Он сразу понял, что это оригинал стихотворения Рисаля. И спокойно положил листок в карман. Связной так опешил, что не остановил его.

— Но я же должен показать его эксперту, — сказал Росес, когда связной наконец опомнился и стал требовать листок назад. — Откуда мне знать, что это оригинал? У нас в стране всего два-три человека могут установить это. Не могу же я просто так прийти к президенту и сказать, что видел оригинал собственными глазами. Я возьму его с собой и дам экспертам на заключение.

— Но тогда мы, может быть, его больше и не увидим!

— Да, скорее всего, так. Но ведь у вас еще есть рукописи романов.

На том встреча закончилась. Длилась она минут тридцать. Росес, оставив собеседника в некотором изумлении, зашагал назад к машине.

Он поехал прямо в Малаканьянг. Пресс-конференция президента Макапагала была в разгаре. Росес вручил ему пожелтевший листок бумаги, сложенный вдвое, чтобы уместиться в основании спиртовки[71].

— Это что? — спросил Макапагал.

— Оригинал рукописи «Последнего прощай», господин президент, — ответил Росес.

В Малаканьянг он отправился с тем, чтобы газеты наверняка опубликовали фотографии: как он показывает президенту рукопись. Снимки произведут впечатление на похитителей — те решат, что Росес действительно воздействует на президента, а это облегчит переговоры.

Президент объявил газетчикам о возвращении рукописи. «Хочу поздравить все ведомства, которые помогли ее обнаружению», — сказал Макапагал, не подозревавший, что все это дело рук одного человека.

Из Малаканьянга Росес отправился в Бюро публичных библиотек и проследил, чтобы рукопись стихотворения поместили в сейф. Одна служащая библиотеки разрыдалась, когда увидела ее. Рукопись исчезала уже второй раз: впервые это случилось во время Освобождения, и тогда Национальной библиотеке пришлось вести сложные переговоры, чтобы добиться ее возврата.

Второй роман

На следующий день, в субботу, 3 февраля, Росесу позвонили похитители. Они были в ярости. Они видели газетный заголовок, гласивший, что за «Последнее прощай» уплачено тридцать тысяч песо! Они ничего не получили — следовательно, Росес положил эти деньги себе в карман! Росес, который сам был возмущен заголовком, обратил их внимание на то, что в более поздних выпусках такого заголовка нет, а это явно доказывает, что газеты сами обнаружили ошибочность информации.

Затем воры пожелали узнать, выделены ли уже деньги Малаканьянгом — ведь президент своими глазами видел подлинную рукопись стихотворения Рисаля.

Росес сообщил им, что последний обитатель Малаканьянга оставил всего восемнадцать песо на счету дворца — так как же, позвольте спросить, Малаканьянг может уплатить полтора миллиона песо?

— Придется вам сбавить цену, — сказал он.

После некоторых препирательств с кем-то звонивший объявил, что цена приемлемая — сто тысяч песо. «Хотя это очень дешево, — сказал он. — Перед войной правительство заплатило за эти рукописи куда больше». Потом он сказал, будто слышал, что они застрахованы на два миллиона песо. Не может ли Росес заставить раскошелиться страховую компанию?

Росес ответил: если что и застраховано, так вся коллекция Филиппинианы, а не одни только рукописи Рисаля.

Но, настаивал звонивший, ведь можно же уговорить страховую компанию что-то уплатить за возвращение рукописей.

— И сколько бы мы ни получили, — вкрадчиво продолжал он, — неужели вы думаете, что мы забудем о министре просвещения? Вы получите свою долю, мистер Росес.

Это так возмутило Росеса, что он разразился бранью.

— Эй, мистер Росес, — изумленно вымолвил звонивший, — да вы сущий ковбой!

Потом он спросил, почему Росес сам не собрал нужную сумму. Росес сказал, что он на мели: выплачивает за дом и участок. «Я нарисовал очень мрачную картину состояния моих финансов».

Голос на другом конце провода стал угрожающим: если не уплатите выкуп, рукописи будут уничтожены — по вашей вине!

Он требовал еще одной встречи на следующий день, в воскресенье, но Росес отговорился тем, что ему предстоит держать речь на выпускных торжествах, да еще надо быть на годовщине свадьбы.

В понедельник, 5 февраля, газеты опубликовали декларации о доходах членов кабинета, и похитители тут же позвонили Росесу, чтобы сообщить ему: судя по опубликованным данным, бедным человеком его не назовешь. Росес выкручивался как мог, но доверия воров не вернул. Тем не менее они снова предложили встретиться.