Чет и нечет - [63]

Возвращаясь от лейтенанта, Муромцев думал: что можно извлечь для себя полезного на будущее из такого забавного эпизода солдатской службы? Можно извлечь важное правило: если все время показывать людям ум и проницательность - становишься неинтересным. Необходимы время от времени неожиданные вспышки. Но надо взорваться и тут же самому себя остановить. Показать, что и вспышки твои управляемы.

Окрик Коротуна вернул его из будущей интеллектуальной жизни на каменистую землю военного городка.

- Почему не приветствуете? Уставчик подучить, подучить! - отечески рекомендует краснолицый майор, весь внутри кипя от Володиной манеры глядеть на высшего по званию со всей длины молодого роста - свысока. «По какому такому праву свысока? Да что у него есть, у щенка? Только рост длинный. Современная молодежь! Образованные, с десятилеткой! Амбиции хоть отбавляй, а простых вещей усвоить не могут. Прежние, с четырьмя классами, за месяц овладевали. С этими год бейся - службу не понимают».

Эту сцену наблюдал из окна полковник Степанов, и ему она чрезвычайно не понравилась.

- Ваше мнение о Муромцеве? - спросил он лейтенанта Рябова, явившегося, чтобы - кратко и сухо - выложить начальству «сплетню», как он сам выразился, про солдата Кочаряна.

- Умен, быстр, деловит… - перечисляет Рябов.

- Вы не назвали очень важные качества: честность, отвага.

- Трусости он себе не позволит никогда.

- Какие-то новые обороты речи. Что значит - он себе не позволит?

- Честолюбие. - Рябов смотрит в окно. На плацу Коротун продолжает воспитывать Муромцева. У будущего дипломата на лице ретивая готовность: немедленно пойду, сяду зубрить устав. - Несмотря на все вопли о грехах цивилизации, я верю, что образование делает человека лучше, то есть образует и его нравственный мир…

- Допустим. А как вы считаете, этот, по вашему наблюдению, деловитый честолюбец вас, своего командира, уважает?

- Трудный вопрос. - Рябов замялся. - Современному солдату мало почтения внушает должность и чин. Ему еще надо доказать, что ты знаешь и умеешь больше, чем он. Что ты в военном деле настоящий специалист. Муромцев признает мой авторитет военного специалиста. Признает необходимость беспрекословного выполнения приказа. К военной службе относится сознательно, ищет в ней пользы для своего развития.

- Допустим. А случись настоящие боевые действия? Как может повернуться такой человек?

- Я думаю, что война всех поворачивает неожиданной стороной - каждого человека. Нельзя идти воевать таким же, каким жил в мирной жизни. Я, конечно, на войне не был. Помню, мальчишкой хотел понять по лицам вернувшихся фронтовиков, какая она - война. Но не увидел. Кончилась для человека война, и он опять переменился, стал другой…

- Очень хорошо, что вы сами об этом заговорили, - сказал Степанов. - Мы с вами оба не были на войне, а вот майор Коротун - он там был.

* * *

Идя за Левку на драчливый вызов Исабека, Володя Муромцев в точности знал: рискует, но не слишком.

- К сожалению, Кочарян не сможет прийти. - Володя подмешивал в вежливость гомеопатическую дозу пренебрежения. - У него есть более важное дело, чем то, для которого кто-то из вас, аксакалы, пригласил его сюда. Левон пошел провожать одну девушку из вашей школы. - Володе нравилась собственная речь и то, как он ловко переиначил на местный лад принятое в Москве среди юнцов обращение: старик, старики.

Исабек тяжело переминался с ноги на ногу:

- Слушай, ты! Сам-то зачем пришел?

Володя снисходительно усмехнулся:

- Я, видите ли, пришел засвидетельствовать, что мой друг не струсил. Можно сказать, он рвался посчитаться с кем-то из вас, аксакалы, но я, как старший, ему запретил. Понятно? - Он задрал рукав, поглядел на светящиеся часы.

- Обманули они тебя! - бросил Исабеку раздосадованный Кабиш.

Еркин подумал: когда чужой входит в аул, ему надо остерегаться не матерых псов, а самой никчемной собачонки. Пока она не зальется - свора не вскочит.

- Не-е-е, ты погоди-и-и… - медленно тянул Исабек. - Не пойму я, ты-то зачем пришел?

- У меня в распоряжении минут десять! - Володя демонстративно взглянул еще раз на светящийся циферблат. - Если у кого-то чешутся кулаки, могу предложить свои услуги. Так сказать, заменить в программе вечера моего товарища Левона.

Кабиш подскочил к Исабеку:

- Да всыпь ты ему! Чего он над нами издевается! - Кабиш говорил по-казахски, но смысл сказанного дошел до Володи по азартной жестикуляции.

Еркин сказал по-русски - не одному Исабеку, но и пижону московскому:

- Не валяйте дурака! Пошли!

- Нет, ты погоди… - мучился тугодум.

- Аксакал, у нас десять минут! - напомнил москвич.

Парни из десятого «А» заговорили недовольно: «Чего тут… хватит… пошли…»

- Нет, ты погоди. - Туго до Исабека доходило, что ему говорят, как говорят, кто говорит. - Не пойму я, кто тебя-то звал сюда?

- Никто не звал! А почему я пришел, я, кажется, аксакал, уже объяснил, на мой взгляд, вполне логично. Неужели надо все повторять еще раз?

Москвич не производил на чабанских сыновей впечатления противника сильного и ловкого. Левка - тот да, здоров как зверь, вся грудь в густом волосе. А москвич? Слабак он, городской стиляга. Исабек - не сравнить, куда сильней. Да и земля родная под ногами у Исабека. На своей земле бороться - силы больше. Только смысл какой - первому в Чупчи силачу взять верх над тщедушным солдатом? Разве что для порядка. Чтобы эти, из городка, нос не задирали, здешним девчонкам головы не морочили.