И самое главное — она больше никогда не увидит Кира.
Сейчас он где-то далеко.
— Я решил сделать передышку, — сказал он ей, когда они сидели за столом и улыбались друг другу. Улыбки сближают людей.
Кир сообщил, что едет в Нью-Йорк, затем запнулся, словно собирался добавить что-то еще. На секунду ей показалось, что, возможно, она услышит:
— Касси, поедем со мной…
Цифры на панели ожили, и двери кабины открылись. Касси пыталась всунуть ногу обратно в туфлю, когда двери начали сдвигаться.
— Эй!
Прихрамывая, Касси ринулась вперед, и каблук застрял в кусочке фанеры, которую, должно быть, оставил на полу кто-то из бригады ремонтников.
— Идиот, — пробормотала девушка.
Она приложила все усилия, чтобы освободить ногу, но каблук застрял намертво.
— Вдвойне идиот, — сказала она и вытащила ногу из туфли. Прикусив язык, она склонилась над туфелькой, стараясь освободить пленницу. Касси действовала осторожно, иначе дурацкий каблук мог сломаться. Он был высоким и к тому же очень тонким и неустойчивым.
Жаль, что она не надела эту пару шпилек на свадьбу Дон. Если бы она вонзила острый каблук в ногу Кира, он до сих пор бы хромал.
Как она могла так сглупить? Она всю жизнь придерживалась правила, гласившего: никогда не вступай в близкие отношения с начальником.
Это правило помогало избегать многих проблем, а она почти нарушила его. Ну, а он, с его установками, запрещающими сексуальные отношения между начальниками и подчиненными?
Как прикажете это понимать?
Без сомнения, она поступила глупо, но в том, что произошло, следует винить Кира, он ее босс. Возможно, для него не впервой соблазнять своих служащих, хотя она не слышала ни единой подобной сплетни. Впрочем, такие мужчины, как он, — высокие, широкоплечие, привлекательные — сами устанавливают себе правила.
Что делать с этой проклятой туфлей?
Если бы она никогда больше не увидела Кира, это было бы…
Кабина вздрогнула и остановилась, двери медленно раскрылись. Касси услышала, как кто-то откашлялся, и чуть не засмеялась, представив, как она выглядит со стороны…
— Привет, Касси.
Девушка замерла. Голос глубокий, с легкой хрипотцой. И звучит так, словно ничего не было.
Но… но этого не может быть. Кир в отпуске. Он…
Он здесь, собственной персоной, стоит с вежливой улыбкой. Как хотелось стереть эту улыбку с его лица!
— Ты, — произнесла она. Все отвращение, которое она испытывала к нему, сконцентрировалось в одном слове.
— Ты права, Касси, это я. — Молодой мужчина посмотрел на ее ногу. — У тебя проблема?
— Нет, — отрезала она, — я всегда езжу в лифте подобным образом: одна туфелька на ноге, другая…
Кабина пришла в движение. Она этого не ожидала и покачнулась.
— Осторожно!
Кир подхватил ее, но Касси оттолкнула его.
— Не трогай меня!
— Хорошо. — Его голос звучал холодно и сухо. — Хочешь свернуть себе шею — пожалуйста.
— Я сама справлюсь!
— Да, конечно. Я вижу, как ты справляешься. — Скрестив руки на груди, он наблюдал за ее попытками вытащить туфлю. — Не глупи, Касси. Позволь мне помочь… или ты предпочитаешь, чтобы я вызвал ремонтную бригаду?
— Что? Этих идиотов? Они и оставили здесь деревяшку.
Она с ненавистью посмотрела на него, затем на туфлю. Скорее всего, он сможет вытащить каблук. Кроме того, ремонтники, увидев эту сцену, от души повеселятся и пустят слух по всему отелю.
Касси подняла подбородок.
— Ладно.
— Спасибо. — Кир присел на корточки, приноровился, выдернул застрявший каблук.
— Вот. В следующий раз надень ходули…
Кабина задрожала. Касси взвизгнула, подвернула ногу и… оказалась в объятиях Кира.
Кто-то засмеялся.
Кир развернулся, продолжая прижимать ее к себе. Глаза Касси расширились: двое мужчин стояли у лифта, ухмыляясь.
Ее сердце остановилось.
Последние дни отель гудел о клане О'Коннеллов. Все сыновья и дочери Мэри Элизабет должны были слететься в родное гнездо на ее свадьбу с Дэном Койлом.
— Твои братья? — спросила Касси, заранее зная ответ.
Кир кивнул, его братья захихикали, и Касси пожалела, что в кабине нет люка, чтобы она смогла провалиться вниз.
В гостиничном саду стояла тишина. Огромных размеров бассейн пустовал.
«Великолепно, — подумал Каллен О'Коннелл, покачиваясь на матрасе. — Даже можно увидеть звезды».
— Опять считаешь звезды? — раздался тихий голос Шона с другого матраса, дрейфующего поблизости.
— Это лучше, чем считать карты за игральным столом, как ты, — лениво пошутил Каллен.
Шон хохотнул:
— Мы опять вернулись в Грешный город. Наверное, единственное, что нам следует считать, так это красавиц.
— Как тем летом, помнишь? — Каллен улыбнулся. — Я экономил карманные деньги целый год, чтобы мы могли купить телескоп. А отец застукал тебя, когда ты подглядывал в него за девчонками.
— Нас. Ты тоже присутствовал.
— Да, верно, я был немного испорченным мальчиком.
Шон издал тихий смешок.
— Помнишь блондиночку из угловой комнаты на четырнадцатом этаже в восточном крыле?
— Как я могу забыть? Из-за нее старик выбросил телескоп и знатно прошелся по моему заду. Я неделю сесть не мог.
— Два дня, но признайся, она того стоила… Я посчитал, сколько раз мы совершали ночные вылазки. Не меньше двухсот.
— Дьявол, да нас только раз двести поймали.
