- Ну, значит, пошла заваруха!.. - сказал Петр Кирилыч и полез на полати.
Скоро Петр Кирилыч на полатях заснул и что видел во сне - бог его знает… Только во сне все время бредил, говорил какую-то нескладицу и с кем-то, видимо, спорил. Когда же к вечеру Мавра, смякнув, разбудила его вечерять, он поклонился ей в ноги, не сказавши при этом ни слова, вышел тут же и в эту ночь домой не воротился, а воротился только на другое утро порани, и где пропадал эту ночь, и что с ним этой ночью случилось, узналось только потом, потому что Петр Кирилыч пришел домой бледный и сам на себя непохожий, с большими мешками у глаз и весь как осовелый.
Мавра взглянула на него, когда он воротился, и только перемигнулась с Акимом.
Петр Кирилыч полез на полати, а Аким стал улаживать соху, у которой, как у собаки язык на жаре, на пашне от камня заворотился набок лемех.
*****
С той поры все пошло кувырком.
Петр Кирилыч, как вечер, уходил из дома и пропадал где-то, как казалось Мавре, безо всякого дела, потому что на деревне его вместе с парнями было не видно.
А время шло своим чередом…
Катится время, как раскатистые сани на полозах. Уж весна прислонилась к сельскому плетню за околицей, прибавился день на шаг человека, и работы прибавилось втрое: надо поле перепахать и посеять, надо копать огороды, да еще с пузом… На все это у Мавры и у Акима рук не хватало, и еще пуще подмывало Мавру на брань.
- Ишь, шатается, пес непривязанный! - говорит она поутру, когда промелькнут в окне Петровы русые кудри. - Найдет же какого-то дела на всю ночь-ноченскую.
В последнее время Петр Кирилыч совсем было пропал, дня три подряд и глаз домой не кажет. Аким заявку хотел подавать, да Мавра отговорила:
- Несь сидит под мостом… на большой дороге.
- Ох, только, Мавра…
- Заявишь еще, скажет тогда братец спасибо да еще за заботу… задушит!..
- Мелешь, Мавра, со зла такое недело, что и слушать тебя неохота!..
- Разуешь глаза, сам увидишь!..
Аким больше молчал. В глубине своей бессловесной и миролюбивой души касательно женитьбы Петра Кирилыча и его домоустройства он был во всем согласен с женой, но не хотел увеличивать свары.
"Бабу надо Петру, - думал Аким про себя, - надо, надо женить, только вот к кому бы посватать?.."
- Как, Мавра, никому не закидывала? - спросил он жену.
- Раньше называлась… Морды воротят: балакирь!.. Дуньке Дурнухе седни на выгоне было закинула… Куды тут!.. Так и зашлась!.. "Не славьте, -говорит, - Мавра Силантьевна, попусту, сделайте милость, потому если вы, -говорит, - зашлете сватов за такого балакиря сватать, так другим дорогу закажете…"
- Дурной черт, - сплюнул Аким, - диви человек, а то сопля соплей, а тоже туда же!..
- Сряды три сундука! - поджавши губы, говорит ему Мавра…
- Что сряда?.. Девка-то чучело!.. Тьфу!..
- В одежде и пень - барин!..
Обидно сделалось Акиму за брата, и мысль о его женитьбе еще безотвязней и крепче засела у него в голове, не привыкшей ни о чем думать подолгу, как только по хозяйству да о работе.
- Да нет… На это дело свата хорошего надо!.. Чтоб с языка мед капал…
Мавра ему на это только процедила:
- Дурафан!..
СВАТ
Теперь у нас в леших не верят, да и леших самих не стало в лесу… потому, должно быть, их и не стало, что в них больше не верят. А было время - и лешие были, и лес был такой, что только в нем лешим и жить, и ягоды бьыо много в лесу, хоть объешься, и зверья всякого-разного как из плетуха насыпано, и птица такая водилась, какая теперь только в сказках да на картинках, и верили в них и жили, ей-богу, не хуже, чем теперь живут мужики.
Должно быть, так уж это положено и иначе быть не должно и не может: потому, надо думать, и такое время придет, когда не только леших в лесу или каких-нибудь там девок в воде, а и ничего вовсе не будет, окромя разве пней да нас, мужиков, потому что последний мужик свалится с земли, как с телеги, когда земля на другой бок повернется, а до той поры все может изгаснуть, а мужик как был мужиком, так и будет… по причине своей выносливой натуры!..
Только тогда земля будет похожа сверху не на зеленую чашу, а на голую бабью коленку, на которую, брат, много не наглядишь!..
Все еще будет!.. Всему свое время!..
Так вот, по-вашему, по-молодому, выходит: теперь леших нет! Мы с этим очень даже согласны, но также правда и то, что лешие были! Как тут ни верти, уж были!..
Петр Кирилыч так говорил!..
Что правда, то правда, что Петру Кирилычу можно верить только с оглядкой, потому что Петр Кирилыч любил загибать через каждое слово, но дело-то в том, что и мы не стали бы верить, если б самый их главный леший Антютик не был у Петра Кирилыча сватом!..
Тут уж никак нельзя не поверить, потому что у нас в Чертухине живы и посейчас старики, которые у Петра Кирилыча были на свадьбе и могут обо всем рассказать, если только сами еще чего не прикрасят.
Случилось это все так.
*****
В тот самый вечер, когда Петр Кирилыч поклонился в ноги невестке, он вышел было до ветру на двор…
- Экую весну бог посылат раннюю да теплую! - сказал Петр Кирилыч, становясь за куток.
Смотрит Петр Кирилыч: плывет над Чертухиным месяц и словно янится, что больно светел да высок… Слушает Петр Кирилыч, как полощутся на бочаге, как бабы с бельем на плоту, без счета прилетевшие утки и узывно посвистывают в свои тонкие дудочки на песке кулики, и под этот свист и утиный гал в самом Чертухине, на другом конце, девки тонкими голосами выводят хороводную -синее море…
