Четыре четверти. Взрослая хроника школьной любви - [77]

Шрифт
Интервал

Предвижу все: вам не прочесть
Печальной тайны объясненья,
Ведь алфавит, мое спасенье,
Вам никогда не одолеть.
Но я пишу, чего же боле,
Что я могу еще сказать.
Перо поэта в божьей воле…
Раз научился он писать.
Я помню чудное мгновенье,
Уйдя от шумной суеты,
Я ел конфеты и варенье,
Вдруг предо мной явилась… Вы.
Мы никогда не скажем взрослым,
Зачем забрались Вы в кусты…
С зеленой сопелькой под носом,
Как гений чистой красоты.
Вы потянулись за вареньем,
Что я припрятать не успел.
О, мимолетное виденье,
Я улыбнулся… и доел.
Я мальчик самых честных правил,
Когда конфетку дожевал,
На память фантик Вам оставил…
Потом обратно отобрал.
Но тут меня позвала мама,
И вот когда я пожалел,
Что мы дружили слишком мало…
А то бы я еще поел.
Жую ль теперь я пряник вялый,
Ириску ль чахлую сосу,
Звучит мне голос шепелявый
И снятся сопельки в носу.
О, где вы, две косы льняные,
Два уха, две руки… потом
Две ножки, ножки – где вы ныне?..
Я, впрочем, вовсе не о том.
В саду во мраке заточенья
Тянулись тихо дни мои
Без божества, без вдохновенья,
Без драк, без жизни, без еды.
Вас в младшей группе снова встретя,
Когда был в нашей карантин,
Я неожиданно заметил,
Что липнет к вам один блондин.
Я этот профиль деревенский
По петербургским яслям знал.
Ведь это Вовочка был, Ленский —
Поэт, романтик и нахал.
Что вы нашли в нем – недоносок,
Не произносит букву «ры»,
Вино сосал еще из сосок,
А ночью писался в штаны?
Я б мог пройти, конечно, мимо,
Но я, чтоб черт меня побрал,
Вас за косичку дернул мило,
Слегка, любя… и оторвал.
А он, играя в благородство,
Отстать отнюдь не пожелал.
Воскликнул: «Женя, это скотство!»
Взял… и другую оторвал.
Вы заревели, как белуга,
Хотя б могли и помолчать,
А трем детишкам от испуга
Пришлось подгузники менять.
Теперь дуэльные рогатки,
Две гайки, больше ничего,
Судьбу мою, судьбу его
Решат, и будет все в порядке.
В окне за мной разбиты стекла —
Промазал он. Но я попал:
Под одобрительные вопли
Несчастной жертвой Ленский пал.
Здесь по привычке дал я ходу,
Причем немало попотел:
В чужом углу свою свободу
Я потерять не захотел.
Душа моя кипела страстью,
И я бежал… как молоко.
За мною няня, ей, на счастье,
До двери было далеко.
Нет, я не создан для блаженства…
Как больно кончилась игра:
Гляжу на Ваши совершенства
С побитой попой из угла.
И вдруг я вижу: что за диво?
Татьяны две? Иль это бред?
Иль выпил лишнее кефиру?
Иль съел детсадовский обед?
А может, это от любви
Рассудок мой изнемогает?..
И тут я понял: Вы – не Вы.
Там Ольга лысая рыдает.
Я мертвым Ленским ей обязан.
С двумя косами предо мной
Стоит Татьяна… Боже мой!
Как я ошибся! Как наказан!..
* * *
Я Вас люблю неудержимо.
Ах, если б выразить я мог…
Я буду помнить Вас весь срок
В детсаде строгого режима…

Вадику хлопали, отбивая ладоши, все, кроме разве что Леночки и Гарика, поскольку ладони последнего в этот момент находились в Леночкиных руках.

– Бедный Александр Сергеевич, – жеманно прокомментировала Леночка, вставая с явно неудобного кресла.

– Лен, можно тебя на минутку, – поймал ее за рукав Вадик.

– Куда ты меня тащишь? Не видишь, я смотрю представление.

– Чтобы ты смотрела представление, я действительно не вижу. А как ты флиртуешь с Гарькой, видно с закрытыми глазами.

– Да что ты. И не думала. Ты просто еще маленький, тебе этого не понять, – она щелкнула бретельками от штанишек по Вадикиному выпяченному животу, тут же позабыв про собеседника.

Вадик, еще больше обескураженный, подсел к Маше и зашептал прямо в ухо, щекоча усами:

– Маш, я правда ни черта не понимаю. А ты? Чего она? Что это она на Гарьку вдруг запала.

– Ты про Леночку? Да ни на кого она не запала. Не переживай. Дыши носом.

– Да что я, не вижу… Может, ты с ней поговоришь, а, Маш? Чего мне делать-то?

Маша сжалилась:

– Ну, хорошо. Я попробую.

Улучив момент, когда Гарик отправился готовиться к своему выходу на «сцену» и Леночка, наконец, от него отлипла, Маша вытащила ее в соседнюю спальню, где стояла старая родительская кровать и диванчик Аленки.

– Ты что, с Вадиком поссорилась?

– Нет, почему? – состроив наивную гримаску, пожала плечиками Леночка. – Он – душка.

– Это я у тебя должна спрашивать почему? Ты ведешь себя соответствующим образом.

В ответ Леночка рассмеялась. На ее кукольном личике было написано, что ее шутка удалась:

– Это эксперимент. Я хочу испытать его. Пусть он меня приревнует. Интересно, что он станет делать?

– Ты серьезно? – не поверила Маша.

– А что? От ревности только сильнее любят. Уверенность в любви притупляет чувства, – и Леночка выпорхнула из спальни.

Маше стало стыдно. И в то же время возникло неожиданное желание устроить для этой начинающей, но подающей большие надежды интриганки нечто подобное. Пойти, например, и приласкать сейчас Вадика, чтобы посмотреть, как эта кошечка сама начнет звереть и показывать когти, едва почуяв, что покушаются на ее собственность. Маша, возможно, так бы и сделала, если б не мысль о Жене – единственное, что ее остановило.

Маша вернулась к компании, но Вадика в гостиной не нашла. В следующий момент из дальней, Жениной комнаты донесся грохот опрокидывающейся мебели и лай возмущенной Аманты. Ребята переглянулись и ринулись туда. Как Леночка могла оказаться там раньше других, осталось загадкой. Не исключено, что она чуть раньше заметила отсутствие Вадика и Гарьки и уже направлялась на их поиски. Когда Женя вбежал в свою комнату, Ленка, стоя на коленях, пыталась отодрать Гарика, подмявшего ее друга, только что преданного ею. Гарик, со знанием дела заламывающий руку поверженному сопернику, ухищрялся одновременно отмахиваться от детских Леночкиных кулачков. Аманта срывала голос, выбрав в качестве объекта нападок крайнего, то есть Лену. Стеллаж, на котором были расставлены скульптурные работы Монмартика, завалившийся на бок, припавший в испуге к письменному столу, сбросил большую часть хранившихся в нем экспонатов на пол. Осколки гипса говорили о безвозвратности потерь. Тут же среди останков погибших скульптур валялись только что, видимо, переодетые Вадиковы шорты.


Рекомендуем почитать
Тонкие материи, или Туманы лондонских улиц

Жизнь без истерик и обид. Как преодолеть непонимание и обрести взаимное доверие?На том этапе, когда два человека становятся ближе, важно научиться создавать и оберегать тонкие материи чувств и взаимоотношений. Роман состоит из коротких историй – ситуаций, в которых может оказаться любая женщина. Изящные решения героини, живые диалоги, неожиданные повороты завораживают непосредственностью и мудрой простотой.Эта книга раскрывает успешные стратегии поведения и рецепты гармоничных отношений для тех, кто уже сделал свой выбор.Третья книга, продолжающая историю героини бестселлеров Юлии Меньшиковой «Нежный бренд, или Рождество в Париже» и «Свежий взгляд, или В Париже уже весна».


Одиночки по жизни

На первый взгляд они обычные люди. Он просто хмурый, неприветливый парень. Она - веселая и жизнерадостная девчонка. Они оба помешаны на машинах и обожают шальной адреналин ночного города и высоких скоростей.  Они не мыслят себя без музыки. Он пишет песни, для того, чтобы их никто не услышал. Она - радио ди-джей, голос ночного эфира, без лица, с псевдонимом вместо имени. Они оба - одиночки по жизни. Что будет, когда песня парня помимо его воли попадет на радио и "голос ночи" начнет искать скрытного таланта? А если они случайно окажутся в одной команде челленджеров? Что если два одиночества встретятся?


По ту сторону экрана

Зрители в восторге от популярного телешоу. Его красивая, остроумная, доброжелательная ведущая — кумир миллионов. Но что происходит с ней по ту сторону экрана?Неотразимую телезвезду изводит ревностью и бесконечными придирками надоевший муж?Значит, надо избавиться от благоверного раз и навсегда. Чтобы ничто не мешало наслаждаться жизнью.Чтобы наконец почувствовать себя не только успешной, но и счастливой.


Встреча с прошлым

Настоящая любовь требует величайшего самопожертвования. Чтобы уберечь любимого человека от мучительного разочарования, героиня берет на себя вину за то, чего никогда не совершала. В разлуке проходит несколько лет, и вот они встречаются снова. На этот раз их любовь побеждает все обиды, подозрения и сомнения, и герои романа наконец находят свое счастье.


Долина грез

Для Милдред Догэрти, героини романа, главным в отношениях двух любящих людей всегда была полная честность. И когда она поняла, что возлюбленный предал ее, она без раздумий порвала с ним. Но через несколько лет их дороги с Норманом Ллойдом снова пересеклись. И эта встреча заставила ее на многое взглянуть совсем по-другому.


Сердечный трепет

Они совершенно не подходят друг другу. Он преуспевающий адвокат, а у нее свое кафе в Гамбурге. Его переполняют нереализованные желания, а она пытается в них разобраться. Он любит свою мебель, а она – свои проблемы. И при этом оба любят друг друга. Но в одно проклятое утро все рушится в одночасье. С разбитым сердцем садится она в машину, одержимая жаждой мести. Тем более что завтра ей исполнится 32 года.