Четыре цвета счастья: эльфийская сказка - [24]

– Дай мне время привыкнуть к нему. Я пообещаю, что больше не произнесу имя Боромира в стенах твоего дома, если ты поклянешься, что оставишь меня в покое. До тех пор пока я сама не приду к тебе, – поспешно добавила она, заметив, как загорается злой огонек в глазах эльфа.

– Клянусь Песней Творения.

На троне восседала совершенно обнаженная Госпожа Келебринкель. За спиной стояли Кейран и Боромир, а у ног приютилась Аредель Ар-Фейниэль.

В дальнем углу тронного зала скрытый тенью сидел юный эльф и тихонько наигрывал на свирели.

Келебрин взмахнула увитой серебряными браслетами рукой: мужчины опустились на колени по обеим сторонам от трона. Две черноволосые головы склонились над грудью девушки, твердые губы безжалостно смяли маленькие перламутровые соски, заставляя ее податься вперед.

Холеные пальцы Белой Девы принялись оглаживать лодыжки Румер, неспешно скользя вверх к коленям. Горячие губы коснулись кожи Госпожи Имладриса, целуя и слегка надавливая, словно приглашая развести ноги. Она повиновалась. Аредель устроилась на полу и робко коснулась языком внутренней части алебастрового бедра Келебрин. Тихий вздох, слетевший с приоткрытых губ, засвидетельствовал ее желание продолжать. Вскоре влажные дорожки поцелуев красовались на обоих ножках Келебрин, а Белая Дева в нерешительности замерла, жарким дыханием опаляя самые потайные уголки тела Румер.

– Ты клялась выполнять все желания Госпожи, – раздался хриплый от сдерживаемого желания голос Кейрана.

Сквозь полуприкрытые веки Келебрин увидела, как он вплел пальцы в темный шелк разметавшихся волос, слегка поглаживая и побуждая княжну к действию. Ревность мутной волной накрыла сердце, но искусный поцелуй Боромира отвлек ее. А через миг горячий язык Аредель заставил Госпожу Келебринкель взлететь к вершинам гор Имладриса.

Руки, губы, пряди волос, ласкающие кожу, впивающиеся в плоть ногти – все смешалось. Пламенная вспышка наслаждения сотрясла Румер, она застонала, сорвалась на крик…

Проснулась.

Пот ручейками стекал с висков, где неистово бился пульс, причиняя боль, по силе превосходящую пригрезившееся ей удовольствие.

– Ну и приснится же гадость! – пробормотала Румер– Келебрин.

С третьей попытки перевернувшись на другой бок, она с изумлением увидела мирно посапывающего на краю ложа Кейрана.

– Не твои ли это штучки, любовь моя? – тихим шепотом поинтересовалась она, но эльф и бровью не повел. – Спишь? И почему ты спишь здесь?

Внезапная мысль о причине нахождения супруга в ее – вот уже более полугода – спальне разозлила Келебрин. Все эти полгода меж ними царила молчаливая идиллия: она не хотела его, он не трогал ее. Целовал перед сном в лоб и отправлялся пусть и в смежную, но отделенную тяжелой дубовой дверью спальню. Келебрин провожала его нежной улыбкой, а потом быстренько запирала изнутри засов. Терпение у супруга, конечно, эльфийское, но доверять безоглядно, как раньше, она не могла.

Каждый раз, когда он на пару недель отлучался, уезжая в Эгларест к Кирдану или еще дальше на север – в Невраст к Финголфину, Румер мучилась сомнениями. Кейран возвращался, и она старательно выискивала в его облике подтверждение своих подозрений. Не замечая явных перемен, она заставляла себя проглотить готовые сорваться с языка вопросы.

Так они и жили: Кейран учтиво заботился о носящей его дитя супруге, больше не пытаясь восстановить их прежнюю близость; Румер Келебринкель послушно выполняла его указания и принимала знаки внимания, терзаясь мыслью о том, не встречается ли он тайком с Аредель.

– Проснись, Кей, – Румер толкнула супруга, мимо воли назвав, как некогда, когда была уверенна, что любит.

Брови Владетеля Имладриса сошлись на переносице, шумный выдох обозначил недовольство тем, что его будят.

– Кей! – опять позвала девушка, на это раз легонько щелкнув эльфа по носу.

Он перехватил ее руку и притянул к себе. Утратившая былую легкость по причине последних месяцев беременности Румер тяжело повалилась рядом с ним.

– Любовь моя, – сонным голосом прошептал Кейран.

– Что творишь-то?! – зашипела Келебрин. – Совсем спятил? На охоту съезди!

Эльф улыбнулся и помог ей устроиться поудобней. Поднялся и любовно осмотрел с ног до головы. Задорные искорки мелькнули в звездносетных очах.

– Я бы с удовольствием поохотился… но только в стенах этой опочивальни…

– Кейран! – почти закричала Румер. – Что за фокусы? Как ты вообще здесь оказался?

– Вы так стонали во сне, душенька моя, что разбудили меня, – подмигивая, сообщил он. – Я подумал, что тебе плохо… но поняв, что это только сон, решил остаться… на всякий случай. Что тебе снилось, любимая?

Румер залилась краской, вспомнив то, что интересовало ее супруга. Вздохнула и, меняя тему, попросила:

– Раз уж Вы здесь, дражайший мой Властелин, то принеси-ка мне попить. Жарко что-то.

Пальцы Кейрана убрали прилипшие ко лбу девушки влажные пряди.

– Вижу.

От нежности этого касания Румер прошибло, словно от удара молнии.

– Кей, подожди, – она ухватила эльфа за руку. – Кей, ты любишь меня?

Ничуть не озадаченный внезапной переменой ее настроения, Кейран склонился над полулежащей Келебрин и прошептал ей прямо в ухо: