Черный марш - [20]

Нечто, о чем я до сих пор не подумал, вдруг заставило меня покрыться холодным потом. Что, если Бригитты не окажется дома?

И даже если она дома, там будут и ее родители! Как я смогу избавиться от них и остаться с ней наедине?

Городской район производил угнетающее впечатление. В нем царила безотрадная, мрачная атмосфера, почти зловещая. Длинные ряды убогих, однообразных домов с балконами, увитыми плющом. Всюду маленькие мишурные магазинчики.

Урбанштрассе, 37.

Я позвонил в дверь и через несколько секунд услышал звук хлопающих ставен над головой.

– В чем дело?

– Фрейлейн Халстед, пожалуйста.

– Она здесь живет. Чего вы хотите, герр?

– Я ее друг. Хочу увидеться с ней.

Глубоко внутри я не был уверен в себе. Как меня примут ее родители? Если бы они только знали! Любовник их дочери пришел навестить ее, словно настоящий жених.

– Входите, герр! Второй этаж направо, – пригласил голос.

Дверь открылась автоматически. Я поднимался по ступенькам, прикидывая, что я им скажу. Через секунду или две я столкнулся лицом к лицу с Бригиттой. Покраснев в смущении, она представила меня пожилой паре, глядевшей на меня подозрительно.

Казалось, моя форма их удивляла. Странные люди. Они выглядели встревоженными, почти испуганными. Затем я вдруг понял почему.

– Петер Нойман, старый школьный друг, – сказала Бригитта.

– Рады видеть вас… герр, – с трудом выговорил герр Халстед.

– Герр Халстед, извините за то, что помешал вам завершить воскресный обед, но мне не часто приходится проезжать через Штутгарт. Хочу провести с Бригиттой послеполуденное время. Вы не будете возражать?

Старик повернулся к дочери:

– Конечно, если Бригитта хочет. Но я…

– Да, папа, – прервала его Бригитта. – Все в порядке. Во всяком случае, мне не хочется гулять с Ханной. Скажи ей, что ко мне пришел гость и пригласил меня на прогулку. Через минуту я буду готова! – добавила она с лучезарной улыбкой в мой адрес.

Через десять минут мы спустились по лестнице. С улицы Бригитта помахала рукой родителям, которые наблюдали, как мы уходим. Я сдержанно держал ее под руку, как подобает достойному школьному товарищу.

Когда мы повернули за угол, я обнял и поцеловал ее.

– Бригитта! Милая… Как долго я ждал этого момента.

Ее губы прижались к моим. Затем поцелуй прервался, и она улыбнулась:

– Петер, родной! Я так хотела тебя увидеть. Месяцами я ждала, что ты придешь!

Я наклонился к ней.

– Ты хочешь этого?

Она слегка покраснела и моргнула в знак согласия.

Мы отправились в небольшой отель на Ольгаштрассе. Регистратор окинул нас удивленным взглядом, вероятно поражаясь нашей молодости или моей форме. Я чувствовал себя неловко, оплачивая номер. Что касается Бригитты, то она покраснела и отвернулась, чтобы скрыть свое смущение.

Женщина-привратница повела нас вверх по лестнице. Мы шли за ней, взявшись за руки. Я едва сдерживал безумное желание рассмеяться. Должно быть, мы выглядели весьма непристойной парой!

Как только за нами закрылась дверь, Бригитта сняла туфли и легла на кровать. Я сел рядом с ней. Она часто дышала.

– Петер. Я так тебя люблю.

Время пронеслось невероятно быстро.

Но с приближением вечера я не мог не спросить ее о том, что беспокоило меня с начала полудня.

– Твои родители, случаем, не евреи?

Она пристально посмотрела на меня, затем побледнела.

– Да, Петер. Я хотела тебе сказать об этом как-нибудь, но какое это имеет значение?

Слезы навернулись на ее глаза.

Я запустил руки в густые волосы Бригитты и повернул ее лицо к себе.

– Никакого, Бригитта. Я люблю тебя.

Часы показывали уже пол седьмого. Пора было возвращаться.

Я проводил ее домой и за несколько минут до семи обнаружил Франца в большом волнении. Он неистово махал рукой со ступеньки вагона поезда, который собирался вот-вот отойти.

В два часа утра мы наконец вернулись в Фогельзанг.

Согласно вчерашним приказам, нам больше нельзя пользоваться умывальниками.

Надлежало пробегать два километра и купаться в горной речке.

Приказы высшей инстанции всегда направлены на то, чтобы закалять наши характеры. Однако те, кто издает такие приказы, сами явно не испытывают желания морозить свои пупки в глубине леса.

По мнению ветеранов, мы еще ничего не видели. Их уже лишали сигарет на долгое время. В июле прошлого года порцию еды уменьшили вдвое на целый месяц в наказание за какое-то нарушение дисциплины. Прошлой зимой их будили по ночам для проведения занятий в глубоком снегу.

Да, «коричневые рыцари» знали, что их ждет, перед тем как ехать в Орденсбург. Но все равно…

«Железная дисциплина. Полное подчинение», – гласят лозунги. Партия недаром заботится о том, чтобы кадет сбросил с себя груз гражданского прошлого. Сбросил все, даже свои долги, неоплаченные налоги. Партия гарантирует их оплату. Цель этого фактически заключается в том, чтобы освободить будущих юнкеров от любых связей с прошлой жизнью. Мелочные материальные проблемы не могли отягощать или служить препятствием тем, кому суждено управлять Германией. Их семьи получают ежемесячные приличные субсидии, от ста до трехсот марок, в зависимости от обстоятельств.

Сегодня групповые упражнения и практика стрельбы из пулеметов.

Инструкторы говорят, что будем стрелять боевыми патронами.