Черный тюльпан - [3]

Так беспорядочно мысли цеплялись один за другим и даже сам этот мыслительный процесс вызывал восхищение и веру в высшее сознание. "Во всяком случае, думал Самир, с верой легче жить. Вот пожалуй истинные атеисты люди очень смелые. Они не боятся перечеркнуть свое бытие после его финала." Самиру же казалось, что не только, как их учили, материя вечна, но так же вечности принадлежит и сознание, притом сознание каждого отдельного индивидуума.

И тут же пронзала мысль о сне - кусочке ЖИЗНИ, когда отсутствует сознание. Самир вспомнил, как однажды в детстве, когда он осознал, что тоже, как и все в один день умрет, он стал бояться спать. Ведь во сне отключалось сознание. Может вот это и есть состояние смерти или небытия? А кто его знает? С того света никто не возвращался.

С некоторых пор Самир стал бояться снов. Было приятно просыпаться - может это и была генеральная репетиция смерти и последующего воскресения. Итак всегда, вечно...

Машина заурчала, преодолевая подъем. Послышался хлопок газа. Еще один. Звук шел спереди, с грузовика, который вез тела.

- Хреновая машина у Володьки Косматого, - заметил Гриша

- Он же за ней не следит, - вмешался Гончаров. - Мне бы дали машину я бы...

- У тебя уже была машина, Гончар.

- Так меня за бензин сняли, а не за плохое содержание. Все бензин толкаюг, только вот меня решили накрыть, сволочье.

"Б"

Мать разбирала почту. У заведующего канцелярии горкома бумажной работы всегда хватало. Смена власти, местной, разумеется - и новые директивы. Именно начальники канцелярий могут ответить на вопрос: как управляется страна всесильными "исходящими" и "входящими". Штамп, номер, дата и размашистая подпись - решалась судьба. Причем туг Бог, сказал бы начальник парткома, воспитанный в духе "здорового" атеизма, но то и дело про себя обращаясь к Богу с просьбой не наказать его на том свете и дать дальнейшее продвижение по службе.

Мать не заметила как вошла сослуживица.

- Привет, как дела? - все эти машинальные вопросы и ответы. Все спокойное, мягкое - "мягкий социализм", только чересчур выпендриваться не надо. - Как ребенок?

- Опять приболел. Не знаю, что с ним делать. Он такой слабенький. Хочу его в какую-нибудь секцию записать, пусть подкрепнет немного.

- Хороший врач нужен. Сперва подлечить необходимо. Я тебе дам адрес и телефон. Моих двух детей можно сказать он поставил на ноги.

- Спасибо. Обязательно обращусь к нему. Да оторвись ты от своих бумаг!

- Фуф! Хорошо, что сказала. Я как заведусь, что не могу остановиться.

- От Самира вести есть?

- Неделю назад письмо получила. Пишет, что все нормально.

- Да. Представляю как тяжело тебе. Расти, расти и потом отдай на съедение... - Голос понизился. - Говорят, что наши скоро оттуда войска выведут.

- Я молюсь на Горбачева...

- Ладно тебе! Нашла на кого молиться. Уж молиться Богу надо.

- Я чувствую, что именно этот человек покончит с войнами, по крайней мере с теми, в которых участвует наша страна. Эта вся перестройка и демократизация - здорово.

- Это еще не известно. Вон, говорят, в Алма-Ате такое было.

- Главное - Самир жив был и здоров, вернулся домой - и всё, и всё...

- Он вернется. Поверь мне, - слова утешения денег не стоят. А вот душу человека, кому адресованы, облегчают. - А вообще, как ты его проморгала в Афганистан? Надо было положить на лапу кому-надо.

- Мы неожидали. Его забрали в Грузию, на "учебку", а оттуда раз - и в Афганистан. Если бы я знала!.. - И неожиданно воскликнула: - Пускай дети генералов воюют !

- Не забывай, что здесь райком партии.

- А чего? Председатель сам политические анекдоты рассказывает.

- На то он и председатель.

Вошел молодой инструктор райкома. Аккуратно одетый, веселый - ведь его ждала ПЕРСПЕКТИВА. Он туг был временно. Трамплин. Отец выдвинет.

- Об-б чем-ммм речь?

- Об анекдотах.

- Анекдоты я люблю. Поделитесь.

- Встречается как-то Рейган с Горбачевым...

- Только не тут , - запричитал парень с перспективой стать по крайней мере председателем райкома партии.

- Я думала, что ты смелый.

- Для смелости есть место и время.

Мать вспомнила снова Самира. Для него время и место для смелости выбрал кто-то другой.

"С"

Самир спустился вниз к реке. Новенький "ГАЗ"-66 стоял в тени деревьев.

- Хреново вы маскируетесь. В Афганистане вас за километр увидели бы, а еще в лесу находитесь.

- Откуда им бедным знать, - сказал Юсиф. - Вот ты и научи.

- Все мы учились, - заметил капитан.

- Пока я их буду учить, их всех по одному перебьют. Война должна вестись на государственном уровне. А тут одна самодеятельность.

- Ладно, не задирайся, - отрезал капитан. - Все вы, "афганцы", любите выпендриваться и из себя крутых строить.

Капитан отошел к бойцам. Юсиф зло посмотрел ему вслед.

- Иногда думаю какого черта я приперся сюда. А тебя вообще не понимаю. Тебе одной войны не достаточно?

- Вот ответь на первый вопрос. Почему ты здесь? Я не люблю говорить про патриотизм и родину. Кто об этом говорит громко, меньше всего дел делает.

- Я член оппозиции...

- А чтобы быть патриотом нужно числиться в оппозиции? - перебил Самир. - Я вот, что скажу - проходимцев везде хватает.