Чёрный Мустанг - [58]

Вождь сел и спустя некоторое время, в течение которого он полностью овладел собой, подтвердил:

— Сын моей дочери прав. Я больше не хочу думать об унижении, которое мне пришлось пережить, но когда-нибудь я всё припомню тем, кто мне это унижение доставил! Есть ли у тебя для меня ещё какие-нибудь известия, кроме того, что я уже услышал?

— Нет.

— Уф! Сколько старых воинов называли себя моими друзьями и я действительно считал их друзьями! Неужели ни один из них не велел мне передать что-нибудь через тебя?

— Ни один!

— Ну, значит, все они ещё узнают, как Токви Кава отвечает на такую фальшивую дружбу! Ты мой внук и хотя ещё молод, но смел и столь же мудр, как я. Если ты хочешь говорить со мной, то говори! Ты хочешь мне что-нибудь предложить?

— Нет. Распоряжения относились к тебе, а я всегда слушаюсь тебя. Как ты скажешь, так оно и будет, что ты решишь, то и будет исполнено.

В голосе метиса прозвучала самая искренняя привязанность, он опустил при этом голову, как бы в знак того, что готов служить Чёрному Мустангу душой и телом, но внимательный наблюдатель всё же сумел бы заметить появившиеся при этом предательские морщинки в уголках его губ. Метис был человеком, которому нельзя было доверять ни в чём, а если он к тому же был в чём-то заинтересован лично, то и собственный дед значил для него не больше, чем кто-либо другой. Вождь же, кроме того, что их связывали близкие родственные узы, считал Ик Сенанду своим лучшим другом и не испытывал к нему ни малейшего чувства недоверия. Поэтому он доверительно взглянул на него и сказал:

— Я знаю, что ты отдал бы за меня жизнь и что ты выступал в нашем племени в мою защиту. В том нет моей вины, что ты не получил большего. Пойдём к остальным воинам, они должны тоже узнать, что постановило племя.

Чёрный Мустанг не мог даже и предположить, что метис на совете старейшин подло выступал против него, поскольку самым большим желанием Ик Сенанды было самому стать вождём племени наини.

Они вернулись к своим воинам, которые по поведению Чёрного Мустанга и его внука уже догадались, какие будут известия. Когда же вождь рассказал всё подробно, воцарилось всеобщее уныние. Команчам стало понятно, в каком неприятном положении они оказались, а кроме того, голод по-прежнему продолжал их донимать, поэтому все охотно восприняли приказ вождя отправиться в ту часть долины, где остались лежать подстреленные Чёрным Мустангом бизоны. Прежде чем тронуться в путь, между самыми лучшими стрелками были поделены те ружья, которые привёз Ик Сенанда.

Внук вождя привёз также и несколько ножей, так что бизоны были разделаны очень быстро, и вскоре уже горело множество костров, на которых индейцы запекали куски мяса. Оставшееся мясо было поделено между всеми, и, покончив с едой, команчи немедленно снова отправились в путь, чтобы устроить засаду на Олд Шеттерхенда и его товарищей.

Продвигаясь вдоль ручья, индейцы вернулись на место предыдущей стоянки, а потом повернули вдоль гор Сьерра-Моро на юг.

После полудня, когда команчи вереницей пробирались по заросшей травой равнине, ими был обнаружен след примерно двадцати всадников, причём белых, поскольку все их лошади были подкованы. Следы вели в том же направлении, в котором шли краснокожие.

След долгое время шёл неподалёку от гор, позднее приблизился к ним вплотную, а под вечер повернул в горы. Увидев это, Токви Кава сказал внуку:

— Эти бледнолицые — опытные люди. Скоро стемнеет, поэтому они отправились в горы, не желая ночевать на открытой равнине, где их костры были бы видны издалека. Нам наверняка не удастся внезапно напасть на них, тем более что оружия у нас совсем немного.

— Фи! Мы превосходим их в численности в три раза, а если не достигнем чего-то силой, то добьёмся этого хитростью.

— Хитрость всегда ценится выше, чем сила, особенно важно это для нас сегодня. Прежде всего нам нужно пробраться к лагерю бледнолицых, а уж потом решать, как действовать.

Горы были покрыты лесом, который продолжал местами расти и в долине. Команчи выбрали для стоянки удобное место, после чего вождь и Ик Сенанда отправились выслеживать бледнолицых. Уже начало темнеть, поэтому они предполагали, что им не придётся идти долго. И действительно, не прошло и четверти часа, как они почувствовали запах дыма.

— Мы уже недалеко от них, — прошептал внуку старый вождь. — Нам нужно теперь подождать, пока окончательно стемнеет.

Когда стало совсем темно, они снова стали пробираться вперёд. Вскоре индейцы услышали шум небольшого ручья, а потом увидели пробивавшийся между деревьями свет костра, вокруг которого сидели бледнолицые. Неподалёку на лужайке стояли лошади, их охраняли двое мужчин с ружьями наизготовку, по чему можно было судить, что приходится иметь дело не с новичками и не с неосторожными людьми.

Для опытнейших индейцев не составило большого труда незаметно приблизиться к бледнолицым, толстые стволы деревьев служили им надёжным прикрытием.

Оба краснокожих подкрались на такое расстояние, что, стоя каждый за своим деревом, могли не только видеть белых, но и слышать всё, что они говорили.

Предводителем бледнолицых, казалось, был немолодой мужчина с загорелым лицом, снежно-белыми волосами и длинной пепельной бородой. По его лицу с резкими чертами было видно, что ему многое пришлось повидать в жизни и не раз удавалось благополучно выходить из опаснейших ситуаций. Его проницательные глаза, несмотря на возраст, были по-молодому живы, а когда он начинал говорить, то делал это так, как если бы всю жизнь привык отдавать другим приказы и распоряжения.