Честь семьи Прицци - [2]

Шрифт
Интервал

— Да мой Чарли мигом доберется туда и уложит засранца на месте.

В ту пору Чарли было двадцать, и это было его четвертое дело.

Эдуардо Прицци спешно договорился о встрече с полицейскими шишками Бруклина. Там-то и выяснилось, что все хотят одного — смерти этого отморозка, причем полиция должна получить всю славу за осуществленную операцию, не подвергая риску жизни своих сотрудников. Поэтому Чарли временно сменил имя. На следующий день газеты опубликовали заметки без фотографий — герой, дескать, детектив Джордж Феронс, вооруженный тяжелой полицейской винтовкой.

На самом деле Чарли поднялся на служебном лифте к черному ходу квартиры, где забаррикадировался Танкреди, и выманил его к двери якобы для того, чтобы изложить условия сделки, которую предлагали Прицци. Дверь так и не открылась, но Чарли достал его и через дверь. После того как он спустился, отдал копам оружие и обрисовал ситуацию, четверо из них поднялись наверх, выбили двери, чтобы впустить своих телевизионщиков, и проделали еще одиннадцать дыр в теле умирающего Танкреди.

— Здесь даже люди из Агридженто, Чарли, — сказал Паули. Низкорослый Паули казался очень широким и высоким, когда сидел. — Видишь вон того, на черепаху похож? В пятом ряду отсюда? Это Пьетро Спина. Да, действительно, все братство собралось, как в старые добрые времена.

— Ой, да перестань, — возразил Чарли. — А кто эта красотка с шикарной прической сзади на той стороне?

Они оба обернулись и посмотрели на женщину, привлекшую внимание Чарли.

— Красотка, говоришь? — усомнился Паули, мысленно оценивая ее на семь баллов из десяти.

— Боже, Паули, конечно!

Чарли пристально рассматривал незнакомку. Для него красота этой брюнетки с лебединой осанкой была не менее очевидна, чем, например, победа Трумана над Дьюи в свое время.

— Я не знаю, кто она, — сказал Паули, — наверное, друг семьи или известная журналистка.

— Если она друг семьи, то почему сидит на той стороне?

В этот момент хор запел тише, а камеры, соответственно, застрекотали громче. Четыре камеры вели съемку с разных точек. Паули говорил, что будет видео длиной в час с музыкой, титрами и спецэффектами. Тони Муто, три песни которой недавно попали в топ-50, споет «Это должна была быть ты» по-сицилийски. Потом отснятый материал размножат на видеокассетах и раздадут гостям, чтобы смотреть долгими зимними вечерами.

— Слушай, Паули, — сказал Чарли, — знаешь, чего мне хочется?

— Чего?

— После мессы я хочу попросить парня, который тут заправляет съемками, заснять для меня эту женщину.

— Почему бы и нет? Если хочешь — пожалуйста. — Он вынул из кармана визитку и что-то нацарапал на ней. — Отдай ему это. Он сделает все, что ты скажешь.

Амалия Сестеро, сидевшая впереди, обернулась.

— Эй, Паули, — сказала она с улыбкой. — Да?

— Замолчи и не мешай смотреть.

В толпе гостей, тянущихся к выходу, Чарли успел перехватить главного оператора. Он сразу сунул ему в руку сто долларов, подумав, что это сработает лучше, чем визитка Паули.

— У меня к вам предложение, — объяснил он, — удачная натура для съемок. Видите вон ту женщину? Красавица в желто-зеленом платье?

— Красавица? — переспросил оператор, глянув, куда ему указывали.

— В коротких белых перчатках! Свернула в проход.

— Ах, эта? Да, вижу.

— Снимайте ее на камеру, когда мы приедем в отель, сколько сможете. Понятно? Ничего не вырезайте, мне это нужно. Вы поняли? — спросил Чарли жестким металлическим голосом, походящим на скрип ржавых передач тяжелого грузовика. Даже когда он пел святочные песни, его голос ничуть не смягчался. Повелительный тон Чарли, внушительная фигура и глаза навыкате почти убедили оператора, но все-таки он заколебался:

— Послушайте, я бы рад, но…

— Возьмите вот это. — Чарли сунул ему в руку визитку Паули.

Оператор торопливо закивал:

— Да, да, конечно. С удовольствием. Она оживит наш материал.

— Только не вздумайте со мной шутить.

Декоратор сделал из бального зала гостиницы точную копию старых «Садов Палермо». Все были потрясены, особенно старики, которым казалось, что они вернулись в свою молодость. Эффект был настолько силен, что пожилые дамы не могли сдержать слез.

— Нет, вы только посмотрите! — воскликнул глава семьи Бокка. — И как им это удалось?

Над головами гостей тянулись ленты из гофрированной бумаги: красные, белые, синие с одной стороны центральной люстры и красные, белые и зеленые — с другой. Под потолком толкались воздушные шары, прыгая в теплом воздухе. Поняв, что торжественное венчание перетекло в вечеринку, люди оживились, подобрели и некоторые стали даже обниматься. В воздухе было столько любви, что ее пена забурлила и в сердце Чарли, точно в пивной кружке, которую поторопились наполнить. На длинных столах вдоль стен высились горы бутербродов. Еврейские официанты из сети закусочных, частично принадлежащей Прицци, щедро разливали пиво. Идея купить акции этой еврейской сети принадлежала Эду Прицци, потому что он ценил копченую говядину, но ее всюду готовили неправильно. Затем Прицци занялись пекарским делом, потому что нигде не умели печь ржаной хлеб с хрустящей корочкой, и незаметно закусочные «Палермо Мэйвен», а заодно и еврейские официанты стали работать по лицензии Прицци.


Еще от автора Ричард Кондон
Аригато

Ричард Кондон – известный американский писатель, автор остросюжетных романов. Его произведения переведены на девятнадцать языков мира, пять – экранизированы. В романах «Древнейшая мудрость» (1957) и «Аригато» (1972) занимательная фабула сочетается с исследованием побудительных причин, в которых кроется разгадка, казалось бы, не свойственных героям поступков.


Последняя ставка

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Маньчжурский кандидат

Реймонд Шоу, недавно вернувшийся с войны в Северной Корее национальный герой, награжденный высшей воинской наградой США, а ныне преуспевающий журналист, оказывается на самом деле совсем не тем, кем его считают окружающие.Во время недолгого пребывания в плену сержант Шоу был подвергнут «промыванию мозгов»: враги сделали из него идеального убийцу…Классический политический триллер, выдержавший две блистательные экранизации!


Рекомендуем почитать
Четыре грустные пьесы и три рассказа о любви

Пьесы о любви, о последствиях войны, о невозможности чувств в обычной жизни, у которой несправедливые правила и нормы. В пьесах есть элементы мистики, в рассказах — фантастики. Противопоказано всем, кто любит смотреть телевизор. Только для любителей театра и слова.


На пределе

Впервые в свободном доступе для скачивания настоящая книга правды о Комсомольске от советского писателя-пропагандиста Геннадия Хлебникова. «На пределе»! Документально-художественная повесть о Комсомольске в годы войны.


Неконтролируемая мысль

«Неконтролируемая мысль» — это сборник стихотворений и поэм о бытие, жизни и окружающем мире, содержащий в себе 51 поэтическое произведение. В каждом стихотворении заложена частица автора, которая очень точно передает состояние его души в момент написания конкретного стихотворения. Стихотворение — зеркало души, поэтому каждая его строка даёт читателю возможность понять душевное состояние поэта.


Полёт фантазии, фантазии в полёте

Рассказы в предлагаемом вниманию читателя сборнике освещают весьма актуальную сегодня тему межкультурной коммуникации в самых разных её аспектах: от особенностей любовно-романтических отношений между представителями различных культур до личных впечатлений автора от зарубежных встреч и поездок. А поскольку большинство текстов написано во время многочисленных и иногда весьма продолжительных перелётов автора, сборник так и называется «Полёт фантазии, фантазии в полёте».


Он увидел

Спасение духовности в человеке и обществе, сохранение нравственной памяти народа, без которой не может быть национального и просто человеческого достоинства, — главная идея романа уральской писательницы.


«Годзилла»

Перед вами грустная, а порой, даже ужасающая история воспоминаний автора о реалиях белоруской армии, в которой ему «посчастливилось» побывать. Сюжет представлен в виде коротких, отрывистых заметок, охватывающих год службы в рядах вооружённых сил Республики Беларусь. Драма о переживаниях, раздумьях и злоключениях человека, оказавшегося в агрессивно-экстремальной среде.