Четыре четверти. Взрослая хроника школьной любви - [79]
– Ты все поняла правильно.
– Женечка, ты… таких не бывает.
– Ты это уже говорила. Тогда…
Дверь неожиданно скрипнула, запуская томившийся в коридоре свет, и тут же в постель без церемонных приглашений запрыгнула Аманта. Этого мгновения Маше хватило, чтобы нырнуть с головой под одеяло, но серебряные змееподобные браслеты (их опять было, как и положено, семь) предательски звякнули.
– Аленка, тебе чего?
– Жень, ты что, спишь? Аманта просится. Ты же с ней не погулял?
– А ты почему не спишь? Привидение в пижаме. Ты маме что обещала? Живо спать…
Но ночное привидение не спешило исчезать, подозрительно глядя на сброшенные вперемешку на пол вещи.
– А…
– Кыш, пернатая!.. Марш спать. Я сейчас выйду с Амантой, – и Женька сделал вид, что намеревается швырнуть в «привидение» тапочкой.
Схватившись за край двери, сестренка попыталась резко захлопнуть дверь, но детские пальчики не успели вовремя выскользнуть из щели… Аманта раньше Женьки, застрявшего в узких, с трудом налезающих джинсах, оказалась возле ревмя ревевшей на полу в коридоре девчушки. Когда к ним выбежала Маша, завернутая похлеще детского привидения в волочащееся за ней белое одеяло, Аленка рыдала во весь голос на руках брата. Женя без видимого успеха пытался успокоить сестренку, целовал пострадавшую руку и дул на нее, одновременно размазывая ладонью катящиеся по пухлым щечкам ручейки. Аманта, пританцовывая на задних лапах и царапая когтями и Женю, и Аленку, поскуливала и, казалось, стонала, в порыве сострадания пытаясь вылизать хотя бы голые детские пятки. Маша расправила стиснутый крохотный кулачок. Пальчики были целы, только красная, чуть вдавленная полоска пересекала их.
– Аленка, смотри, как Аманта перепугалась. Ой, бедная Аманта… Как она переживает. Пожалей ее, Алён, погладь, погладь. Вот так, молодец. Не бойся, Аманта, не бойся. У нас всё уже прошло. Обними ее. Жень, присядьте. Бедная собачка…
– Не бойся, Аманта, – повторяла за Машей маленькая, тут же забывшая о своем собственном горе девочка, уворачиваясь от длинного шершавого языка. – У нас всё прошло…
Женя вернул в комнату покинувшую ее на время темноту. Где-то за стенкой в своей кроватке притворялась спящей совсем успокоившаяся, притихшая Аленка. Одеяло соскользнуло с Машиных плеч на кровать.
– Твоя сестрица все поняла.
Женя пожал плечами:
– Она запомнит только свои пальчики. Она еще мелкая. Ничего не бойся: ты – моя жена, – он погладил ее по плечу. – Аленка не выдаст.
Маша сидела на постели, чуть печальная, подтянув к груди колени и обвив их руками.
– Пошли, Женечка. Проводи меня. А то мне дома тоже не поздоровится.
И она спустила босые ноги на холодный пол.
Четвертая четверть
– Алло. Это ты, Женек? Нет, еще не завалилась. Мы тут вдвоем… с физикой. Кто кого пересидит… Что стряслось?.. Жень, ты сумасшедший… Ты где?.. Где здесь?.. Все. Заходи в подъезд, я сейчас выскочу.
Маша вылетела в коридор. Бесплотной тенью она миновала освещенное лишь ночным телевизионным экраном пространство холла, примыкающего к гостиной, где ужинал только что пришедший с работы папа, набросила на плечи куртку и тихонько прикрыла за собой тяжелую ожелезенную дверь. Снизу ей навстречу зашелестел, быстро пролистывая этажи, лифт. Он затормозил, не дотянув один пролет. В межэтажье они встретились.
– …Пап, если ты сейчас скажешь что-нибудь против Маши, мы с тобой окончательно поссоримся.
– Жень, ты высказался?! А теперь послушай меня. Я ничего не имею против твоей Маши. Маша как раз мне нравится гораздо больше, чем ты. Она более разумная, у нее есть цели. И ей любовь не мешает этих целей достигать, – отец был раздражен, если не взбешен. – У меня претензии к тебе. Ты мне обещал, что последняя четверть пройдет, наконец, за учебой. Три четверти подряд ты валяешь дурака. Причем чем дальше, тем больше. У меня полное ощущение, что ты вообще бросил учиться. В начале года у тебя практически не было четверок, а в прошлой четверти у тебя уже трояков больше, чем пятерок. Я не вижу, чтобы ты готовился к урокам, к экзаменам. Ты пропадаешь неизвестно где. Посмотри на часы: в котором часу ты пришел домой? И когда, интересно, ты собираешься сесть заниматься?
– Сейчас.
– Сейчас?.. Сейчас самое время ложиться спать. Это опять халтура, а не занятия, – вмешалась мать. – Почему мы никогда не знаем, где ты находишься? Должна я знать, где тебя искать? Где можно находиться до двенадцати часов каждый день?
– Не надо меня нигде искать. Подарите мне мобильник, и я буду вам звонить. А где я нахожусь, вы отлично знаете: в студии.
– Студия до двенадцати не работает. Ты уж за идиота меня не держи.
– Пап, студия и после двенадцати работает. Пока Кац не уйдет. Конечно, ребята расходятся в девять, а мы вдвоем остаемся еще. Я должен к летней выставке закончить большую работу.
– Ты, прежде всего, этим летом должен поступить в институт. А ты после школы у Маши, после Маши – в студии. Домой только ночевать приходишь. Про уроки я уж и не говорю. Какие у нас могут быть уроки? Мы же гениальны. Только уроды-учителя чего-то все от нас хотят. Интересно, зачем им это надо? Нас, видимо, в институт теперь без экзамена за нашу гениальность примут.
На первый взгляд они обычные люди. Он просто хмурый, неприветливый парень. Она - веселая и жизнерадостная девчонка. Они оба помешаны на машинах и обожают шальной адреналин ночного города и высоких скоростей. Они не мыслят себя без музыки. Он пишет песни, для того, чтобы их никто не услышал. Она - радио ди-джей, голос ночного эфира, без лица, с псевдонимом вместо имени. Они оба - одиночки по жизни. Что будет, когда песня парня помимо его воли попадет на радио и "голос ночи" начнет искать скрытного таланта? А если они случайно окажутся в одной команде челленджеров? Что если два одиночества встретятся?
Зрители в восторге от популярного телешоу. Его красивая, остроумная, доброжелательная ведущая — кумир миллионов. Но что происходит с ней по ту сторону экрана?Неотразимую телезвезду изводит ревностью и бесконечными придирками надоевший муж?Значит, надо избавиться от благоверного раз и навсегда. Чтобы ничто не мешало наслаждаться жизнью.Чтобы наконец почувствовать себя не только успешной, но и счастливой.
Настоящая любовь требует величайшего самопожертвования. Чтобы уберечь любимого человека от мучительного разочарования, героиня берет на себя вину за то, чего никогда не совершала. В разлуке проходит несколько лет, и вот они встречаются снова. На этот раз их любовь побеждает все обиды, подозрения и сомнения, и герои романа наконец находят свое счастье.
Для Милдред Догэрти, героини романа, главным в отношениях двух любящих людей всегда была полная честность. И когда она поняла, что возлюбленный предал ее, она без раздумий порвала с ним. Но через несколько лет их дороги с Норманом Ллойдом снова пересеклись. И эта встреча заставила ее на многое взглянуть совсем по-другому.
Очаровательная талантливая балерина Люси находит свое счастье, встретив молодого успешного дипломата Джулиана. Однако его мать прикладывает все усилия, чтобы разлучить влюбленных. С необыкновенной изобретательностью она клевещет на Люси…
Они совершенно не подходят друг другу. Он преуспевающий адвокат, а у нее свое кафе в Гамбурге. Его переполняют нереализованные желания, а она пытается в них разобраться. Он любит свою мебель, а она – свои проблемы. И при этом оба любят друг друга. Но в одно проклятое утро все рушится в одночасье. С разбитым сердцем садится она в машину, одержимая жаждой мести. Тем более что завтра ей исполнится 32 года.