Черный риелтор, или Квадратные метры жулья - [80]

— Ну, давайте еще подождем, — тупо согласился милиционер и возвратился на свою позицию.

А Александр Сергеевич продолжал внимательно и нервно осматривать зал ожидания и всех людей, входящих в аэропорт. Неожиданно по селектору громкой связи передали информацию: «Внимание! Следователь Александр Сергеевич! Подойдите к стойке информационной службы! Повторяю…»

Ошарашенный подобным обращением, Егоров растерянно огляделся по сторонам, словно бы выискивая еще одного следователя с подобным именем. Затем подошел к стойке и с подозрением уставился на миловидную девушку-информатора.

— Это вы Александр Сергеевич? — дружелюбно улыбнулась она.

— Да, я. — И он продемонстрировал ей свое служебное удостоверение.

— Вам просили передать вот этот конверт, — посмотрев удостоверение, сказала она и улыбнулась.

— Кто просил передать и когда? — резко спросил Егоров.

— Какая-то девушка. Это было ориентировочно два часа назад. Она попросила сделать объявление именно в это время.

— Все понятно. Спасибо.

— Пожалуйста, — ответила она и снова улыбнулась.

— М-да… — угрюмо кивнул следователь, отходя в сторону и торопливо распечатывая конверт. Там находилась пачка перетянутых красной резинкой долларов и сложенный вдвое лист бумаги — письмо от упущенного им мак-мачо.

«Мой дорогой Александр Сергеевич! Не сочтите мое прощальное письмо за наглость или издевательство, поскольку оно было продиктовано совсем другими чувствами. Прежде всего я хочу извиниться перед вами за тот моральный ущерб, какой был вынужден причинить вам, ускользнув из рук правосудия вместе со своим другом. В качестве компенсации прикладываю к этой записке пять тысяч долларов.

Далее: ни моя жена, ни мать моего подельника Мити не имеют ни малейшего понятия о том, чем мы с ним занимались, поэтому допрашивать их или следить за ними абсолютно бесполезно.

Мы с вами умные люди, господин следователь, поэтому позвольте дать вам прощальный совет: не пытайтесь нас больше искать, так как мы завязали с любой формой преступной деятельности и собираемся провести остаток жизни под чужими именами в далеких от Москвы городах. Кстати, как вы сами уже поняли, в Берлин мы лететь передумали, как только узнали о том, что мы в розыске. Желаю вам удачи в личной жизни и продвижения по службе. Всего хорошего.

Аркадий Воскресенский».

Александр Сергеевич машинально сложил письмо, убрал его обратно в конверт и сунул в карман куртки, где уже лежала пачка долларов. Затем вернулся к девушке-информатору и записал ее данные на случай вызова для дачи свидетельских показаний. У следователя был настолько подавленный вид, что возле него снова возник один из оперативников.

— Что будем делать, шеф?

— Задержание преступников откладывается на неопределенное время, — безучастно молвил Егоров, и оперативник подал сигнал об окончании операции.

Все участники группы захвата начали движение к выходу, а Александр Сергеевич достал мобильник и набрал номер своего начальника:

— Петрович, привет. Это я… Как прошло задержание?.. Да никак. Не взяли мы их. Не приехали они вообще… Слушай, это все лирика. Устрой-ка мне отпуск прямо с завтрашнего дня. Хочется с женой отдохнуть… На море куда-нибудь или в горы… Спасибо тебе… Да я не расстраиваюсь, просто устал… Ну ладно, после поговорим…

Вслед за ментами территорию аэропорта стали покидать и бандиты. Один из них приблизился к «мерседесу» Крота, чтобы сообщить о полном провале операции:

— Менты свалили несолоно хлебавши. Кажись, эти козлы просто не приехали.

— Они точно уехали?

— А кто же их знает-то. Но то, что этот их главный следак свалил вместе с семью мусорами, это точно. А рожа у него была — будто он только что на единственную хату попал.

— Да ладно тебе гнать, — наехал щербатый на своего братана и продолжил, обращаясь к бригадиру: — Крот, они сто пудов свалили.

Судя по тому, что из окна мерса потянулся легкий дымок, Крот закурил.

— Слушай, бригадир, — неожиданно заявил «шкаф», обладавший большим рыхлым носом. — Приметил я, как телка, которая письмецо этому следаку оставила, потом вместе со слепой теткой попросила его помочь им через контроль пройти и вещи дотащить.

— Какая еще слепая телка? Какое письмо? — не сразу въехал Крот. — А ну, давай все сначала.

— Значит, так. Телка там была молодая блондинистая с какой-то незрячей теткой, ну в смысле слепой совсем. Вот. Сначала она подошла туда, где объявления делают, и оставила конверт, в смысле письмо. Потом подошла к следаку и попросила его, чтобы он им с ее теткой незрячей помог. Ну следак-то этот неподкупный сначала в отказ попер, но потом сжалился. А через час, когда они уже улетели, по матюгальнику объявили, чтобы он подошел и конверт забрал. А в конверте бабки были да письмецо какое-то. Он как прочел, так круто расстроился и приказал всем сваливать. Вот!

— Слепая тетка, говоришь? — зарычал Крот.

— Ну да. Инвалидка как есть, — испугался носастый «шкаф».

— Все понятно. Идите к тому пограничнику, который их оформлял, и узнайте любой ценой, куда они улетели и как их зовут! Полные имена и все паспортные данные! Весь расклад на них! Ясно?! — кричал Крот, брызжа слюной.