Чертов узел - [3]
По законам старой чикинды — то есть профессиональных и пожизненных сборщиков трав — Виктор был наследником участка Алика, а значит, платил за все, на что не хватило денег, выданных на похороны заготконторой.
Вскоре после этого он окончательно рассчитался в издательстве, накупил полный рюкзак портвейна, водки, добрался маршрутными автобусами до ближайшего селения. Отсюда до избушки Алика было около шести часов пешего хода. Алексей после распада общины построил ферму почти на середине этого пути. Из прижившихся здесь русских ближе всех к селению жил травник Анатолий Колесников. У него была землянка в пойме реки, врытая в заросший осинником яр.
Богутек со своим табуном был где-то на летних выпасах. Проситься на ночлег в его дом при отсутствии хозяина Виктор не стал: уж лучше идти ночью до самой фермы. Других знакомых в казахском селе с рублеными русскими пятистенками у него не было. По рассказам Алика, Виктор примерно представлял, где находится колесниковская избушка, и решил поискать ее.
На его счастье травник оказался дома. Зная друг о друге только понаслышке, они проговорили до полуночи. Анатолий от выпитого мрачнел, вздыхал, много курил, размышляя вслух по многолетней привычке одинокой жизни.
— Язык у Алика был хоть и не злой, но ехидный, — говорил, отводя глаза в сторону. — Бывало, болтал по пьянке лишнее… А жизнь как устроена? За первый удар — только перед Богом ответчик, за остальные кровью или сроком платить надо: двадцать дырок — не шутка!
Анатолий честно отсидел семь лет за нож и имел свой взгляд на кровавые разборки. Он жаловался, что Алик снится чуть не каждую ночь. «К чему бы?» — спрашивал, бросая настороженные взгляды на гостя.
Виктору покойный тоже снился несколько раз. И он, сознавая, что это сон, торопливо спрашивал: «Кто тебя убил?» Алик при этом смеялся и отмахивался, как от пустого, а Виктор просыпался.
— Сами мы во всем виноваты! — неторопливо размышлял Анатолий. — После заключения я мог в Новосибирске остаться или на Алтае — там тоже горы. А вот ведь зачем-то сюда вернулся… Ты посмотри вокруг, — он распахнул дверь нетрезвым тычком кулака…
Землянка была мала как конура: два на два с половиной метра. Кирпичная печь посередине, лавка и узкие нары на одного человека. За распахнутой дверью, во тьме, шумела река. Струи свежего, влажного воздуха стекали по ночной долине. Они несли запахи льда и снега.
— Ты только посмотри! — Анатолий вздохнул с сиплым, прокуренным стоном, повел рукой, указывая в темнеющую даль.
Со всех сторон их окружали горы. Контуры вершин белели во тьме. Над ними поблескивали первые звезды.
— Это же узел, в котором сам черт не разберется! — Анатолий сплюнул за порог, обернулся к гостю и, прислушиваясь к чему-то, просипел: — Обман!..
Вдруг когда-нибудь сама собой и появилась бы здесь граница между севером и югом, между равниной и ледниками, между разномастными народами: ведь это село наши старообрядцы основали. Но бес, как попало, все смял, связал, и мы в том узле застряли, вроде вшей в чужом грязном белье.
Он опять сплюнул, вывернул кирпич из печки, за которым был тайник, вынул пакетик с анашой и привычными движениями пальцев набил папироску.
— Ладно, мы! — с болью взглянул на Виктора. — Мы тут все пропащие.
Ты-то куда лезешь? На чикинде искони так: кто вовремя смог бросить — живи! Но кто бросал, а после снова вернулся, тому — хана!..
Рано утром с тяжелой от выпитого головой Виктор ушел вверх по долине реки. От избушки Анатолия до фермы Алексея было часа четыре пешего хода, но он добрался туда лишь к вечеру, когда солнце багровой лавой заструилось по ледникам Прииссыкульского хребта.
Два года назад, после развала колонии, Алексей, в отличие от растерявшихся друзей, загорелся новым делом: кооперативом, арендой, экологически чистым хозяйством… Виктор помогал ему в строительстве.
Многое тогда было сделано наспех, в расчете на будущую достройку и отделку. Судя по всему, ферма уже не достраивалась. Как был когда-то наспех собран дом, таким он и остался. Даже крыльцо было недоделанным.
Между тем, все недоведенные постройки вдруг постарели, осунулись, вросли в изрытую скотом, вытоптанную землю. Внове была лишь ветхая юрта, стоящая посреди двора, да изгородь из жердей, на которых сидели тощие куры. По ту и по другую сторону от нее — зловонный навоз, обгрызенный кустарник и грязь: не зная, не догадаешься, что здесь живет оседлый русский, а не животновод-кочевник.
Из распахнутой двери на поросячий визг и озабоченное кудахтанье, выглянул Лешка — хмурый, заросший рыжеватой щетиной. Был он в выгоревшей майке и в обвисших рабочих штанах. Узнав Виктора, обрадовался, посветлел лицом, смутился, как-то жалко засуетился, разжигая примус, наливая воду в чайник. И вид его, и манеры не вязались с прежним, знакомым по колонии щеголем и эрудитом.
Виктор поставил рюкзак на сухое место, сел на колоду. Алексей беззлобными пинками разогнал обступивших гостя свиней и присел рядом. С тоской взглянул на товарища.
— Что там в городе?
Виктор смахнул пот с бровей, распахнул ворот рубахи.
— Перестройка! Все чего-то ждут, мечутся, что твои куры, орут:
Первая половина XVII века. Русские первопроходцы — служилые люди, торговцы, авантюристы, промысловики — неустрашимо и неукротимо продолжают осваивать открывшиеся им бескрайние просторы Сибири. «Великий Тёс» — это захватывающее дух повествование о енисейских казаках, стрельцах, детях боярских, дворянах, которые отправлялись в глубь незнакомой земли, не зная, что их ждет и вернуться ли они к родному очагу, к семье и детям.
Дойти до конца «Великого Камня» — горного хребта, протянувшегося от Байкала до Камчатки и Анадыря, — было мечтой, целью и смыслом жизни отважных героев-первопроходцев. В отписках и челобитных грамотах XVII века они оставили свои незатейливые споры, догадки и размышления о том, что может быть на краю «Камня» и есть ли ему конец. На основе старинных документов автор пытается понять и донести до читателя, что же вело и манило людей, уходивших в неизвестное, нередко вопреки воле начальствующих, в надежде на удачу, подножный корм и милость Божью.
1610-е годы. Только что закончилось на Руси страшное десятилетие Великой Смуты, избран наконец новый московский царь Михаил, сын патриарха Филарета. Города и веси Московии постепенно начинают приходить в себя. А самые непоседливые и отважные уже вновь устремляют взоры за Уральский Камень. Богатый там край, неизведанные земли, бесконечные просторы, одно слово — Сибирь. И уходят за Камень одна за одной ватаги — кто налегке, кто со скарбом и семьями — искать себе лучшей жизни. А вместе с ними и служивые, государевы люди — присматривать новые угодья да остроги и фактории для опоры ставить. Отправились в Сибирь и молодые хоперские казаки, закадычные друзья — Пантелей Пенда да Ивашка Похаба, прослышавшие о великой реке Енисее, что течет от Саянских гор до Студеного моря, и земли там ничейной немерено!..
Книга эта среди многочисленных изданий стоит особняком. По широте охвата, по объему тщательно отобранного материала, по живости изложения и наглядности картин роман не имеет аналогов в постперестроечной сибирской литературе. Автор щедро разворачивает перед читателем историческое полотно: освоение русскими первопроходцами неизведанных земель на окраинах Иркутской губернии, к востоку от Камчатки. Это огромная территория, протяженностью в несколько тысяч километров, дикая и неприступная, словно затаившаяся, сберегающая свои богатства до срока.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Цикл Тяншанские повести. Три повести этого цикла: «Байсаурская бестия», «Сын леса» и «Чертов узел» — объединяет одно место и время действия, одни герои.
Эндрю живет в небольшой квартире в Лондоне и работает в муниципалитете, в отделе регистрации смертей. Мало того что работа специфическая, Эндрю еще приходится изо дня в день поддерживать среди коллег миф о своей якобы успешной жизни. При приеме на работу он, не расслышав вопроса, ответил «да» вместо «нет», когда его спросили, женат ли он. С годами Эндрю создал целый вымышленный мир, где у него есть особняк, любимая жена и двое детей. Ситуация осложняется, когда в отдел Эндрю приходит новая сотрудница Пегги.
Сборник «Мышиные песни» — итог размышлений о том о сем, где герои — юродивые, неформалы, библиотекари, недоучившиеся студенты — ищут себя в цветущей сложности жизни.
Повесть посвящена острой и актуальной теме подростковых самоубийств, волной прокатившихся по современной России. Существует ли «Синий кит» на самом деле и кого он заберет в следующий раз?.. Может быть, вашего соседа?..
Первый том настоящего собрания сочинений посвящен раннему периоду творчества писателя. В него вошло произведение, написанное в технике импрессионистского романа, — «Зеленая палочка», а также комедийная повесть «Сипович».
Это книга об удивительном путешествии нашего современника, оказавшегося в 2057 году. Россия будущего является зерновой сверхдержавой, противостоящей всему миру. В этом будущем герою повести предстоит железнодорожное путешествие по России в Москву. К несчастью, по меркам 2057 года гость из прошлого выглядит крайне подозрительно, и могущественные спецслужбы, оберегающие Россию от внутренних врагов, уже следуют по его пятам.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Цикл Тяншанские повести. Три повести этого цикла: «Байсаурская бестия», «Сын леса» и «Чертов узел» — объединяет одно место и время действия, одни герои.