Черный русский. История одной судьбы - [9]
Ведение фермерского хозяйства было по необходимости семейным делом, и работа, в которой оно заключалось, дает нам понять, как жили Томасы после покупки фермы и каким было детство Фредерика. В последней трети XIX века главной товарной культурой в округе Коэхома оставался хлопок, а второе место занимала кукуруза. Расчищение земли, ее пропахивание и засевание, прополка полей до тех пор, пока растения не вырастут настолько, чтобы затенить землю, собирание хлопка и початков кукурузы, когда они созревали и как следует высыхали, – все это составляло повседневную работу не только мужчин и женщин, но и детей, едва они достигали шести или семи лет, то есть становились достаточно большими, чтобы управляться с мотыгой или таскать мешки. При этом у каждого были и другие дела. Фермерские семьи выращивали свои овощи, заводили кур и свиней, а если могли себе позволить, то и держали одну или две молочные коровы. Им нужны были мулы, лошади или быки, чтобы тянуть плуг, перевозить урожай и выполнять другую тяжелую работу, такую как очистка сырого хлопка и упаковывание его в тюки; скот нужно было регулярно кормить и поить.
Охота и рыбалка тоже были частью фермерской жизни в Дельте, как для белых, так и для черных, поскольку это были самые простые и дешевые способы добыть мясо к столу. В конце XIX века леса были полны оленей, медведей, ягуаров, волков, опоссумов и множества других мелких животных; были там индейки, утки и другая дичь. Зубатка, буффало, форель, амии, речные раки, аллигаторы, щитомордники-рыбоеды и каймановые черепахи величиной с корыто наполняли водоемы. Даже еще после Гражданской войны аллигаторы так часто охотились на домашних свиней, что детям велели быть осторожными, чтобы не попасться им.
Дневной, недельный и сезонный ритмы сельскохозяйственного труда и жизни в краю дикой природы, очевидно, во многом определяли мир, с раннего детства знакомый Фредерику. Главное исключение, должно быть, составляли церковь и школа, но это уже позже. Большую часть года дневные часы заполняла работа по хозяйству, друзей детства в негусто заселенной сельской местности было мало, и из развлечений были только те, которые можно было самому себе придумать.
Ребенок, выросший в Дельте, никогда не забудет ее запахов и звуков – так сильно впечатываются они в сознание. Сладкое благоухание согретых солнцем сплетений жимолости, сильный запах свежевскопанного грунта под плугом, восхитительный, похожий на запах банана аромат дерева пау-пау, что растет иногда на речных берегах… Ферма в Дельте была подобна острову в огромном зеленом море, и звуки, которые можно было там услышать, были почти всегда звуками природы. На рассвете наполненный росой воздух пронзали крики плачущих горлиц, отрывистый треск желтоголовых дятлов и резкое карканье ворон, хлопающих тяжелыми крыльями. В спокойные, жаркие летние дни поля наполнялись вибрирующим гудением кузнечиков. Когда смеркалось, брюхастые лягушки-быки отмечали завершение дня басовитым хором, который поочередно нарастал и затихал, пока последняя пара мулов брела обратно с поля и последний, однотонно звенящий удар молота на отдаленной наковальне не растворялся в темноте.
После 1869 года Томасы вышли из безвестности, столь типичной для жизни черных в Дельте. Будучи землевладельцами, они должны были взаимодействовать с белокожей властной структурой округа Коэхома и, таким образом, начали оставлять следы в правительственных документах. Это будет иметь далеко идущие последствия – как для них, так и для нескольких заметных местных плантаторов.
Во время американской переписи 1870 года у Льюиса и Ханны запросили подробные сведения о продукции их фермы. Отсюда нам известно, что урожай их первого и чрезвычайно успешного года составили 48 тюков хлопка, каждый по 450 фунтов[7]; 250 бушелей[8] сладкого картофеля; и 300 фунтов масла. Бо́льшая часть заработанных ими 5100 долларов приходилась на хлопок. Томасы стали свободными и самостоятельными землевладельцами с собственными домом, полями, животными и планами на жизнь – большинство черных едва ли могли себе такое даже представить.
Размер их фермерского хозяйства был велик. Сорок восемь собранных ими тюков указывают на то, что значительная часть их земли была засажена хлопком – примерно 70 из 200 акров. Дополнительной площади требовал сладкий картофель, равно как и корм для скота. Согласно переписи 1870 года, у Томасов было семь мулов или ослов, семь рабочих быков, четыре молочные коровы и шесть голов иного, неуточненного «скота». Четырнадцать тягловых животных – это слишком много, чтобы Льюис и Ханна самостоятельно использовали их для пахоты или же для очистки и тюковки хлопка. Более того, Ханна должна была заниматься множеством других дел: детьми, домом, молочными коровами, огородом, курами и тому подобным. С самого начала владения землей Томасы не могли справляться без помощи либо наемных работников, либо издольщиков. Наем черной семьей других вольноотпущенников был заметной переменой в привычных для Дельты трудовых отношениях. И это выделяло Томасов в глазах их белых соседей.
В. Е. Александров — профессор русской литературы и заведующий отделом славянских литератур Йельского университета, один из самых известных исследователей творчества В. Набокова. В книге В. Е. Александрова миросозерцание В. Набокова раскрывается благодаря детальному анализу поэтики русско- и англоязычной прозы писателя.Книга адресована как студентам, преподавателям и исследователям творчества В. Набокова, так и широкому кругу читателей.
«Как раз у дверей дома мы встречаем двух сестер, которые входят с видом скорее спокойным, чем грустным. Я вижу двух красавиц, которые меня удивляют, но более всего меня поражает одна из них, которая делает мне реверанс:– Это г-н шевалье Де Сейигальт?– Да, мадемуазель, очень огорчен вашим несчастьем.– Не окажете ли честь снова подняться к нам?– У меня неотложное дело…».
«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.
Изучение истории телевидения показывает, что важнейшие идеи и открытия, составляющие основу современной телевизионной техники, принадлежат представителям нашей великой Родины. Первое место среди них занимает талантливый русский ученый Борис Львович Розинг, положивший своими работами начало развитию электронного телевидения. В основе его лежит идея использования безынерционного электронного луча для развертки изображений, выдвинутая ученым более 50 лет назад, когда сама электроника была еще в зачаточном состоянии.Выдающаяся роль Б.
За многие десятилетия жизни автору довелось пережить немало интересных событий, общаться с большим количеством людей, от рабочих до министров, побывать на промышленных предприятиях и организациях во всех уголках СССР, от Калининграда до Камчатки, от Мурманска до Еревана и Алма-Аты, работать во всех возможных должностях: от лаборанта до профессора и заведующего кафедрами, заместителя директора ЦНИИ по научной работе, главного инженера, научного руководителя Совета экономического и социального развития Московского района г.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Ни один писатель не может быть равнодушен к славе. «Помню, зашел у нас со Шварцем как-то разговор о славе, — вспоминал Л. Пантелеев, — и я сказал, что никогда не искал ее, что она, вероятно, только мешала бы мне. „Ах, что ты! Что ты! — воскликнул Евгений Львович с какой-то застенчивой и вместе с тем восторженной улыбкой. — Как ты можешь так говорить! Что может быть прекраснее… Слава!!!“».