Четвертый раунд - [49]

— Полный порядок! — говорит секундант в перерыве. — Инициатива твоя, очки тоже, и весь раунд твой. Только не зарывайся…

Я и не зарываюсь. Во втором раунде работаю так же четко и хладнокровно. Чиаботару закусил удила и явно стремится лишь к одному — поймать на удар. Боковые у него в самом деле великолепны: резкие, хлесткие, мощные… Но все они идут мимо, в воздух. Я всякий раз вижу, как они зарождаются, и избежать их не составляет ни малейшего труда. На таком ринге, как европейский, таким путем поединка не выиграешь. Надо бы сменить тактику, опробовать что-нибудь другое… Но румын, судя по всему, этого не понимает. Впрочем, что ему остается делать, как не ловить на случайный удар. Он видит, что я легко его опережаю, и больше противопоставить ему нечего.

Вновь сближаюсь, провожу пару серий в корпус и бью на выходе снизу в голову — румына встряхивает, но он хорошо держит удар, и с волей у него тоже в порядке. Опять бросается вперед и опять — боковым в голову; ныряю под перчатку и сильно бью два раза по печени — это должно его охладить.

В третьем раунде картина та же самая. Чиаботару очень силен и вынослив, но все это ему сейчас мало помогает — не тот класс.

Гонг. Майка у меня почти совсем сухая. А вот о противнике этого никак не скажешь: дышит тяжело, лицо покрылось пятнами… Зрители взволнованно гудят на трибунах, бой им явно понравился. Однако посмотрим, что скажут судьи…

Все в порядке: все трое боковых судей единодушны в своих решениях. Перевожу взгляд на световое табло. 60: 58, 60: 57, 60: 58. Чистая победа! Реванш состоялся, и, главное, именно так, как я и хотел.

Странная это штука — оскорбленное самолюбие. Чиаботару, на мой же собственный взгляд, совсем не тот боксер, победой над которым стоит гордиться. А вот поди ж ты! Будто у олимпийского чемпиона бой выиграл! Если бы не поединок в Бухаресте, наверняка не обратил бы никакого внимания. Но в этом-то «если бы» все и заключается. Проигрывать обидно всегда, но проиграть заведомо более слабому — особенно. Такое поражение ранит несравнимо больнее.

Ну и, конечно, тот молчаливый спор, который я вел с теми, кто поспешил похоронить меня как боксера: шестнадцать побед после Бухареста будто не шли в счет — необходима была победа именно над Чиаботару, необходим был реванш. А может, я сам все это вбил себе в голову? Но так или иначе, а чувство удовлетворения от победы было велико. Успокоилось заодно и ущемленное самолюбие.

Второй бой — с итальянским тяжеловесом Боццано — не состоялся; он почему-то не явился на ринг. Впрочем, болельщики, кажется, не очень об этом жалели; Боццано не считался сильным боксером.

В следующем поединке я встретился с чехом Нетукой. Выиграл я довольно легко; судьи единодушно отдали мне победу, и я таким образом вышел в финал.

Вместе со мной в финал пробилось еще четверо: Степанов, Засухин, Джанерян и Шатков.

Владимиру Енгибаряну, который, как и я, завоевал «золото» на прошлом первенстве Европы в Варшаве, на этот раз не повезло. Он в четвертьфинале проиграл поляку Дрогошу.

Пожалуй, не повезло — это не совсем точно. Енгибарян просто не сумел подобрать подходящую к случаю тактику. Дрогош — очень подвижный, с отличным чувством дистанции и быстрой реакцией, — сумел приспособиться к коронному енгибаряновскому левому снизу-сбоку, с помощью которого тот нередко заканчивал бои досрочно, а Енгибарян упорно цеплялся за свой удар, словно в его богатейшем боевом арсенале ничего другого не оказалось. Он атаковал и мазал, вновь атаковал и вновь мазал, а поляк легкими, но точными тычками набирал очки. Ничего, кроме досады, непонятное упрямство Енгибаряна не могло вызвать; его будто подменили, настолько он был не похож на самого себя.

Степанов, Засухин и Джанерян проиграли уже в финале. Впрочем, Степанов и особенно Засухин проиграли не столько своим противникам, сколько судьям. Вся западногерманская пресса, например, утверждала, что Засухин был намного лучше своего противника, английского полулегковеса Никкольса, но судьи решили по-своему. Повторялась старая, ставшая уже привычной история.

Что касается Джанеряна, то тут вообще вышла целая история. В финале он проиграл по очкам отличному польскому боксеру, чемпиону Европы Петшиковскому. Но вот в полуфинале, в бою с итальянцем Чичиани, схватка на ринге не закончилась даже и после удара гонга.

Бой Джанерян выиграл, но диктор почему-то объявил о победе итальянца. В зале поднялся страшный шум; Джанерян тоже недоумевал, однако безропотно смирился с решением судей. Итальянские болельщики уже поздравили Чичиани с победой, как вдруг диктор вторично подошел к микрофону и объявил, что после просмотра судейских записок победителем все же следует считать не итальянского, а советского боксера. Одним словом, первое сообщение — ошибка.

И тогда на ринге появился, так сказать, третий противник. Один из итальянских болельщиков перелез через канаты и без долгих слов бросился на судью. Дело приняло скандальный оборот. Темпераментный толстяк-итальянец явно решил нокаутировать ошарашенного неожиданностью рефери. Пришлось вмешаться нашему спортсмену. Несмотря на разницу весовых категорий, Джанерян молниеносно управился с новым претендентом на лавры европейского ринга, и разбушевавшийся итальянец был сброшен с помоста.