«Черный пояс» без грифа секретности - [21]
Тайные общества
Нетрудно заметить, что отнюдь не все перечисленные общества на самом деле являлись тайными, и, несмотря на их явный экстремизм и возможность участия в разведывательной и террористической деятельности, в их числе ни разу упоминалась организация, в связях с которой позже обвинялось Дай Ниппон Бутокукай, и которая стала настоящим символом тайных операций мансю соси — Кокурюкай. А между тем она тоже имела непосредственное отношение к развитию боевых искусств.
Вообще, возникновение тайных обществ в Японии тесно связано с «первой самурайской оппозицией» — са-цумским восстанием Сайго Такамори и именем современника этих событий (он был арестован за антиправительственную деятельность еще до начала восстания) Тояма Мицуру (1855–1944). «Консервативный революционер», сын буси из Фукуока, Тояма был пламенным самурайским пассионарием, одержимым духом ёмэйгаку. Едва выйдя из тюрьмы, он снова оказался в ней в 1878 г. — по делу об убийстве бывшего друга Сайго, министра внутренних дел Окубо Тосимити[52], а освободившись вторично, создал первое, но отнюдь не последнее в своей биографии, крупное тайное общество Японии — Гэнъёся («Общество Черного океана»). Есть версия, что Гэнъёся положило начало не только японской мафии якудза (западные журналисты называли Тояма «боссом боссов»), но, что самое главное, тесному сотрудничеству японской разведки и энтузиастов консервативного национализма по разведывательно-диверсионному «освоению» Китая и Кореи, во многом подготовив китайскую революцию 1911 г. и распад этой огромной страны (не менее характерно в связи с этим еще одно прозвище Тояма — «теневой сёгун»).
Если Гэнъёся Тояма создавал с фукуокским самураем, участником восстания Сайго, а позже депутатом первого японского парламента и олигархом Хираока Котаро, то основателем нового общества — Кокурюкай — стал в 1901 г. другой уроженец Фукуока — Утида Рёхэй (1874–1937). Утида был потомственным самураем, политиком, плодовитым публицистом (в частности, он, живший одно время в Петербурге и владевший русским языком, написал весьма тенденциозную книгу «О гибели России») и профессиональным авантюристом — настоящим соси. Утида имел опыт подпольной работы не только в Маньчжурии и Корее, но и на Филлипинах, где вместе с местным населением сражался сначала против испанцев, а потом и против американцев. Наконец, Утида Рёхэй был сыном выдающегося мастера будо, основателя интереснейшей и частично сохранившейся до наших дней школы бодзюцу — Утида-рю — Утида (Хираока) Рёгоро (1837–1921). Собственно, и сохранилась школа благодаря усилиям сына её основателя. 12 ката школы, систематизированные, описанные и дополненные Рёхэй, вошли в классификацию Синто мусорю, и этот вклад не случаен. Будущий теоретик японского консервативного национализма и профессиональный разведчик и диверсант Утида Рёхэй с детства занимался кюдо и кэндо, а в возрасте 18 лет, в 1892 г. стал учеником Кано Дзигоро. В Кодокан будущего авантюриста привёл отец — обладатель мастерских лицензий мэнкё сразу в нескольких видах будзюцу, и надо сказать, на ниве боевых искусств Утида Рёхэй, позже ставший членом Дам Ниппон Буто-кукай, мог бы добиться не меньших успехов, чем на политическом поприще. Интересно, что часто находившийся на нелегальном положении за границей и всё время опасавшийся ареста Рёхэй включил в ката Утида-рю работу с тростью — единственным оружием, которое по условиям своей работы он мог иметь при себе. Эти ката также сохранились, и с некоторыми из них знакомы члены российского представительства ДНБК. Ну и, разумеется, стоит вспомнить, что Утида женился на дочери Хираока Котаро, повторно войдя в состав древнего, богатого и воинственного клана Хираока. Воинственного настолько, что один из его представителей — всемирно известный писатель, любитель кэндо, бокса и культуризма, создатель ультраправого «Общества щита» — Татэнокай , автор блестящих комментариев к классическому труду по бусидо «Хагакурэ» и эссе «Солнце и сталь» Мисима Юкио (его настоящее имя — Хираока Камитакэ) — уже в 1970 г. после неудачной попытки военного мятежа в Токио дал пример самого громкого в современной истории ритуального самоубийства — сэппуку (харакири)[53].
Утида и Тояма, ставшие к 1904 г. «авангардом народного национализма», сыграли важную роль в поражении России в войне. Кокурюкай, которое Донн Дрэгер называл «элитным подразделением крайнего японского национализма»[54], внёс серьезный вклад в развитие революционного движения в нашей стране, снабжая эсеров оружием, боеприпасами и деньгами, а заодно занимаясь разведкой и диверсиями в тылу нашей армии на Дальнем Востоке. После выполнения своей задачи резко сменивший политическую ориентацию и внезапно ставший убежденным русофилом Утида по благословлению Тояма создал в 1908 г. новую тайную организацию —
Эта книга написана на основе воспоминаний «японской жены» знаменитого разведчика Рихарда Зорге. Исии Ханако прожила с ним шесть лет и узнала «Рамзая» таким, каким его не знал никто: добрым человеком, нежным возлюбленным, глубоким интеллектуалом, бесстрашным бойцом и великим актером, годами водившим за нос японскую контрразведку. Это рассказ об удивительной жизни и самой Исии Ханако — бедной девушки из провинции, силой своей любви сохранившей для нас память о Зорге и его прах и тем самым вошедшей в историю. Авторы книги — японовед Анна Делоне и лауреат премии Министерства обороны РФ за биографию Рихарда Зорге историк Александр Куланов работали над ней несколько лет, чтобы теперь и вы смогли узнать и понять другого Зорге — Зорге как человека.
«Лицо» Японии хорошо знакомо всем: суши и сашими, гейши и самураи, сакура и Фудзи, «Тойота» и «Панасоник». Что скрывается на «Обратной стороне Японии», знают только специалисты. Политические скандалы и мир японских туалетов, причины популярности аниме и тайны мафии-якудза, японские свадьбы и надежды русских жен японских мужей, особенности японской географии и японского «боления» в футболе – стали основными темами книги журналиста и японоведа Александра Куланова.Второе издание «Обратной стороны Японии» пополнилось «Афтершоком» – запретными откровениями о японском менеджменте, необычными сравнениями русских и японцев и размышлениями о причинах аварии на атомной станции «Фукусима-1» – всем тем, о чем в Японии не принято говорить, но без чего представление об этой стране будет ложным.
Первый советский военный нелегал в Токио и мастер боевых искусств Василий Ощепков позволял жене флиртовать с японскими офицерами, потому что знал, что с таким местом жительства, как у него, других шансов получить нужную информацию нет. Показания, данные на суде великим разведчиком Рихардом Зорге, журналисты назвали «путеводителем по ресторанам Токио», но карта удивительных перемещений «Рамзая» и членов его группы до сих пор хранит массу секретов. Воспитанный в Токио наставником наследного принца настоящий советский ниндзя Роман Ким написал о повседневной жизни японских разведчиков в Токио так, что невозможно поверить, что он не был одним из них и не собирался вскрыть себе живот перед императорским дворцом.Гении шпионских мест Токио: Ощепков, Зорге, Ким.
Ее звали Люся Ревзина, Ольга Голубовская, Елена Феррари. Еще имелись оперативные псевдонимы — «Люси», «Ольга», «Ирэн», были, вероятно, и другие. Мы знаем о ней далеко не всё, но и то, что установлено, заставляет задуматься. О том, например, какое отношение имела эта эффектная женщина с библейскими глазами к потоплению в 1921 году яхты генерала Врангеля «Лукулл», с легкостью приписанному на ее счет журналистами. И о ее роли в вербовке агентов для группы Рихарда Зорге в Токио. И о том, кем же она была на самом деле: террористкой, которую арестовывала ЧК еще в 1919-м, «преданным делу партии» агентом разведки или одной из последних поэтесс Серебряного века, дружившей с Горьким? Разочаровалась ли она в своем творчестве или принесла талант в жертву оперативной работе? И, возможно, главное: надо ли искать в ее судьбе подтверждения расхожей фразы «совпадений не бывает» или списать все несчастья на волю злого рока, без подозрений на заговор?..
Автор начинал писать эту книгу как исследование, посвященное судьбам репрессированных японоведов (из девяти главных героев книги семь - японисты). Но когда стали известны новые материалы об этих людях, оказалось, что все они без исключения были связаны с российскими или советскими спецслужбами. Кто-то, как Ощепков или Ким, были штатными сотрудниками разведки или контрразведки, кто-то — как Незнайко или Юркевич — были агентами, секретными сотрудниками. Поэтому, когда в ходе работы автору стала известна рукопись их современника, «японского разведчика русского происхождения» — Игоря Ковальчук-Коваля, сразу стало понятно, что рассказ о нем тоже необходимо включить в книгу: ведь это взгляд на те же самые события, тот же исторический фон, но с другой стороны, с изнанки.
Один из самых успешных советских писателей 1950–1960-х годов Роман Ким очень хотел, чтобы в нашей литературе появился герой, способный противостоять знаменитому Джеймсу Бонду. Несмотря на более чем миллионный тираж собственных детективов, он не смог выполнить эту задачу, зато успел поведать о своей жизни младшему коллеге — Юлиану Семенову, который описал приключения Кима и его напарника — Максима Исаева в романе «Пароль не нужен». Так Ким подарил нам Штирлица, но сам ушел в тень, во мрак, как думалось, навсегда.
«История феодальных государств домогольской Индии и, в частности, Делийского султаната не исследовалась специально в советской востоковедной науке. Настоящая работа не претендует на исследование всех аспектов истории Делийского султаната XIII–XIV вв. В ней лишь делается попытка систематизации и анализа данных доступных… источников, проливающих свет на некоторые общие вопросы экономической, социальной и политической истории султаната, в частности на развитие форм собственности, положения крестьянства…» — из предисловия к книге.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
На основе многочисленных первоисточников исследованы общественно-политические, социально-экономические и культурные отношения горного края Армении — Сюника в эпоху развитого феодализма. Показана освободительная борьба закавказских народов в период нашествий турок-сельджуков, монголов и других восточных завоевателей. Введены в научный оборот новые письменные источники, в частности, лапидарные надписи, обнаруженные автором при раскопках усыпальницы сюникских правителей — монастыря Ваанаванк. Предназначена для историков-медиевистов, а также для широкого круга читателей.
В книге рассказывается об истории открытия и исследованиях одной из самых древних и загадочных культур доколумбовой Мезоамерики — ольмекской культуры. Дается характеристика наиболее крупных ольмекских центров (Сан-Лоренсо, Ла-Венты, Трес-Сапотес), рассматриваются проблемы интерпретации ольмекского искусства и религиозной системы. Автор — Табарев Андрей Владимирович — доктор исторических наук, главный научный сотрудник Института археологии и этнографии Сибирского отделения РАН. Основная сфера интересов — культуры каменного века тихоокеанского бассейна и доколумбовой Америки;.
Грацианский Николай Павлович. О разделах земель у бургундов и у вестготов // Средние века. Выпуск 1. М.; Л., 1942. стр. 7—19.
Книга для чтения стройно, в меру детально, увлекательно освещает историю возникновения, развития, расцвета и падения Ромейского царства — Византийской империи, историю византийской Церкви, культуры и искусства, экономику, повседневную жизнь и менталитет византийцев. Разделы первых двух частей книги сопровождаются заданиями для самостоятельной работы, самообучения и подборкой письменных источников, позволяющих читателям изучать факты и развивать навыки самостоятельного критического осмысления прочитанного.