Черный передел. Книга 2 - [15]

– Н-да, большой ты человек, Ачкасов, прямо скажем, молодец! Особо опасного притартал! Действовал по-генеральски! – с откровенной иронией заговорил Петр Кирыч, не глядел на оторопевшего начальника милиции. – Болван ты, Ачкасов! Вместо того, чтобы очищать город от мафиози, решил по дешевке купить первого секретаря обкома Коммунистической партии, подвел Русича под монастырь, желая угодить мне? Так ведь, признайся, наберись мужества.

– Чего признаваться, истинно так.

– Хреново дело! Не будет тебе за это моей похвалы, генерал, не дождешься. Сколько лет знакомы, а изучить меня ты не сумел, кишка тонка. Я больно бью тех, кто поперек дороги встает, а тех, кто лежит, не бью.

– Да, но ведь Русич…

– Что Русич? Он мужик справедливый, честный, не пройдоха, не чета некоторым милицейским генералам.

– Обижаешь, Петр Кирыч! – набычился Ачкасов. – Ради твоего спокойствия стараюсь.

– Что было, быльем поросло! – отрезал Петр Кирыч.

– Да что ты на меня взъелся? – не выдержал Ачкасов. – Сам приказал докладывать, теперь собак на меня спустил. Не я твоего протеже прихватил, не я… – Ачкасов словно лошадь на ходу остановился, засомневался, стоит ли продолжать далее.

– Вижу по твоим хитрющим глазам, генерал, еще какую-то пакость приготовил для секретаря обкома. Не ошибся ли?

– Допустим, гражданин Русич попал к нам по ошибке, но зато сынок-то его родимый, Игорь Русич, по кличке «Длинный Джон», бывший афганец, взят с поличным. Залетел в расставленные нами силки.

– Погоди, погоди, генерал! – Петр Кирыч вновь выбрался из-за стола, присел на краешек стула рядом с генералом. – Говоришь, Игорь Русич? Афганец? Вот сюрприз так сюрприз, молодец, Ачкасов, гениальный мент. С каким поличным? Да не раздражай ты меня, толкуй четко, с толком, с расстановкой. Это для меня очень важно.

– Понимаю, – Ачкасов вновь обрел уверенность, видя, как заалели скулы шефа. – Есть у нас в центре магазинчик под названием «Лигма». Дьявол его знает, что за название. Но… – многозначительно поднял вверх указательный палец. – Открыт он твоим предшественником на партийные деньги.

– Да, да, припоминаю, Сарафанников, когда уходил, доложил мне об этом, но я тогда вполуха слушал.

– Мы там английскую сигнализацию поставили, для пробы. Был всего один комплект. Не сигнализация – зверь. Чуть ножкой под столом нажал на кнопочку и… мои люди тут как тут. И третьего дня, представляешь, заявляются в магазинчик среди бела дня трое недобрых молодцов, во главе молодцов этот самый Игорь-Джон. Начали трясти хозяина, но… зубы обломали. В магазинчике верховодит бывший зек, наш сексот, парень не из робкого десятка.

– Чего требовал молодой Русич от хозяина?

– Оброк. Ежемесячно платить ему пять процентов от чистой выручки. Вот гад, а? Начитался книжек про Америку. Благо, хозяин не растерялся, нажал кнопочку, болтовней задержал бандитов у себя. Наши и примчались. Рэкет чистейшей воды. Я и. подумал на досуге: «Яблоко от яблони недалеко падает»… Папочка и сыночек.

– Можно без аналогий! – оборвал Ачкасова Петр Кирыч. – Сам не дурак. – Откинулся на спинку кресла. – Ну и дела! Лабиринт, не иначе.

– Прости, Петр Кирыч, но я ничего не понимаю. Преступление налицо, взяты с поличным. Дадим ход и… Что заслужил, то и схлопочет. – Ачкасов привстал, навалился грудью на дубовый стол, – Стар я стал, не возьму в толк, что тебя смущает.

– Многое. Все правильно. Ты привык рубить с плеча, а я… мое любое решение – решение партии. К примеру, дадим мы по делу срок. По закону все в порядке, но об этом знаем только мы с тобой, судья да прокурор. А народ? А коммунисты? На «Пневматике» и без того слухи ходят о Русиче как о безвинно осужденном. Люди по-своему рассудят: Щелочихин по старой памяти счеты сводит с несчастным мужиком. Негоже это для первого секретаря обкома партии. Негоже!

– Это с какой колокольни посмотреть, – невольно засомневался Ачкасов. – Но… закон есть закон, для всех и для каждого.

– Ты хоть передо мной бы не лукавил! – зло огрызнулся Петр Кирыч. – Закон, он тоже не для всех писан. К примеру, разве могу я приказать отстранить тебя от должности?

– Ну и шуточки у тебя, Петр Кирыч! – поморщился Ачкасов.

– Да ни хрена ты, брат, не стоишь, как и я! Не дуйся. Кстати, давай-ка приезжай в субботу, часиков эдак в семь вечера ко мне на фазенду, посидим за чашкой чая, обмозгуем сие дельце, чтобы комар носу не подточил. Приедешь? Иль занят? – Петр Кирыч был очень доволен собой. Давным-давно, еще в воркутинских лагерях, командуя конвойным полком, отработал он методу измочаливания собеседника «рваный темп» – то отпускал маленько поводок, то вновь туго затягивал. После такой «беседы» подчиненный уходил взмыленный и окончательно раздавленный. Таков был сейчас и генерал Ачкасов. Петр Кирыч сделал свое дело, словно живой воды напился. И вдруг лицо его просветлело.

– Разве у нас принято отказывать секретарю обкома? – с ехидцей произнес Ачкасов, подернул плечами, соленый пот противно тек по спине. – Заведено еще Сарафанниковым: коль первый на футбол ходит, все областные начальники, пусть даже не смыслящие в футболе ни хрена, тоже тащатся на стадион.