Черный о красных. Повседневная жизнь в сталинской Москве - [57]

Разумеется, я согласился с ней.

Каждое воскресенье я стал ходить к Цепляевым, где меня ждали их внимание, интересный разговор и вкусная еда. Как не похоже это было на безумие, царившее во время обеденного перерыва на заводе! Мои радушные хозяева потчевали меня настоящими лакомствами. Я заново открыл для себя вкус настоящих говяжьих котлет, борща, жареного картофеля по-русски, риса и студня.

Недели через четыре после моего первого визита к Цепляевым мне выдали дополнительную продуктовую карточку. Это была настоящая победа, хотя на получение карточки ушло восемь недель. Теперь мне причиталось шестьдесят яиц в месяц и дополнительные полкило масла. Я был уверен, что тут не обошлось без помощи доктора Цепляевой.

«Отоварить» карточку можно было только в одном месте, в центре Москвы, примерно в полутора часах езды на общественном транспорте от моего завода. Я должен был являться за продуктами между десятым и двадцать пятым числом каждого месяца, предварительно позвонив, чтобы убедиться в их наличии. Получив карточку, я отпросился на заводе и отправился за продуктами. Магазин находился в одноэтажном ветхом деревянном домишке. К нему протянулась очередь человек в сто пятьдесят. Я был уверен, что до закрытия магазина мне свои продукты не получить, однако день был солнечный, и я решил, что лучше провести пять с половиной часов на улице, чем возвращаться в душный цех.

К моему удивлению, я успел попасть в магазин до закрытия, простояв в очереди всего четыре часа. В 18:40 я получил продукты и через час сорок минут был дома. Я разложил перед собой продукты, каких на моем столе не было больше двух лет. Однако я слишком ослаб и устал за день, чтобы заняться приготовлением ужина: намазал толстым слоем масла несколько кусков черного хлеба, посолил их и с жадностью съел.

На следующий день я поделился своим счастьем с доктором Цепляевой и поблагодарил ее за все, что она для меня сделала. Теперь, сказал я ей, когда я получаю больше продуктов, мне совесть не позволяет обедать у нее. Она покраснела: «Глупости, мы хотим, чтобы вы по-прежнему к нам приходили. Кроме всего прочего, нам приятна ваша компания».

Она улыбнулась и добавила: «Если вы не придете, муж приведет вас за руку».

Каждый день я съедал по два яйца и несколько кусков хлеба с маслом, и это помогло мне восстановить силы. Яйца, однако, испортились на двадцать первый день, а на двадцать четвертый прогоркло масло. Ни у кого из моих знакомых не было холодильника. Летом масло и яйца приходилось держать в мисках с холодной водой, чтобы подольше их сохранить.

К сожалению, с наступлением зимы я больше не мог забирать дополнительный паек. Четырех-пятичасовое стояние в очереди убило бы меня. Я попытался было просить знакомых работниц из нашего цеха забирать продукты, но скоро понял, что это глупая затея. Первая принесла мне пять яиц, объяснив, что упала по дороге и разбила остальные. Масло же, по ее словам, тоже пострадало при падении, и его пришлось выбросить. Вторая не принесла ничего. Сначала она якобы забыла продукты дома, а на следующий день сказала, что почти все забрала себе ее подруга и теперь ей неловко принести мне то немногое, что осталось. Обе мои знакомые обещали вернуть деньги за продукты, но я не дождался от них ни копейки.

Однажды, в сентябре 1943 года, в наш цех прибежал рабочий с известием, что в заводской магазин завезли коробки с американскими продуктами – сгущенным молоком, колбасой, топленым жиром и «яйцами Рузвельта». Мы все бросились в магазин, который находился через дорогу от заводского корпуса. Там уже толпились рабочие: каждый старался занять позицию поближе ко входу. Из магазина вы шла продавщица и объявила, что продукты действительно завезли, но продавать их начнут не раньше окончания первой рабочей смены. Огорченные, мы вернулись в цех. Весь остаток смены мы то и дело поглядывали на часы. Думаю, не было человека, который не хотел бы узнать, что же такое «яйца Рузвельта».

После работы я вместе с другими рабочими цеха поспешил в магазин. Возле него собралась большая толпа; три милиционера призваны были обеспечивать порядок, однако им ничего не пришлось делать – все и без них проходило на редкость организованно. Нужно было дождаться своей очереди, войти внутрь, показать одному из милиционеров заводской пропуск, заплатить в кассе 8 рублей 50 копеек, потом подойти к прилавку и получить пакет с продуктами. В магазине я слышал, как рабочие спрашивали у продавщицы, что же такое «яйца Рузвельта». Она всем отвечала одно и то же: «Товарищ, в каждом пакете лежит инструкция, в которой объясняется, что и как готовить. Придете домой и разберетесь».

Дома я первым делом открыл пакет. В нем оказалось сгущенное молоко, немного яичного порошка и пять длинных тонких колбасок. Инструкция была написана по-русски. Яичница, приготовленная из порошка, почти ничем не отличалась от обычной. На следующий день те счастливчики, которым достался пакет с продуктами, обсуждали «яйца Рузвельта». Одни хвалили яичный порошок, другие не находили в нем ничего особенного, но все его попробовали. Порошок назвали «яйцами Рузвельта», вероятно, потому, что советские люди испытывали теплые чувства к американскому президенту и считали, что он лично позаботился об их благополучии.