Честь - [21]

Ему казалось, что мертвые тела давят сверху все сильнее и сильнее. И чем больше он об этом думал, тем больше его охватывала клаустрофобия. Оуэн уже стал сомневаться, что выбрал правильный курс. А если он сбился с пути? В кромешной тьме, царящей вокруг, невозможно отличить одно направление от другого. Вдруг они с Хэйзел, окончательно заблудившись в царстве мертвых, просто ползут по кругу? Ему казалось, что ужасное путешествие слишком затянулось. Казалось, он навечно угодил в ловушку и теперь погребен в аду. Уже давно пора добраться до потайной двери... Но он здесь не один, рядом Хэйзел – эта мысль согревала ему душу и придавала силы двигаться дальше.

Время от времени Оуэн резко останавливался, цепляясь за чьи-то скрюченные пальцы. Они были твердыми, как металл, и он, нащупывая их вслепую, порой был вынужден их ломать. Несмотря на то что из-за непроглядной темноты Оуэн не видел тела погибших, он представлял себе, насколько они обезображены. Позы явственно свидетельствовали о мучительной смерти, которую приняли жители Виримонда, отчаянно сражавшиеся против захватчиков. Мысли о том, что претерпели его люди, всколыхнули в душе Оуэна очередную волну гнева, которая подогрела его изнутри и прибавила скорости движениям.

Наконец он добрался до дальней стенки пещеры, и его руки уперлись в твердый металл. Из-за холода он медленно соображал и не сразу понял, что достиг желанной цели. Мысли в голове текли вяло, но когда осознание наконец вернулось к нему, Оуэн позвал Оза и попросил его открыть потайную дверь.

Бесшумно скользнув в сторону, стенная панель отворилась. В лицо ударил яркий свет, ослепив замороженные и потому не закрывающиеся глаза. От боли и радости из груди у Оуэна вырвался победный крик, который больше походил на хриплое карканье вороны. Он выкарабкался в коридор и тотчас рухнул на пол без сил. Тепло окутало его тело, повалил пар.

Вырвавшийся из камеры мертвых холодный воздух застилал пространство коридора густым туманом. Пока Оуэн беспомощно лежал на полу, внутри его организма творилось нечто невообразимое. Извивавшийся в теле холод, прежде чем сдать свои позиции, решил над ним вдоволь поиздеваться. Оуэну казалось, что внутри орудуют тысячи кинжалов. Однако где-то в глубине еще тлели угли гнева и, дюйм за дюймом растапливая лютый лед, возвращали телу жизнь. Первыми зашевелились пальцы. Сгибаясь и разгибаясь, они хрустели, словно сухие ветки под ногами. Когда тепло проникло в одеревеневшие мышцы, тело, медленно пульсируя, стало постепенно обмякать и расслабляться. С каждой минутой боль становилась все чудовищней, но Оуэн был ей рад – после долгого пребывания в царстве мертвых к нему возвращалась жизнь.

Заставив себя подняться на ноги, Оуэн стал искать глазами Хэйзел. Только тогда до него дошло, что она не выбралась из туннеля вслед за ним, а все еще остается внутри, среди мертвецов. С трудом передвигая ноги, каждое движение которых сопровождалось громким треском, Оуэн направился обратно к двери. Позвал Хэйзел по имени... Никто не откликнулся. Яростно отбиваясь от наседающего тумана, он попытался вглядеться в темноту туннеля, однако и тут его постигла неудача – глаза оказались не способны что-либо разглядеть. Он вновь выкрикнул ее имя, но его голос вмиг поглотили холод и мрак. Тогда Оуэн обратился к своему подсознанию, пытаясь установить с Хэйзел ментальную связь, но та ускользала от него. Вероятно, из-за того, что ею давно не пользовались, связь оказалась ослабленной. Как он мог оставить Хэйзел одну в холоде и мраке, в этом царстве смерти? Нужно во что бы то ни стало отправиться обратно в туннель и спасти Хэйзел.

Что-то внутри него восставало против этого решения. Вернуться в туннель он почему-то не мог. Не мог и все. Холод и мрак, равно как весь прочий ужас, едва не лишили его жизни. Только сумасшедший стал бы испытывать судьбу дважды. Но чем больше он об этом думал, тем больше понимал, что бросить Хэйзел на произвол судьбы тоже не может. Он должен вновь погрузиться в кромешный ад. Другого выхода нет. Ей требовалась помощь.

Сделав глубокий вдох, Оуэн окунул голову по плечи в морозный воздух туннеля. Тот принял его в свои неприветливые объятия, словно давно знакомый враг. Однако все эти ощущения прошли мимо сознания Оуэна, так как оно целиком было поглощено мыслями о Хэйзел. Ему стоило большого труда заставить себя ползти через адский туннель во второй раз. Но он полз и полз, одержимый единственной целью. Вдруг чья-то рука больно схватила его за кисть. Дыхание перехватило. На мгновение ему почудилось, что со всех сторон его окружили мертвые и что он угодил в их холодный ад, дабы остаться там навсегда... Когда же он понял, что ледяная рука принадлежит Хэйзел, сердце радостно забилось у него в груди.

Оуэн попытался приободрить девушку словами; но вместо этого из горла у него вырвались лишь хриплые звуки. Схватив Хэйзел за руку, он рванулся что было сил к двери и вскоре выволок ее в коридор, где царили тепло и свет. Девушка пыталась помогать ему руками и ногами, но была способна совершать лишь жалкие подергивания. Когда же она наконец рухнула на теплый пол, то по звуку казалось, что упало бревно. Веки у Хэйзел смерзлись и потому не открывались, зубы были намертво стиснуты, на лице застыло выражение злости и вызова.