Честь дороже славы - [78]
Хозяев Леонтий застал за обедом. В знак уважения они вышли в переднюю встретить его. Обрадованная и взволнованная до крайности Марфуша, порывисто обняв братца, заголосила, запричитала по матушке, сокрушенно потряхивая головой. Михайло Васильевич, не в казачьей форме, а в гражданском мундире, с зачесанными набок редкими буроватыми волосами, лоснясь щечками и выпяченным подбородком, походил на важного царского чиновника. Он хмуро, но терпеливо наблюдал за супругой, понимающе безмолвствовал. Наконец, остепеняя, окликнул. Марфуша послушно отступила, любовно оглядывая Леонтия.
– А ты возмужал, родненький, похорошел! Жаль маманя наша не дождалась…
– Довольно, голуба, пора и выплакаться… – скороговоркой оборвал муж, испытующе глядя на шурина. – Слыхал о твоем геройстве на Линии Моздокской, за какое благодарность войсковой атаман выразил. А, признаться, о возвращении казаков «на льготу» не ведаю.
Леонтий объяснил, почему отлучился с казаками из Ставропольской крепости. Стрехов, услышав о Суворове, тотчас проникся к сотнику уважением. Крепко пожав ему руку, повел к столу.
– Я зараз на должности при непременном войсковом судье Мартынове в гражданском правительстве. Мы все чисто дела по правам и хозяйствованию вершим, даем им ход али подвергаем запрету, – начальственным баском пояснил Михайло Васильевич, едва уселись за столом. – Атаман Иловайский командует как военной канцелярией, так и правительством. А наиглавнейший над нами есть генерал-губернатор Азовской губернии и глава казацких войск князь Потемкин. По новым порядкам жизнь казацкую закручиваем!
Подождав, пока служанка поставит для гостя столовый прибор из белого китайского фарфора, хозяин по праву старшего налил Леонтию полную рюмку водки.
– За Дон православный и матушку государыню! – громко провозгласил войсковой чиновник и махнул залпом. Закусывая соленой капустой, пережевывая ее с отменным старанием, не без хвастовства бросал короткие фразы: – По секрету раскрою: идет промеж донской старшины буча. Потеснили мы Ефремовых и дружков их. Нонеча Иловайские, Мартыновы, Луковкины, Орловы, Денисовы верх взяли.
– А как же Платов? – поинтересовался Леонтий, всегда добром поминая своего бывшего командира.
– Матвей? – скосил брови Стрехов. – А никак! Находится при войсковом атамане в порученцах. Обабился, в доме опального атамана жительствует со своей Надеждой Степановной. Угораздило его жениться на дочке Ефремова!
– Она женщина образованная и обходительная, – негромко возразила Марфуша, выждав момент, чтобы вступить в разговор. – И приданого за ней богатейно дали.
– Да что ж с того? Тощая и бескровная. А он – буян и матерщинник. На богатство польстился да на старшинское положение. Супротив турок и татар он герой, а в доме всем теща заправляет, Меланья Карповна, бывшая торговка базарная. Хоть и посадили в темницу муженька, а прежние владения при ней.
– Мишенька, жена наставляет Матвея Ивановича грамоте. Был он неотесанный, а таперь отцу-полковнику в Москву своей рукою весточки отписывает.
– Ну, закруглим на время беседушку. Час трапезничать! – решительно объявил хозяин, протягивая руку к кускам жареной баранины. – Сытый голодному не товарищ.
И действительно, Стрехов так увлекся поеданием яств, что несколько минут не проронил ни слова. Марфуша, зная привычку мужа, воспользовалась удобным моментом и стала рассказывать о болезни матушки, о том, с какой самоотверженностью ухаживала за ней Мерджан, о тяжелых похоронах. Потом вкратце поведала о своих семейных делах: больше трех лет жила она с мужем, а ребенка бог так и не послал. Леонтий мимолетно вспомнил о встрече с Касьяном, за которого хотел выдать сестру, но вслух не сказал об этом.
– Чем смогу, тем пособлю, чтоб из Ставропольской крепости донскую команду вернули, – пообещал на прощание Михайло Васильевич. – Раньше апреля, как срок по всем полкам не выйдет, не получится. А так-то в Черкасске немало полковников без дела слоняется. Есть кого на замену прислать.
На зорьке следующего дня Леонтий покинул родной курень. При расставании с Мерджан, чтобы не ранить ее, держался спокойно и деловито, как будто ничего особенного не происходит. И она, душа родная, не показывала виду, как тяжело переживает этот час. В мыслях у Леонтия было одно: «Вернусь, без сомнения. Им без меня нельзя… И неча унывать да беду накликать. Бог не без помощи, а казак не без счастья…»
7
С осени минувшего года в Европе пахло порохом. Вялотекущие боевые действия между австрийской армией и полками прусского короля Фридриха за баварское наследство, получившие название «картофельной войны», пытались остановить версальский двор и императрица Екатерина. С французской стороны – барон Бретейль, а с русской – князь Репнин, попеременно встречаясь с монархами обеих стран, полгода согласовывали условия подписания мира.
Противоборство Пруссии и Австрии, близкое расположение их армий к балканским владениям ничего хорошего не сулили турецкому султану. И тем не менее Порта поддержала мятеж против Шагин-Гирея, а когда законный хан подавил его с помощью русских, стала тайком готовиться к войне. Восстановив разбитый при Чесме флот, султан Абдул-Гамид направил в сентябре фрегаты к берегам Крыма с многотысячным десантом. Цель была одна: оккупация ханства. Под предлогом нужды в питьевой воде турецкий Капитан-паша запросил разрешение у Суворова высадиться на берег его незначительному контингенту. Уцепиться бы коготком, а уж там…
1774 год. Русские войска успешно добивают остатки турецкой армии на Балканах. Долгожданный мир не за горами. Но турецкий султан все еще не оставляет попыток переломить ход кампании в свою пользу и посылает верного вассала – крымского хана – в гибельный поход на Ставрополье. Регулярных частей в краю немного, но на защиту родной земли поднимаются терские казаки и насельники от мала до велика. В сражении на речке Калалы и при обороне Наур-городка казаки вместе с терцами наголову разбили десятикратно превосходящие силы крымцев… Читайте об этих захватывающих событиях в новом историко-приключенческом романе известного ставропольского писателя Владимира Бутенко!
1775 год. Екатерина Великая только что победоносно завершила войну с Портой и усмирила бунт Емельяна Пугачева. Но в Запорожской Сечи зреет новый мятеж, который готовит кошевой атаман со своими турецкими и крымскими союзниками. Неспокойно и в Европе: обострились отношения между Францией и Англией с началом борьбы Соединенных Штатов за независимость. Особая миссия выпала на долю русского агента Александра Зодича, действующего в Париже и других странах под именем барона де Вердена. Его отвага и рассудительность помогли спасти жизнь русскому полководцу графу Орлову-Чесменскому, бескровно решить вопрос о роспуске запорожских козаков и усилить позиции родной державы в Крымском ханстве и в Польше.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга Томаса Мартина – попытка по-новому взглянуть на историю Древней Греции, вдохновленная многочисленными вопросами студентов и читателей. В центре внимания – архаическая и классическая эпохи, когда возникла и сформировалась демократия, невиданный доселе режим власти; когда греки расселились по всему Средиземноморью и, освоив достижения народов Ближнего Востока, создавали свою уникальную культуру. Историк рассматривает политическое и социальное устройство Спарты и Афин как два разных направления в развитии греческого полиса, показывая, как их столкновение в Пелопоннесской войне предопределило последовавший вскоре кризис городов-государств и привело к тому, что Греция утратила независимость.
Судьба румынского золотого запаса, драгоценностей королевы Марии, исторических раритетов и художественных произведений, вывезенных в Россию более ста лет назад, относится к числу проблем, отягощающих в наши дни взаимоотношения двух стран. Тем не менее, до сих пор в российской историографии нет ни одного монографического исследования, посвященного этой теме. Задача данной работы – на базе новых архивных документов восполнить указанный пробел. В работе рассмотрены причины и обстоятельства эвакуации национальных ценностей в Москву, вскрыта тесная взаимосвязь проблемы «румынского золота» с оккупацией румынскими войсками Бессарабии в начале 1918 г., показаны перемещение золотого запаса в годы Гражданской войны по территории России, обсуждение статуса Бессарабии и вопроса о «румынском золоте» на международных конференциях межвоенного периода.
Одно из самых страшных слов европейского Средневековья – инквизиция. Особый церковный суд католической церкви, созданный в 1215 г. папой Иннокентием III с целью «обнаружения, наказания и предотвращения ересей». Первыми объектами его внимания стали альбигойцы и их сторонники. Деятельность ранней инквизиции развертывалась на фоне крестовых походов, феодальных и религиозных войн, непростого становления европейской цивилизации. Погрузитесь в высокое Средневековье – бурное и опасное!
В дневнике и письмах К. М. Остапенко – офицера-артиллериста Терского казачьего войска – рассказывается о последних неделях обороны Крыма, эвакуации из Феодосии и последующих 9 месяцах жизни на о. Лемнос. Эти документы позволяют читателю прикоснуться к повседневным реалиям самого первого периода эмигрантской жизни той части казачества, которая осенью 1920 г. была вынуждена покинуть родину. Уникальная особенность этих текстов в том, что они описывают «Лемносское сидение» Терско-Астраханского полка, почти неизвестное по другим источникам.
Любимое обвинение антикоммунистов — расстрелянная большевиками царская семья. Наша вольная интерпретация тех и некоторых других событий. Почему это произошло? Могло ли всё быть по-другому? Могли ли кого-то из Романовых спасти от расстрела? Кто и почему мог бы это сделать? И какова была бы их дальнейшая судьба? Примечание от авторов: Работа — чистое хулиганство, и мы отдаём себе в этом отчёт. Имеют место быть множественные допущения, притягивание за уши, переписывание реальных событий, но поскольку повествование так и так — альтернативная история, кашу маслом уже не испортить.
Интеллектуальное наследие диссидентов советского периода до сих пор должным образом не осмыслено и не оценено, хотя их опыт в текущей политической реальности более чем актуален. Предлагаемый энциклопедический проект впервые дает совокупное представление о том, насколько значимой была роль инакомыслящих в борьбе с тоталитарной системой, о масштабах и широте спектра политических практик и методов ненасильственного сопротивления в СССР и других странах социалистического лагеря. В это издание вошли биографии 160 активных участников независимой гражданской, политической, интеллектуальной и религиозной жизни в Восточной Европе 1950–1980‐х.
Княгиня Екатерина Романовна Дашкова (1744–1810) — русский литературный деятель, директор Петербургской АН (1783–1796), принадлежит к числу выдающихся личностей России второй половины XVIII в. Активно участвовала в государственном перевороте 1762 г., приведшем на престол Екатерину II, однако влияние ее в придворных кругах не было прочным. С 1769 г. Дашкова более 10 лет провела за границей, где встречалась с видными политическими деятелями, писателями и учеными — А. Смитом, Вольтером, Д. Дидро и др. По возвращении в Россию в 1783 г.
Павел Петрович Свиньин (1788–1839) был одним из самых разносторонних представителей своего времени: писатель, историк, художник, редактор и издатель журнала «Отечественные записки». Находясь на дипломатической работе, он побывал во многих странах мира, немало поездил и по России. Свиньин избрал уникальную роль художника-писателя: местности, где он путешествовал, описывал не только пером, но и зарисовывал, называя свои поездки «живописными путешествиями». Этнографические очерки Свиньина вышли после его смерти, под заглавием «Картины России и быт разноплеменных ее народов».
Во времена Ивана Грозного над Россией нависла гибельная опасность татарского вторжения. Крымский хан долго готовил большое нашествие, собирая союзников по всей Великой Степи. Русским полкам предстояло выйти навстречу врагу и встать насмерть, как во времена битвы на поле Куликовом.
Поздней осенью 1263 года князь Александр возвращается из поездки в Орду. На полпути к дому он чувствует странное недомогание, которое понемногу растёт. Александр начинает понимать, что, возможно, отравлен. Двое его верных друзей – старший дружинник Сава и крещённый в православную веру немецкий рыцарь Эрих – решают немедленно ехать в ставку ордынского хана Менгу-Тимура, чтобы выяснить, чем могли отравить Александра и есть ли противоядие.