Четвертое измерение - [29]

— Мы уже играли в Дании и в Швеции, — говорит Юрай в темноте.

— На концертах?

— Спятил? — прыснул он. — В барах, в отелях… разумеется, в каких получше. Платят хорошо, иначе откуда бы я наскреб на машину? И квартиру я себе нашел отдельно от стариков. Ты их видел, стало быть, понимаешь, что с ними долго не выдержишь…

— Значит, в целом ты доволен…

Мне показалось, что он задумался. Но Юрай тотчас же громко зевнул и заметил:

— Таблетка действует.

Подошел день посещений, принесший мне большую неожиданность: из редакции нашего всемирно известного журнала «Горизонт» явилась с товарищеским визитом делегация. Машинистка Агнешка, всегда веселая и очаровательная, но при этом сдержанная и неприступная, и редактор Игорь Лауцкий, многократный рогоносец. И едва он возник в дверях, как Мартины свидетельские показания отступили назад перед чем-то более сильным, инстинктивным, что наперекор всем доводам рассудка делало из него моего противника и отмстителя.

— Коллектив редакции желает вам скорейшего выздоровления и радостного возвращения на работу, — прощебетала Агнешка и положила мне на одеяло три красные гвоздики.

— Ты можешь ходить или мы тут посидим? — деловито осведомился Игорь.

— Через пару дней я встану на ноги, — заулыбался я, словно оправдываясь. Я сжал в руке длинные стебли цветов, и что-то острое, металлическое оцарапало мне подушечку большого пальца. Цветы были перехвачены проволочками; об одну из них, загнутую на конце, я неловко зацепился. В этом не было ничего необыкновенного, но при моем волнении обмотка показалась мне двусмысленной.

— Поставьте их в вазу, Агнешка, вон там, на окне, — сказал я.

Агнешка приняла эту миссию с превеликой охотой и удовольствием.

— Мы не знали, что это так серьезно, — с тихим и недовольным оттенком сожаления проговорил Игорь.

О чем он сожалел?.. О своем поступке? О моем состоянии? Конечно, нет; я с трудом убеждал себя: ведь ты же знаешь, что это сделал не он…

Агнешка вернулась к нам от окна; мы оба с надеждой смотрели на нее. С вопросительной улыбкой она уселась на табуретку у моей постели и сложила руки на коленях. Настала тишина.

— Кого это осенило? — спросил я.

— Как это? — непонимающе осведомилась Агнешка.

— Ну, прислать вас ко мне!

— Ну что вы! — обиделась она. — Игорь ведь член месткома, и он как раз возглавляет комиссию соцстраха. А кроме того, мы так договорились в отделе… Сегодня мы не идем ни в гости, ни в кино, так почему бы нет? Вы только не говорите, что вы не рады…

— Нет, я рад, только…

— А каковы перспективы? Что говорят врачи? — снова включился Игорь.

— Неделю, две… — Я пожал плечами. — Потом упражнения для ноги…

— Гм… тогда уж и выпить можно, — усмехнулся Игорь.

Агнешка предостерегающе подняла брови, заморгала, выставила по направлению ко мне подбородок с маленькой ямкой посередине.

— О выпивке лучше ни слова. Шеф готовит в редакции антиалкогольную кампанию. Представьте себе, Кургаец позавчера подрался в какой-то корчме с двумя трубочистами. Шеф еще больше разозлился…

Игорь изобразил на своем лице сомнение.

— Кургаец стремится привлечь к себе внимание. Не будьте так легковерны, Агнешка… С трубочистами!

То, что долго лежало у меня на сердце, наконец дошло до языка.

— В следующем номере идет мой репортаж…

— Знаю, — кивнул Игорь. — О фармацевтической фабрике.

— Передай шефу, чтобы его задержали. Это негодная работа. Там все придумано.

— Ты сам ее планировал, сдал… не понимаю.

— В ней мало правды. Я отправился туда с прекрасным тезисом: люди, изготавливающие лекарства, должны быть не такие, лучше, чем те, что производят шины или мясные консервы…

— Да, ты пишешь про это…

Почему он так внимательно читал этот репортаж? — мелькнуло у меня в голове.

— Но все было не так, — сказал я. — Я не убедился в том, что они не такие, что они лучше, я написал то, что придумал. Ведь так оно стоит меньших усилий, а? В действительности же я посмотрел производство дериватов крови, записал несколько имен и названий и под занавес разрешил, чтобы мне сунули в карман флакончик спирта, который используется при обработке плазмы крови…

— Мой тебе совет, оставь все как есть, — засмеялся Игорь. — Вот вернешься в редакцию, тогда и объясняй главному, убеждай его, в чем хочешь.

— Не вернусь. — Я резко замотал головой. — Если репортаж опубликуют против моей воли, я уйду…

Игорь и Агнешка посмотрели друг на друга в недоумении, не зная, какую позицию занять в отношении столь неожиданного демарша. Когда их взгляды вновь остановились на мне, я прочел в них неодобрение; они не верили мне и считали мое решение несерьезным.

— Ну, — добродушно промурлыкала Агнешка, — это вы только так говорите.

— Если ты думаешь, что это столь важно… — Игорь неуверенно поднял руку, растопырил пальцы и делал вид, будто проверяет длину и чистоту ногтей.

Опять настала тишина, из-за дверей донесся вибрирующий гул грузового лифта, за стеной по радио певец ансамбля «Эвергрин» умилялся словацкой деревушкой в долине…

— Пожалуй, мы пойдем, — осторожно промолвила Агнешка.

— Пойдем, — без выражения повторил Игорь, но оба еще долго сидели.

Этот визит позволил мне, виновному, вынести заключение о невиновности Игоря. Собственно, уже и до того я рассматривал это как минимальную возможность: что при некоторых обстоятельствах он мог выйти из квартиры и вернуться так, что Марта ничего не заметила, и в промежутке сбросить меня с лестницы… Если это не он, то кто же? В моей короткой карьере журналиста набиралось несколько оскорбленных граждан. Я начал ее довольно неприятным делом, после которого ушло в отставку руководство одного керамического завода. Да, я изрядно попортил жизнь его директору. И не только ему. Я вспоминаю одну открытую беседу в редакции и как я удивился, заметив первый раз в жизни, что слова, написанные холодно и равнодушно, вызывают чрезвычайное раздражение и личную заинтересованность. В ящике письменного стола я храню письмо от одного бывшего председателя национального комитета. Меня очень позабавил его казенный жаргон: «…нижеподписавшийся редактор Л. Грегор не проверил факты и утверждает устами вышепоименованного, что в период моего пребывания на посту председателя в районе ничего не делалось, хотя это утверждение в конечном счете не соответствует действительности…» Без сомнения, это один из тех, кто с охотой утопил бы меня в ложке воды. Вот тут-то и надо искать действительного врага.