Черный шаман - [18]

Он встал, осыпаемый пеплом и окалиной с горящего в кронах пальм вертолета.

Органы движения и действия слушались плохо. Орган связи вообще не действовал: в эфире бешено шипело и трещало. Центр не отзывался. Орган зрения – тот, в который впилась раскаленная искра – никак не желал сфокусироваться. Он попробовал позвать напарников голосом. Надежда на то, что люди уцелели там, где едва не утратил функциональность он, боевой андроид LSn-01.2, кодовое имя Люсьен, практически отсутствовала. Однако попытаться следовало в любом случае. Из ротового отверстия вырвался звук, подобный визгу металла, разрезаемого фрезой. Разумеется, люди не отозвались. Тогда он медленно, по спирали двинулся вперед, обыскивая местность. Надлежало, во-первых, найти трупы (для уничтожения), во-вторых, оружие (для использования). Задача ликвидации Черного Шамана оставалась для Люсьена главной.

Он не нашел ни того, ни другого, зато наткнулся на следы. Следы принадлежали его напарникам. Двое бойцов выжили и ушли выполнять приказ. Без него.

С необходимым ему оружием.

Он задействовал все сохранившиеся анализаторы среды и двинулся по следу.

ГЛАВА 5

Проснулись диверсанты с рассветом, вместе с многочисленным зверьем и птицами, которые засели в густых ветвях и никак не желали показываться на глаза. Только яркие попугаи смело порхали в вышине, да корчили рожи бесшабашные макаки, закидывая солдатский бивак фруктовыми шкурками.

Вадим с неудовольствием ощупал подбородок и щеки. Проклятая щетина, стоило расслабиться, полезла из каждой поры. Но не бриться же ножом, хотя у Ирвина, кажется, даже мыло имеется. Воды, впрочем, жалко, и так не хватает. Или росы насобирать? Нет уж, сойдет и так.

Через пару километров к югу появились первые приметы того, что поблизости находится человеческое жилье. Явно обобранные плодовые деревья, истоптанные прогалины в зарослях, а в довершение – лай собаки.

– Что это? – с тревогой прошептал Ирвин, втягивая носом воздух. – Еще и собак притащили! Я вообще-то их жутко боюсь. Какая-то там фобия. Реакция на перенесенный в детстве шок. Мне психолог толковал.

– Слушай больше этих шарлатанов.

– Да серьезно говорю, фобия. Меня ребенком доберман покусал.

– Расслабься, – пожал плечами Вадим. – Может, это енотовидная собака, а не сторожевая.

Он вынул карту и напряженно всматривался в координатную сетку, пытаясь определить местонахождение группы. Никаких нормальных ориентиров типа горных пиков, пропастей, одиноких баобабов и речных излучин в этой части джунглей не имелось. Ближайший водный поток должен был находиться в нескольких километрах на юг.

– Неужели нас вынесло к Хендаваши? – пробормотал он.

– Сильно сбились с пути? – нахмурился Ирвин.

Сжав губы, он по-волчьи озирался вокруг: все его первобытные качества негра в родной стихии стали подавлять наносное, цивилизованное. Еще немного – и солдат KFOR сбросит защитный комбинезон и наденет повязку из листьев. Хорош же он будет в таком виде с винтовкой.

– Километров на пять, не меньше. Придется забирать западнее, чтобы не напороться на Хендаваши.

Но пройти им удалось не больше километра. Недаром время от времени по сторонам раздавалась подозрительная возня, а макаки на верхушках орали с особой пронзительностью. Так или иначе, когда одновременно с разных сторон из травы возникло с десяток черных, полуголых громил с копьями наперевес, готовых в любую секунду метнуть свое примитивное, но чертовски острое оружие, оба диверсанта остановились как вкопанные.

– I guess we're fucked now, – сообщил Ирвин. – Постреляем или убежим?

– Попробуем договориться, – решил Вадим и поднял руки. Но воины вокруг ничуть не убавили в суровости. – Мы из контингента ООН, – заговорил сержант. Французская речь с примесью явно английских слов должна была убедить поселян, что пришельцы – не киафу. Иначе рассчитывать на снисхождение не приходилось.

Сержант осторожно расстегнул ворот гимнастерки и вынул на свет армейский медальон. Один из копьеносцев, самый представительный и покрытый множественными рисунками по всему телу, осторожно приблизился к нему, щурясь на металлическую пластинку. На ней были выбиты четыре буквы «KFOR» и стоял многозначный код.

– Где украл, белый подлец, сын больной обезьяны, вонючий помет безрогой антилопы? – спросил негр на очень плохом французском.

– Мое! – твердо заявил Вадим.

На град оскорблений он решил не реагировать – кто знает, может, в джунглях Новой Либерии это принятая форма приветствия.

Хозяин местности укоризненно покачал головой и ткнул пальцем в Ирвина:

– Киафу?

– ООН, – отозвался американец на таком же отвратительном афро-французском наречии и продемонстрировал такой же медальон, как у Вадима. – Идем мимо, никого не трогаем. Оберегаем мир в стране. Мир Дагону!

– Киафу, – словно соглашаясь сам с собой, кивнул человек с копьем.

В ответ собравшиеся вокруг таха взметнули руки с копьями и издали настолько воинственный, согласованный клич, что от его мощи и глубины мороз подрал по коже Вадима. Хотя жара сегодня стояла не менее сильная, чем обычно. Один из копьеносцев отдал оружие товарищу, вынул из-за спины приплюснутый барабан и принялся колотить в него палкой, смахивавшей на бедренную кость. Да и сам инструмент, очень может быть, покрывала человеческая кожа.