Честь - [70]

– Кроме всего прочего, мы все были вне закона, – вступила в разговор Хэйзел. – За наши головы были назначены награды. Толпа желающих охотилась за нами, чтобы пристрелить. Об этом, черт побери, я вовсе не скучаю.

– Но не можем же мы опять стать теми, кем были раньше, – возразил Оуэн, – до того, как началась заваруха. Неудивительно, что мы изменились. Иначе нам было бы попросту не выжить.

– Даже будь это возможно, возврата к прошлому я не хочу, – заметила Хэйзел. – Ненавижу его.

– Что верно, то верно, – согласился Джек. – Корням и истории придается слишком большое значение. Мы подобны акулам: либо движешься, либо умрешь. И то, что прошлое осталось в прошлом, означает то, что мы движемся.

– И все же нам лучше поддерживать связь, – сказал Оуэн. – С кем еще мы можем поговорить? Кто, кроме нас, способен понять все то, через что мы прошли? Лабиринт нас изменил. И, боюсь, еще рано ставить точку, потому что мы продолжаем меняться.

– О, только не начинай все сначала, – поспешила прервать его Руби. – Все кончено, Оуэн. Прошлое ушло, туда ему и дорога. Я не желаю его ворошить. Не желаю каждый вечер сидеть в какой-нибудь забегаловке и распинаться о своих былых подвигах. Неужто нам, будто отставным солдатам, ничего не осталось в жизни, кроме как вспоминать ратные дни молодости, когда жизнь имела цель и смысл? Моя жизнь еще не закончилась.

– Целиком с тобой согласен, – поддержал ее Джек. – Именно поэтому я вызвался лететь к Шабу.

– Да, конечно, – согласилась Руби, – хотя, думаю, это не совсем то, чего я хочу.

– О, брось, – сказал Джек. – Куда подевалась твоя жажда приключений? Ты же сама говорила, что не прочь встряхнуться. Словом, отправляемся завтра.

– Так скоро? – удивился Оуэн. – Мы с Хэйзел только вернулись. Мы даже не успели толком пообщаться с вами.

– Может, это и к лучшему, – мягко заметил Джек. – Хотим мы того или нет, мы становимся другими людьми, и пути у нас разные. Ничего не поделаешь: друзья приходят и уходят. Такова жизнь.

Разговор продолжался еще некоторое время, после чего окончательно себя исчерпал. Джек с Руби вскоре ушли. Оуэн сидел молча, уставившись в свой стакан.

– Я должен тебе кое-что сказать, – наконец произнес он. – Я женюсь.

Кровь застучала в ушах Хэйзел, она постаралась не выдать себя ни голосом, ни взглядом.

– Да? И кто же она?

– Констанция Вольф. Это брак по расчету.

– А я уж думала, что на аристократии и подобных браках навсегда поставлен крест.

– Не совсем, – ответил Оуэн. – Некоторые из старых привычек... еще живут.

– Не слишком ли внезапно?

– Я сам не ожидал, – признался Оуэн. – Это идея Констанции. У нее на то серьезные причины. Я не мог с ней не согласиться.

– Тебя всегда было легко уговорить. Ты... любишь ее?

– Нет! Я едва с ней знаком. Но это обычное явление для браков по расчету. В любом случае мне пора на ком-то жениться. Причем на женщине моего класса. . Понимаешь... это нужно для продолжения рода.

– Нет, – ответила Хэйзел, – не понимаю. Но все равно поздравляю. Значит, теперь она станет Императрицей, а ты Императором.

– Этого я тоже не хочу. Хотя, кажется, иначе нельзя. Так диктует политическая ситуация. Займи этот пост кто-то другой, было бы куда хуже.

– Мы могли бы с тобой сбежать, – предположила Хэйзел, впервые за время всего разговора глядя ему в глаза. – От всей этой несчастной кутерьмы. Все было бы как в старые добрые времена. Ты и я, вдали от Империи, и никого больше рядом. Никого, кто мог бы нам помешать.

– Искушение в самом деле очень велико, – согласился Оуэн. – Но я не вправе так поступить. Я всегда был человеком долга. В конце концов, есть вещи поважнее нашего с тобой счастья. Да ты никогда и не говорила, что меня любишь.

– Да, – призналась Хэйзел, – никогда не говорила.

Наступила пауза, которая грозила затянуться несколько больше обычного.

Глава третья. Шаб

Миновав на украденном корабле свободное пространство, именуемое Запретным Сектором, Дэниэл Вольф направился к груде холодного металла под названием Шаб. В космическом корабле он был один, и неудивительно, что его беспрестанно преследовал страх, однако о том, чтобы повернуть назад, он не хотел даже думать. Ему во что бы то ни стало нужно добраться до Шаба. Там его отец, Якоб. И несмотря на то что тот мертв, все равно он ему нужен.

А возможно, отец нужен ему именно потому, что мертв. Якоб Вольф погиб во время последней схватки между Вольфами и Кэмпбеллами. Эта кровавая междоусобица закончилась полным разгромом Клана Кэмпбеллов. Вражда, продолжавшаяся несколько веков, наконец подошла к концу и обернулась для Вольфов грандиозной победой. Однако Якоб погиб во время решающей схватки от руки неизвестного убийцы. Утешало только то, что он принял смерть как доблестный воин.

Дэниэл долго горевал по отцу, но со временем траур закончился. И все бы ничего, не появись Якоб в один злосчастный день в качестве посланника Шаба к Императрице. Как досталось его тело ИРам из Шаба, никто не знал. Ясно было одно: начинив его телесную оболочку сервомеханизмами и компьютерами, они превратили Якоба в Призрачного Воина. Его устами говорил сам Шаб. Дэниэл все же приметил, что в облике Призрачного Воина остались некоторые следы личности отца, причем те ее особенности, которые стали проявляться в позднем возрасте. Хотя с молодым Вольфом никто не соглашался, он решительно настаивал на своем. В конце концов, передав семейные дела возлюбленной сестре Стефании, он отправился в Шаб собственной персоной, чтобы наконец узнать правду.