Честь дороже славы - [58]
– Есаул Горбатов.
– От моего имени передашь ему, чтобы с двумя эскадронами оставался здесь. И не просто нес охрану, а отряжал казаков на работы. Впрочем, я сам скажу об этом полковнику Шульцу. Были стычки с горцами?
– Дважды замечали их отряд. Но по причине удаленности догнать не удалось.
– Коварство их известно. Не проспите! – предупредил Ладыженский и вместе с премьер-майором прошел к траншее.
Полковой писарь принес проект крепости. Ладыженский, сверяя карту с местностью, распорядился:
– Перемерьте расстояние в южном направлении. Вы сдвинули правый фас саженей на двадцать.
– Так точно, ваше высокоблагородие! – подтвердил Баас. – Там обнаружено залегание песчанника. Соответственно, границу слева мы увеличили, согласовав это решение с господином полковником фон Шульцем.
Ладыженский возмущенно посмотрел на коменданта.
– Вы нарушили документ, предписанный императрицей и Военной коллегией! Допускаю, что при рекогносцировке допущена неточность. Но вносить изменения в план имеет право генерал-майор Якоби. Потрудитесь остановить работы!
Полчаса потребовалось фортификатору, чтобы вместе с Баасом обойти стройку по периметру. Еще не везде были вбиты колышки и промерены границы. Шел только первый день закладки. К окончанию их обхода подоспел Шульц. Полковники обнялись. И Ладыженский, убедившись, что вросший в землю каменный пласт настолько глубок, что сокрушить его вряд ли возможно, внес свои коррективы.
– План неукоснительно должен выполняться. А посему прошу вернуться к означенному прежде местоположению крепости Святого Александра[21]. Однако строительство стены начинайте на твердой породе. Она прочней любого фундамента. А ров вынесите на внешнюю сторону. Расширение оборонительного пункта допустимо.
– Будет исполнено! – отрапортовал Баас.
Шульц, проводив взглядом подчиненного, дал характеристику:
– Толковый офицер. Участвовал в баталиях. Да и все мы, командиры, собранные на линии, обстрелянные. А теперь вот воюем с лопатами… Погода, Николай Николаевич, благоприятствует, и я хочу завтра продолжить марш к Черному лесу, к Ташле. Оставлю здесь Бааса, половину Хоперского полка и два эскадрона драгун, а остальных двести пятьдесят казаков и свой полк поведу на закладку тамошней крепости. Вы с нами?
– Нет, задержусь. А потом догоню. Я вам всецело доверяю, Вильгельм Васильевич.
– Но, как говорят по-русски, пресловутая немецкая точность сегодня нас чуть-чуть подвела.
– Надеюсь, этого не повторится. Но, если быть справедливым, отвага и самоотверженность также свойственны немцам, – с уважением заметил Николай Николаевич, идя следом за командиром полка к палатке. – Посчитайте тех, кто причастен к линии: де Медем, Криднер, Гиль, Баас, вы! Я уже не говорю об Иване Ивановиче Германе! Этот саксонец – сущая находка для России! Вот сейчас возложил на него командование полком – и душа покойна. Воевал с турками, при рекогносцировке на Дунае получил контузию. Усмирял Пугачева. Помимо этого составил карты Финляндии и Молдавии. Установил границы области Войска Донского. И Бог послал нам его сюда в этом году, как только был произведен в подполковники.
– Да, славный подполковник! Он более других усердствовал в том, чтобы проект был обоснован. Но вы забыли, мой друг, еще об Иоганне Гюльденштедте. Он осведомлен буквально во всех науках, говорит на пяти языках. Сей врач и натуралист мне знаком, мы встречались в Петербурге. Он рассказывал, как, путешествуя по Кавказу, составил перечень горских народов, описал флору и фауну этого края. А его географические заметки стали основой для планирования линии. В том, что достойные иностранцы участвуют в преобразовании России, воля государыни.
– Также вашей соотечественницы, – добавил Ладыженский, садясь напротив Шульца на походный стул. – Столько великих дел, как Ее Императорское Величество, для России не сделала ни одна русская женщина.
– Совместными усилиями, Вильгельм Васильевич, и крепости поднимем, и мир установим, – заключил барон, распорядившись, чтобы подали обед и кофий, к которому пристрастился в походах.
Строительные работы ни на минуту не прекращались. Срубленные деревья и ветки на канатах оттаскивали при помощи лошадей к крепостной меже, возводя впереди рва заградительную полосу. Землекопы не только поднимали чернозем, но и отсыпали его в бруствер.
Переполох негаданно всех позабавил. Два драгуна, углубившиеся в лес по известной причине, вылетели оттуда со спущенными штанами, крича: «Медведи!» Их испуг мигом заразил товарищей, и те кинулись со всех ног наутек. Трое донских казаков примчались на шум с обнаженными шашками. А следом за ними – урядник с заряженным ружьем. Из чащи, действительно, донесся медвежий рев. К засаде присоединились драгуны с ружьями. Прождав полчаса, послали разведчика. К счастью, косолапая семейка убралась подобру-поздорову…
10
Дорога до Черного леса хорошо запомнилась Леонтию.
Он, принявший под свою команду полуэскадрон, следовал с дозорами впереди походной колонны, а остальные казаки прикрывали арьергард. Все чаще, словно призраки, стали появляться на взгорках и курганах черные всадники. Они замирали, приглядываясь к передвижению русских, и бесследно исчезали.
1774 год. Русские войска успешно добивают остатки турецкой армии на Балканах. Долгожданный мир не за горами. Но турецкий султан все еще не оставляет попыток переломить ход кампании в свою пользу и посылает верного вассала – крымского хана – в гибельный поход на Ставрополье. Регулярных частей в краю немного, но на защиту родной земли поднимаются терские казаки и насельники от мала до велика. В сражении на речке Калалы и при обороне Наур-городка казаки вместе с терцами наголову разбили десятикратно превосходящие силы крымцев… Читайте об этих захватывающих событиях в новом историко-приключенческом романе известного ставропольского писателя Владимира Бутенко!
1775 год. Екатерина Великая только что победоносно завершила войну с Портой и усмирила бунт Емельяна Пугачева. Но в Запорожской Сечи зреет новый мятеж, который готовит кошевой атаман со своими турецкими и крымскими союзниками. Неспокойно и в Европе: обострились отношения между Францией и Англией с началом борьбы Соединенных Штатов за независимость. Особая миссия выпала на долю русского агента Александра Зодича, действующего в Париже и других странах под именем барона де Вердена. Его отвага и рассудительность помогли спасти жизнь русскому полководцу графу Орлову-Чесменскому, бескровно решить вопрос о роспуске запорожских козаков и усилить позиции родной державы в Крымском ханстве и в Польше.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга Томаса Мартина – попытка по-новому взглянуть на историю Древней Греции, вдохновленная многочисленными вопросами студентов и читателей. В центре внимания – архаическая и классическая эпохи, когда возникла и сформировалась демократия, невиданный доселе режим власти; когда греки расселились по всему Средиземноморью и, освоив достижения народов Ближнего Востока, создавали свою уникальную культуру. Историк рассматривает политическое и социальное устройство Спарты и Афин как два разных направления в развитии греческого полиса, показывая, как их столкновение в Пелопоннесской войне предопределило последовавший вскоре кризис городов-государств и привело к тому, что Греция утратила независимость.
Судьба румынского золотого запаса, драгоценностей королевы Марии, исторических раритетов и художественных произведений, вывезенных в Россию более ста лет назад, относится к числу проблем, отягощающих в наши дни взаимоотношения двух стран. Тем не менее, до сих пор в российской историографии нет ни одного монографического исследования, посвященного этой теме. Задача данной работы – на базе новых архивных документов восполнить указанный пробел. В работе рассмотрены причины и обстоятельства эвакуации национальных ценностей в Москву, вскрыта тесная взаимосвязь проблемы «румынского золота» с оккупацией румынскими войсками Бессарабии в начале 1918 г., показаны перемещение золотого запаса в годы Гражданской войны по территории России, обсуждение статуса Бессарабии и вопроса о «румынском золоте» на международных конференциях межвоенного периода.
Одно из самых страшных слов европейского Средневековья – инквизиция. Особый церковный суд католической церкви, созданный в 1215 г. папой Иннокентием III с целью «обнаружения, наказания и предотвращения ересей». Первыми объектами его внимания стали альбигойцы и их сторонники. Деятельность ранней инквизиции развертывалась на фоне крестовых походов, феодальных и религиозных войн, непростого становления европейской цивилизации. Погрузитесь в высокое Средневековье – бурное и опасное!
В дневнике и письмах К. М. Остапенко – офицера-артиллериста Терского казачьего войска – рассказывается о последних неделях обороны Крыма, эвакуации из Феодосии и последующих 9 месяцах жизни на о. Лемнос. Эти документы позволяют читателю прикоснуться к повседневным реалиям самого первого периода эмигрантской жизни той части казачества, которая осенью 1920 г. была вынуждена покинуть родину. Уникальная особенность этих текстов в том, что они описывают «Лемносское сидение» Терско-Астраханского полка, почти неизвестное по другим источникам.
Любимое обвинение антикоммунистов — расстрелянная большевиками царская семья. Наша вольная интерпретация тех и некоторых других событий. Почему это произошло? Могло ли всё быть по-другому? Могли ли кого-то из Романовых спасти от расстрела? Кто и почему мог бы это сделать? И какова была бы их дальнейшая судьба? Примечание от авторов: Работа — чистое хулиганство, и мы отдаём себе в этом отчёт. Имеют место быть множественные допущения, притягивание за уши, переписывание реальных событий, но поскольку повествование так и так — альтернативная история, кашу маслом уже не испортить.
Интеллектуальное наследие диссидентов советского периода до сих пор должным образом не осмыслено и не оценено, хотя их опыт в текущей политической реальности более чем актуален. Предлагаемый энциклопедический проект впервые дает совокупное представление о том, насколько значимой была роль инакомыслящих в борьбе с тоталитарной системой, о масштабах и широте спектра политических практик и методов ненасильственного сопротивления в СССР и других странах социалистического лагеря. В это издание вошли биографии 160 активных участников независимой гражданской, политической, интеллектуальной и религиозной жизни в Восточной Европе 1950–1980‐х.
Княгиня Екатерина Романовна Дашкова (1744–1810) — русский литературный деятель, директор Петербургской АН (1783–1796), принадлежит к числу выдающихся личностей России второй половины XVIII в. Активно участвовала в государственном перевороте 1762 г., приведшем на престол Екатерину II, однако влияние ее в придворных кругах не было прочным. С 1769 г. Дашкова более 10 лет провела за границей, где встречалась с видными политическими деятелями, писателями и учеными — А. Смитом, Вольтером, Д. Дидро и др. По возвращении в Россию в 1783 г.
Павел Петрович Свиньин (1788–1839) был одним из самых разносторонних представителей своего времени: писатель, историк, художник, редактор и издатель журнала «Отечественные записки». Находясь на дипломатической работе, он побывал во многих странах мира, немало поездил и по России. Свиньин избрал уникальную роль художника-писателя: местности, где он путешествовал, описывал не только пером, но и зарисовывал, называя свои поездки «живописными путешествиями». Этнографические очерки Свиньина вышли после его смерти, под заглавием «Картины России и быт разноплеменных ее народов».
Во времена Ивана Грозного над Россией нависла гибельная опасность татарского вторжения. Крымский хан долго готовил большое нашествие, собирая союзников по всей Великой Степи. Русским полкам предстояло выйти навстречу врагу и встать насмерть, как во времена битвы на поле Куликовом.
Поздней осенью 1263 года князь Александр возвращается из поездки в Орду. На полпути к дому он чувствует странное недомогание, которое понемногу растёт. Александр начинает понимать, что, возможно, отравлен. Двое его верных друзей – старший дружинник Сава и крещённый в православную веру немецкий рыцарь Эрих – решают немедленно ехать в ставку ордынского хана Менгу-Тимура, чтобы выяснить, чем могли отравить Александра и есть ли противоядие.