— А не пообедать ли нам завтра вместе. Поговорим о землетрясениях — и о вашей собаке.
— Мне было бы приятно, — сказал Алекс. — Его зовут Вегенер. Назван в честь Альфреда Вегенера, отца тектоники плит. — Алекс потрепал пса по загривку и шепнул ему на ухо: — Du bist ein braver Hund[6].
— Вы общаетесь с ним на немецком? — спросила Катарина.
— Естественно, это же немецкая овчарка.
На следующий день Алекс на велосипеде в обществе трусившего рядом Вегенера отправился к торговому центру, где намеревался встретиться с Катариной. Соскочив с велосипеда, он запер замок и выправил край брючины из носка.
— Стереги! — приказал он, поворачиваясь к Вегенеру.
Пес взвыл.
— Стереги! — еще раз проговорил Алекс. Поскольку для поведения овчарки в данном случае существовала вполне определенная причина, фиксировать вой не было нужды. Хозяин рассеянно посмотрел на пса. — Она хочет поговорить о землетрясениях. И о тебе, Вегенер. Хотелось бы знать — почему.
Пожав плечами, он пригладил ладонью волосы, повернулся и побрел в торговый центр.
Войдя в ресторан, он увидел, что Катарина уже на месте и пьет кофе. Жестом она пригласила его к своему столику.
— Пес остался на улице, — отметил Алекс, садясь. — Или вы хотите пообщаться с ним?
Женщина усмехнулась:
— На данный момент мне достаточно вас.
Сделав заказ, они приступили к легкой беседе — словно к закуске перед обедом.
— Насколько я понимаю, вы уже были знакомы с Такэо до того, как приехали сюда, — начал Алекс.
— Я училась у доктора Вакабаяси в Берлине, а после переключилась с физики на биологию. — Катарина помешивала кофе, хотя заказала напиток без сливок и сахара. — Похоже, он так и не простил меня.
— Он называл вас Катхен, — отметил Алекс, отвечая на печальную улыбку своей собеседницы. — Это, во всяком случае, свидетельствует о некоей симпатии.
— В данном случае это свидетельствует о статусе… как обращение взрослого к ребенку. Точно так же я называю его Вакабаяси-сама, что подразумевает уважение к его много более высокому положению.
Катарина обхватила пальцами чашку, разглядывая черную рябь на поверхности.
— У Такэо есть любимая теория, — вдруг заявила она.
— Какая?
— Он полагает, что тяжелые частицы — адроны, двигаясь с высокой скоростью, ослабляют связь пространства-времени.
— Неужели? — отозвался Алекс.
— Какова природа пространства-времени в отсутствие тяготеющей массы? — Катарина указала ложечкой на Алекса.
— Ну… согласно Эйнштейну, — протянул Алекс, гордясь своим знакомством с физикой, — оно является плоским.
— Но каков смысл пространства, если в нем ничего не находится? — Помедлив несколько секунд, Катарина продолжила: — Полученные Такэо результаты позволяют предполагать — и достаточно обоснованно, — что в отсутствие массы пространство-время обретает стохастическую природу… то есть, по сути, становится неопределенным.
Наклонившись вперед, Алекс попытался изобразить понимание.
— Такэо считает, — продолжила Катарина, — что пространство и время связывает воедино масса. Она удерживает вместе пространственно-временной континуум. А высокоскоростные адроны ослабляют эту связь.
— Адроны, разогнанные Теватроном?
— Да, — кивнула Катарина, — но в первую очередь, адроны, присутствующие в космических лучах.
Алекс усмехнулся:
— И какое отношение все это имеет к моей собаке?
— Ослабление связи пространства-времени может оказаться новым физическим явлением… явлением, которое способны ощущать некоторые существа.
— Что? — Алекс от удивления прищурил глаза. — Но ведь вчера Такэо опровергал именно эту мысль.
Катарина кивнула:
— О, на самом деле он спорил со мной — уже с моей собственной теорией.
— Будьте добры, — Алекс потер пальцами лоб, — давайте по одной теории за раз.
— Конечно, вы правы. — Катарина на мгновение умолкла. — Согласно его теории, эффект будет ощущаться в массивных объектах — масштаба Земли, например. Такэо полагает, что подобные ослабления, мелкие рытвины в пространстве-времени, могут быть причиной некоторых землетрясений.
— Вот как… — протянул Алекс.
— А моя теория гласит, что если существует некий макроскопический физический феномен, то природа непременно снабдит определенный вид существ органом чувств, способным ощутить его. — Катарина прикусила губу. — Но Вакабаяси-сама считает мою теорию ерундой.
— И поэтому вам понадобился сейсмолог с собакой.
— Я как раз искала человека, предпочтительно сейсмолога, имеющего животное, предчувствующее землетрясения. Но все сейсмологи, с которыми я заговаривала на эту тему, рекомендовали мне ограничить свои интересы биологией.
Алекс положил ладонь на карман рубашки, словно принося присягу:
— Мы с Вегенером… наши руки и лапы… к вашим услугам!
— Вы отмечаете в своей книжице всякий случай неудовольствия собаки? — задала вопрос Катарина.
— Только те, которых я не могу объяснить.
— А вы слышали о программном блоке ConneXion? — спросила Катарина.
— О чем? — удивленный переменой темы Алекс качнул головой.
— Он устанавливает положительную и отрицательную корреляцию всего доступного в интернете. Корреляцию вводимых данных и ограничений в масштабе поиска. — Она покрутила ложечкой. — Мне хотелось бы знать, насколько поведение Вегенера коррелирует с землетрясениями и обнаруживают ли эти землетрясения какую-либо связь с импульсами космического излучения… или, например, с активностью Теватрона.
