Чертова дюжина - [4]

– Что же это такое? – наконец сказала Ната, приближаясь к отверстию. – Там ступеньки, Дина. Что же это – погреб?

Дина подошла, заглянула. Свет падал на две каменные ступеньки – дальше ничего не было видно.

– Нет, это не погреб, – в раздумье сказала она. – Разве бывает погреб под домом? А ведь тут должен был быть дом. Что же это такое? Темница? Подземный ход? Кто же начинал строить этот дом?

– Давай позовем ребят, – предложила Ната.

Они стали кричать.

Первый отозвался Костя:

– А, вот они где!

– Костя, зови скорее всех! Тут что-то страшное, интересное! Смотри – подземный ход! – кричала Дина, заглядывая в темное отверстие, но не решаясь туда войти.

Костя, не раздумывая, прыгнул в яму, за ним прыгнул Витя Беленький.

Костя с Витей внимательно осмотрели ход.

Спуститься вниз по каменным ступенькам оказалось невозможно без света, а спичек ни у кого не было.

– Я сбегаю за электрическим фонариком, – предложила Дина.

С помощью ребят она выкарабкалась из ямы и что было сил помчалась домой.

Около дома Дина встретила Куренкова. Худой, высокий, он шагал как-то отлично от всех, сутуля широкие плечи, приподняв голову, выставив вперед подбородок. В сером костюме, с седыми непокрытыми волосами, Дине казалось, он походил на американца.

– Куда это, Динушка, такими темпами? – спросил он и, как обычно при виде Дины, улыбнулся широкой отцовской улыбкой.

– Игорь Андреевич! – сказала Дина, останавливаясь и тяжело дыша. – Мы нашли подземный ход! Знаете, там, в фундаменте недостроенного дома.

И Дина торопливо рассказала Куренкову свое открытие.

Удивила она его своим рассказом или нет, Дина не знала. Красивое лицо Куренкова всегда было однообразно-спокойно, и никакие переживания не отражались на нем. Таким же спокойным оно было и теперь. Ни удивления, ни любопытства, ни сомнения не появилось на нем. И Дину это огорчило. Но когда Куренков изъявил желание посмотреть подземный ход, она обрадовалась и представила себе, как будут довольны ребята, что она приведет главного инженера военного завода посмотреть на их открытие.

У Куренкова были с собой спички, и Дина не пошла домой за фонариком. Они повернули и быстро направились к реке.

С зажженной спичкой Куренков первым спустился вниз по каменным ступенькам в темноту неизвестного отверстия. Он шел медленно, согнувшись почти вдвое. За ним, также согнувшись, шла Дина, остальным ребятам свод подземного коридора не мешал идти почти не сгибаясь.

Впереди чуть мелькал свет от спички Куренкова, пахло сыростью, землей… Было душно и тревожно.

– Вот и конец, – громко сказал Игорь Андреевич. – Кто-то, видно, затевал подземный ход, да пороху не хватило, оставлено на половине. Поворачивайте, ребята!

– А что там, в конце? Двери нет? – интересовались ребята.

– Ничего нет. Одна глина, – ответил Куренков.

Начало подземного хода Костя и Витя Беленький закрыли плитой, и, оживленно рассуждая о своем открытии, все двинулись к дому Затеевых.

Куренков широко шагал впереди, ссутулив могучие плечи и выставив подбородок.

– Я советую вам, ребята, о своем открытии не говорить ни одной душе, даже родителям.

– Почему, Игорь Андреевич? – удивилась Дина.

– А вот почему, – продолжал Куренков. – Этот подземный ход, вот в таком неоконченном виде, для нас, взрослых, интереса не представляет. Ход недоделан. Куда он ведет – неизвестно. Да и зачем он нам? Очевидно, некто, строивший его, имел свою цель. Если вы сообщите даже только своим родителям, поверьте мне, они скажут родным, знакомым, и постепенно узнает весь город. Все будут ходить туда, смотреть, его запакостят – и только. А если вы сумеете до поры до времени сохранить свое открытие в тайне, потом мы придумаем вместе, как полезнее использовать его. А пока оставьте его в собственном пользовании – играйте здесь…

Ребята согласились с предложением Куренкова. От этого решения на сердце у Дины стало тревожно. Она привыкла делиться с родителями всеми радостями и огорчениями своей жизни, особенно с отцом. Екатерине Петровне всегда было некогда до конца выслушать рассказы дочери, кроме того, она бранила ее за каждую шалость. И Дина иногда с огорчением думала: «Неужели она не понимает? Ведь она тоже была девочкой?»

Отец Дины, наоборот, всегда находил время заняться с дочерью. Он с интересом слушал ее рассказы о ребятах, помогал ей разбираться в прочитанных книгах и вместе с ней пел ее любимые песни. Дина привыкла жить с отцом одной жизнью.

Вот поэтому-то, когда по совету Игоря Андреевича ребята дали друг другу честное пионерское хранить в тайне свое открытие, Дине стало не по себе и домой она возвратилась взволнованная.

Вечером, разбирая подарки, полученные в этот день, Дина невольно улыбнулась. Самым дорогим подарком для нее было не розовое (уже порванное) платье, не лупа, подаренная Куренковым, не увлекательные романы Жюля Верна, о которых она мечтала давно. Самым дорогим подарком были Костины стихи, посвященные ей. Целый день она помнила о них, и мысль о том, что вечером она их прочтет, доставляла радость и какое-то непонятное волнение.

В этот вечер она говорила с отцом мало и не рассказала ему о двух самых важных моментах сегодняшнего дня: о подземном ходе и о Костиных стихах. Сказать о первом она не имела права, а о втором… не сказала потому, что не хотела посвящать в свои взаимоотношения с Костей даже самого близкого ей человека – отца.