Четвертое сокровище - [81]
— Никогда не слышала, чтобы мама упоминала о сэнсэе Дзэндзэн, — ответила Тина.
— Понятно, — сказал Арагаки. — И вы ничего не слышали о Тушечнице Дайдзэн?
— О чем?
— О Тушечнице Дайдзэн, — повторил Арагаки. — Сэнсэй Дзэндзэн в прошлом в Японии был главой школы каллиграфии Дайдзэн.
— Нет. Никогда не слышала, чтобы она упоминала об этом.
— Понятно. Домо аригато[70]. — Арагаки встал. — Думаю, нам не следует вас больше задерживать.
В спальне Тина пыталась решить, что же из одежды взять с собой, как вдруг вошел Мистер Роберт.
— Тебе не обязательно съезжать, — сказан он.
— Обязательно.
— Я хотел сказать, что съеду я.
— Спасибо за предложение. Но в любом случае мне нужно присматривать за мамой. — Тина взяла пару джинсов и маек и засунула их в рюкзак.
— Как она? — поинтересовался Мистер Роберт.
— Не очень довольна. Конечно — сидеть взаперти весь день.
— Представляю.
Тина положила в рюкзак несколько пар носков.
— По какому поводу все эти расспросы? Они были все-таки слишком личные.
— Может, ему было просто интересно.
— А что это за тушечница?
— Про это я вообще ничего не знаю.
— Это имеет какое-нибудь отношение к твоей просьбе держаться подальше о сэнсэя?
— Я тебе уже сказал, с чем это было связано.
— То есть надо уйти из твоей жизни. — Тина застегнула рюкзак. — Не проблема.
Беркли
Тина завезла одежду к маме и поспешила обратно к электричке. Вошла в поезд и села. До Беркли она успела дочитать начатую статью, причем поняла почти три четверти — заметный прогресс.
Она зашла в «Полуноту», взяла латтэ на вынос и поспешила в институт.
Было по-прежнему жарко, и все ходили в шортах и коротких топах.
В институте Говард работал на компьютере в их кабинете. Тина поставила латтэ и рюкзак на стол.
— Прости, что меня так долго не было, — я знаю, я уже отстала.
— Ничего, я добавил еще аннотированных сканов. — Он посмотрел на часы. — Кстати, мне пора в лабораторию. — Он взял рюкзак и вышел из кабинета.
Тина достала хрестоматию, решив прочесть еще одну статью и допить кофе, а уже потом приниматься за ввод данных.
Тина дочитывала статью, когда раздался звонок.
— Тина, — сказала профессор Портер, когда она сняла трубку, — вы не зайдете ко мне в кабинет?
Тина отложила статью, прошла по коридору и поднялась в кабинет профессора Портер. Та из-за своего стола жестом предложила Тине сесть. И долго просто смотрела на нее.
— Должна сказать, что я разочарована.
Тина почувствовала комок в горле:
— Простите, я не понимаю, о чем вы.
— Судя по всему, вы уже подумываете о смене научного руководителя.
Тина сглотнула.
— Я не знаю, что вам рассказали. Я действительно встречалась с профессором Аламо.
— По поводу учителя каллиграфии, разве нет, Тина? — Профессор Портер сцепила руки. — Не понимаю, как вы можете быть столь легкомысленной на этом этапе получения образования.
— Мне жаль, если у вас сложилось такое впечатление. Он пригласил меня к себе в кабинет, да, это было связано с сэнсэем, я разговаривала насчет него с одним из его студентов.
— Вы понимаете, что может произойти?
Тина кивнула:
— Я не ожидала, что эти сведения дойдут до профессора Аламо.
— Так вы думаете покинуть нас?
— Нет, вовсе нет.
Профессор Портер побарабанила пальцами по столу.
— Хорошо. Я рада, что мы это прояснили.
Кандо позвонил Арагаки в школу каллиграфии Дзэндзэн из отеля «Мияко». Детектив подтвердил, что женщину, за которой сэнсэй Симано поехал в Сан-Франциско, действительно звали Судзуки. Ханако Судзуки. Он не смог выяснить, была у Ханако дочь от сэнсэя или нет.
— Все так переплелось, — сказал Арагаки Годзэну. — Симано, Судзуки, ее дочь, друг ее дочери, вы. И всех свела Тушечница Дайдзэн.
Сан-Франциско
Ханако и Киёми смотрели мыльные оперы с приглушенным звуком. Когда началась реклама одноразовых подгузников, Киёми зевнула:
— Ты точно не хочешь, чтобы я что-нибудь приготовила перед уходом?
— Нет, спасибо, Хана скоро вернется.
— Ладно, — сказала Киёми. — Знаешь, мне вчера не хватало нашего обычного похода в ресторан. Я люблю наши вторничные походы, ведь за двадцать лет мы пропустили всего несколько вечеров.
— Ну да, — согласилась Ханако. — По два вторника в год, когда ты уезжаешь в отпуск на Гавайи.
— Но когда я там, каждый раз по вторникам думаю о том, как бы мне хотелось быть в «Китайских морях» и есть креветки в остром соусе с белой рыбой.
— Однажды, когда ты уехала, я пошла туда с другой официанткой. Мне тогда казалось, что я изменяю тебе.
Киёми рассмеялась:
— В следующий вторник пойду одна и возьму на вынос. И мы поужинаем здесь.
— В следующий вторник мы вместе туда пойдем.
Киёми улыбнулась:
— Договорились.
Они немного посмотрели сериал. Во время очередной рекламной паузы Ханако попросила:
— А ты не съездишь в Беркли, в школу Дзэндзэн разузнать насчет сэнсэя? Роберт-сан практически ничего не рассказывает в последнее время.
— Конечно, — ответила Киёми.
— Сэнсэй по-прежнему рисует свои картинки. — Она попросила Киёми принести стопку рисунков из спальни, и они их просмотрели вместе.
— Странные, — заметила Киёми. — Но красивые.
Ближе к вечеру Тина вернулась домой, бросила рюкзак на кухонный стол и прошла в гостиную. Мама спала на диване, Киёми — в кресле; телевизор было еле слышно. Окна были открыты, и горячий сухой воздух овевал комнату. Тина на цыпочках вышла.
Ремонт загородного домика, купленного автором для семейного отдыха на природе, становится сюжетной канвой для прекрасно написанного эссе о природе и наших отношениях с ней. На прилегающем участке, а также в стенах, полу и потолке старого коттеджа рассказчица встречает множество животных: пчел, муравьев, лис, белок, дроздов, барсуков и многих других – всех тех, для кого это место является домом. Эти встречи заставляют автора задуматься о роли животных в нашем мире. Нина Бёртон, поэтесса и писатель, лауреат Августовской премии 2016 года за лучшее нон-фикшен-произведение, сплетает в едином повествовании научные факты и личные наблюдения, чтобы заставить читателей увидеть жизнь в ее многочисленных проявлениях. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
В этой книге собраны рассказы о боевых буднях иранских солдат и офицеров в период Ирано-иракской войны (1980—1988). Тяжёлые бои идут на многих участках фронта, враг силён, но иранцы каждый день проявляют отвагу и героизм, защищая свою родину.
В книгу вошли повести и рассказы о Великой Отечественной войне, о том, как сложились судьбы героев в мирное время. Автор рассказывает о битве под Москвой, обороне Таллина, о боях на Карельском перешейке.
В повести «Ана Ананас» показан Гамбург, каким я его запомнил лучше всего. Я увидел Репербан задолго до того, как там появились кофейни и бургер-кинги. Девочка, которую зовут Ана Ананас, существует на самом деле. Сейчас ей должно быть около тридцати, она работает в службе для бездомных. Она часто жалуется, что мифы старого Гамбурга портятся, как открытая банка селёдки. Хотя нынешний Репербан мало чем отличается от старого. Дети по-прежнему продают «хашиш», а Бармалеи курят табак со смородиной.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
К Пашке Стрельнову повадился за добычей волк, по всему видать — щенок его дворовой собаки-полуволчицы. Пришлось выходить на охоту за ним…