Черный передел. Книга 2 - [52]

– Можете смеяться сколько угодно, я уже ни на что не реагирую. Жизнь заставит калачики кушать. Разве плохо звучит: старший грузчик? В любое время дня и ночи могу достать овощи, фрукты. – Попытался беззаботно улыбнуться, но улыбка вышла жалкой.

– Эх, если бы я вас не знала! – протянула Ирина. Понимала, Булатов не рисуется, не изображает из себя пострадавшего от режима. Грузчик с высшим образованием, дальше ехать некуда. Неужто и сейчас не наступило прозрение? – Давайте напрямую.

– Это лучше, чем по кривой.

– Мы с вами были друзьями не-разлей-вода. Рассказывайте, что стряслось?

– Прямо тут?

– Нет, конечно, это не место для душеспасительных бесед. – Ирина вновь почувствовала, как решимость возвращается к ней, покосилась на золотые часики. – Не считайте нахальством с моей стороны, но… приглашаю вас сегодня эдак часиков в двадцать.

– Этот вариант вполне приемлем, правда, с одним жестким условием.

– Диктуйте! – обрадовалась Ирина Михайловна. Кажется, права была Алевтина, уверявшая ее, что звезды сегодня сулят приятное времяпровождение. – Итак, я вся внимание.

– Не люблю пижонства, будем называть друг друга на «ты». К чему нам, сослуживцам-однополчанам, эти чайные церемонии. Согласна?

– Адресок, надеюсь, не забыли? Извини, не забыл? – с удовольствием поправилась Ирина Михайловна.

– Обижаешь, гражданин начальник! Извини, до встречи, а то… – кивнул в сторону магазина. Теперь уже несколько продавцов глазели на них.

Проводив Тиунову, Булатов прошел в подсобку магазина. Мешки уже были разгружены. Грузчики забивали на перевернутом ящике «козла».

– Слышь, старик! – окликнул Анатолия парень-разнорабочий с испитым лицом. – Где эдакую кралю подцепил? Второй там не имеется?

Булатов не ответил. Сел на ящик, задумался. «Как странно устроен мир: работали рядышком, близости не было, а тут… дама, приятная во всех отношениях, не постеснялась ни его сомнительных дружков, ни его внешности. Изменилась, видать, гордая Ирина, изменилась».

– Толя! – Заведующая магазином загородила грузным телом весь проход. – Чего расселся, как шейх во дворце? Работать надо, а не свидания на службе назначать. В винном отделе, глянь, гора пустых ящиков. Луку мешка три принеси. Да живей, живей, жентельмен!

День, казалось, тянулся медленно, а вечер никак не мог начаться. Но, как было договорено, в назначенное время, гладко выбритый, в тщательно выглаженной болгарской кремовой рубашке, с блестящей заколкой в галстуке, Булатов стоял перед обитой черной клеенкой дверью квартиры Тиуновой. Оставалось нажать кнопку звонка. Давно так не волновался. Что-то мешало сделать этот последний шаг.

Дверь, казалось, распахнулась сама собой, и Анатолий отступил в смятении. Ирина Михайловна была необычайно хороша. В расшитом бисером заморском белом махровом халате, с тонкой изящной драгоценной брошью на шее, благоухая духами, она гостеприимно раскинула руки:

– Добро пожаловать, Анатолий Михайлович! А я вас жду.

Хозяйка квартиры что-то говорила, Анатолий плохо слышал и еще хуже соображал. Казалось, нежданно-негаданно он очутился в запасниках местного музея, где, по слухам, хранятся неслыханные богатства купцов Заусайловых, расстрелянных в далеком девятнадцатом. Но главное ждало впереди. В гостиной возвышался Его Величество празднично накрытый стол. Цветы в японских вазах, два кресла. Все для двоих.

– Слушай, Ирина, у меня такое ощущение, что попал не по адресу.

– Объясни, что смущает?

– Эдакое великолепие. Наверное, ждала члена королевской фамилии, а пришел я, грузчик из овощного магазина.

– Нынче грузчики живут как короли, – отшутилась Ирина, – разве не так?

– Грузчики тоже бывают разные. У меня слюнки потекли. – Признался хозяйке, чем весьма ее порадовал.

– Прошу к нашему шалашу! – указала гостю место, словно нечаянно коснулась его плеча. Его словно огнем обожгло, резко повернулся к Ирине, порывисто схватил ее руку и… уронил на пол сервизную голубую тарелочку.

– Я медведь, правда. Извини, ради Бога! – Анатолию стало крайне неловко. – Слон в посудной лавке! – Порыв прошел. Он окинул взглядом ее великолепную фигуру, когда Ирина, словно нарочно дразня его, обошла стол, придирчиво оглядывая, нет ли упущений. Села напротив, положив белые тонкие пальцы на край стола.

– Давай, как заведено у нас, русских, нальем по рюмашке, хорошо закусим. Есть предложение выпить сначала по бокалу шампанского.

– Светский прием начинается! – Анатолий с готовностью взял из серебряного ведерка со льдом бутылку шампанского. – А в честь какого события этот праздник?

– Помнишь слова из песни «Праздник, который всегда с тобой»?

– Припоминаю.

– Мы носим праздники в сердце, а открываем души редко. – Ирина привстала, начала с удивительной ловкостью накладывать в его тарелку всевозможные деликатесы. Анатолий, не стесняясь, любовался ее руками, порхающими над столом, ее удивительно добрым и милым лицом.

Она собственноручно налила в бокал шампанского, в рюмку с золотым ободком – коньяка. В душе сожалела только об одном: никто не видит, как ей сегодня хорошо и покойно. Обычно не приглашала к себе мужчин, опасалась злых языков, но сегодня никого не боялась.