Черный лебедь. Под знаком непредсказуемости (сборник) - [147]
Итак, обращение со случайностью как с категорией не эпистемической и не субъективной или проведение грани между онтологической и эпистемической случайностью – это своего рода научный аутизм, проявляющийся в страсти к систематизации, и полное непонимание существа случайности. Подразумевается, что человек способен достичь всеведения и просчитать все шансы, ничуть не греша против реальности и законов развития. А то, что вовне, относится к разряду “сюрпризов”, порождаемых случайными силами, которых ни знанием, ни анализом не укротить.
Вот вопросы, над которыми стоит призадуматься: почему взрослые люди принимают всерьез эти головоногие советско-гарвардские методы и зачем в Вашингтоне, наперекор всякому здравому смыслу, строят на них политику? Не затем ли, чтобы будущие историки посмеялись над ними, диагностируя новые психические заболевания? И почему мы, в свою очередь, исходим из посылки, что все люди переживают одни и те же события одинаково? Как у нас вообще могло возникнуть понятие “объективной” вероятности?
После такого экскурса в психологию восприятия событийно-временной динамики давайте обратимся к главному пункту нашей программы, к ее сердцевине, которой я дал вызывающее название: самая полезная проблема философии. Да, к сожалению, самая полезная.
V. (Вероятно) самая полезная проблема в истории современной философии
Может, все-таки не обязательно быть маленьким. – Как пройти в туалет. – Предскажи и погибни. – О школьных автобусах и умных учебниках
Скажу без обиняков. До моего “Черного лебедя” (и связанных с ним статей) почти вся эпистемология и теория принятия решений были для реальных деятелей лишь чистой игрой ума, разминочным упражнением. Основным предметом истории мысли всегда было то, что нами изведано или что мы считаем изведанным. “Черный лебедь” – первая в истории мышления попытка (из мне известных) начертить карту мест, где нам может повредить незнание, обозначить систематические границы слабости нашего знания – и точно указать те места, где подобные карты уже не работают.
Вот мой ответ на самый частый “упрек” со стороны экономистов и банкиров (ныне банкротов): я говорю не “г…о есть”, а “г…о здесь, в Четвертом квадранте”, и смешивать эти две вещи – все равно что путать предусмотрительность и осторожность с паранойей.
Чтобы поставить все точки над “i”, добавлю: если границы, подобные тем, что намечены Гёделем, несут мощный философский заряд, но с ними мы ничего поделать не можем, то, по моему глубокому убеждению, границы эмпирического и статистического знания, указанные мною, играют ощутимую (даже жизненно важную) роль, и вдобавок мы способны так и сяк манипулировать ими в процессе принятия решений, руководствуясь тем, насколько серьезной может быть ошибка оценки двух категорий риска: вероятности и последствий. К примеру, мы могли бы построить более безопасное общество – укрепляя то, что находится в Четвертом квадранте.
Жизнь в двух измерениях
На протяжении многих веков человеческие умы волновал вопрос: как найти собственную позицию на границе между скептицизмом и легковерием, иными словами: как верить и как не верить. И как, исходя из этой веры, принимать решения, ибо вера без решений бесплодна. То есть это не эпистемическая проблема (фокусирующаяся на том, что истинно, а что ложно), а проблема решений, действий и ответственности.
Понятно, что нельзя нормально функционировать, если во всем сомневаешься; и нельзя выжить, если доверяешь всему. Однако философский взгляд на эту проблему очень ограничен, к тому же он не претерпел почти никакого развития за столетия, если вообще претерпел. Мыслители одного типа (скажем, картезианцы или, восемнадцатью веками ранее, античные скептики) начинали с полного ниспровержения всего и вся; а наиболее радикальные из них (такие как пирронисты) дошли в своем ниспровергательстве до того, что отвергли даже сам скептицизм как некую догму. Мыслители другого типа (например, средневековые схоласты и современные прагматики) начали с закрепления верований, по крайней мере некоторых. Средневековые мыслители, вполне по-аристотелевски, остановились на этом, но первые прагматики, во главе с великим мудрецом Чарльзом Сандерсом Пирсом, дали нам луч надежды. Они предложили постоянно корректировать верования (хотя и в рамках известной структуры вероятности, поскольку Пирс верил в существование и достижимость эргодического, длительного состояния приближения к истине). Эта ветвь прагматизма рассматривала знание как жесткий рычаг взаимодействия между антискептицизмом и фаллибилизмом, то есть между двумя категориями – “в чем сомневаться” и “что принимать”. Соприкасающаяся с моей сферой, сферой вероятностей, и, возможно, самая мудреная интерпретация прагматизма содержится в насыщенных, сложных, глубоких и блистательных работах Исаака Леви по теории принятия решений, где присутствует весь набор: вера, “доксастические”[114] установки, разрыв между ожидаемым и реальным и “кредальные”[115] вероятности.
Возможно, это и луч надежды, но где-то вдалеке от нас. И вдалеке от хоть чего-нибудь полезного.
Представьте, что вы живете в трехмерном пространстве, но принимаете его за двухмерное. Если вы червяк, то вам от этого ни жарко ни холодно. Другое дело – если вы родились птицей. Конечно, вы не будете осознавать, что чего-то недостает, – и столкнетесь с множеством тайн, которые вряд ли сумеете разгадать без добавления еще одного измерения, как бы мудрено вы ни рассуждали. И конечно же иногда вы будете заходить в тупик. Такова была судьба знания во все века, когда его запирали в двух измерениях, упрощая до невероятности, до полной неприменимости за пределами школьных классов. Со времен Платона лишь философы тратили время на обсуждение того, что есть Истина, и не без причины: практической пользы от этого не было. Сосредоточиваясь на различии между Истинным и Ложным, эпистемология почти всегда оставалась узницей плоского, усеченного двухмерного каркаса. Отсутствующее третье измерение – это конечно же благотворность последствий верного шага и опасность последствий ложного, то есть наши ожидания. Иными словами,
Русская рулетка и лидеры бизнеса, классическая история и финансовые спекуляции, поэзия и математика, Шерлок Холмс и научные войны - все есть в этом очаровательном проникновении в к), как мы соприкасаемся и взаимодействуем с госпожой Удачей. 1.сли ваш сосед достигает успеха на фондовой бирже, это потому, что он гений или везунчик? Когда мы ошибочно принимаем удачу (а мастерство, мы превращаемся в "одураченных случайностью", предостерегает математик и менеджер по страхованию рисков Нассим Талеб. Нам необходима такая книга, которая помогает справляться с глубоко укоренившейся человеческой тенденцией, недооценивать случайность.
«Черный лебедь» — не учебник по экономике. Это размышления очень незаурядного человека о жизни и о том, как найти в ней свое место.За одно только последнее десятилетие человечество пережило ряд тяжелейших потрясений: 11 сентября 2001 года, война в Осетии, мировой финансовый кризис. Все эти события, представляющиеся нам сейчас закономерными, казались абсолютно невозможными, пока они не произошли. Сорокадевятилетний ливанец, выпускник Сорбонны и нью-йоркский финансовый гуру Нассим Талеб называет такие непредсказуемые происшествия Черными лебедями.
В своей новой, резко провокационной и одновременно предельно прагматичной книге неподражаемый Николас Нассим Талеб рассказывает, как важно идентифицировать и фильтровать чушь, отличать теорию от практики, поверхностную компетентность от настоящей. Вы узнаете, что такое рациональность в сложных системах и реальном мире, симметрия и асимметрия и в чем состоит логика принятия рисков. Наполняя новым смыслом привычные понятия, такие как «справедливое общество», «профессиональный успех», «личная ответственность», и не боясь задеть эго признанных кумиров, Талеб развенчивает лицемерные идеи и действия апологетов военного вмешательства, инвесторов рынка ценных бумаг и религиозных проповедников.
В жизни мы стараемся не полагаться на волю случая, пытаемся «управлять своей судьбой», принимать «взвешенные решения» и «держать все под контролем», но на самом деле часто принимаем случайность за закономерность, путаем причину и следствие, а нашему мышлению недостает критичности. Интеллектуальная близорукость и самоуверенность часто обходятся нам очень и очень дорого.Случайность может лежать в основе как удачи, так и неудачи. Невозможно предугадать случайное событие, но можно подготовиться к встрече с ним и даже попытаться обратить его себе на пользу.
Почему одни страны развиваются быстрее и успешнее, чем другие? Есть ли универсальная формула успеха, и если да, какие в ней переменные? Отвечая на эти вопросы, автор рассматривает историю человечества, начиная с отделения человека от животного стада и первых цивилизаций до наших дней, и выделяет из нее важные факты и закономерности.Четыре элемента отличали во все времена успешные общества от неуспешных: знания, их интеграция в общество, организация труда и обращение денег. Модель счастливого клевера – так называет автор эти четыре фактора – поможет вам по-новому взглянуть на историю, современную мировую экономику, технологии и будущее, а также оценить шансы на успех разных народов и стран.
Монография посвящена исследованию становления онтологической парадигмы трансгрессии в истории европейской и русской философии. Основное внимание в книге сосредоточено на учениях Г. В. Ф. Гегеля и Ф. Ницше как на основных источниках формирования нового типа философского мышления.Монография адресована философам, аспирантам, студентам и всем интересующимся проблемами современной онтологии.
М.Н. Эпштейн – известный филолог и философ, профессор теории культуры (университет Эмори, США). Эта книга – итог его многолетней междисциплинарной работы, в том числе как руководителя Центра гуманитарных инноваций (Даремский университет, Великобритания). Задача книги – наметить выход из кризиса гуманитарных наук, преодолеть их изоляцию в современном обществе, интегрировать в духовное и научно-техническое развитие человечества. В книге рассматриваются пути гуманитарного изобретательства, научного воображения, творческих инноваций.
Книга – дополненное и переработанное издание «Эстетической эпистемологии», опубликованной в 2015 году издательством Palmarium Academic Publishing (Saarbrücken) и Издательским домом «Академия» (Москва). В работе анализируются подходы к построению эстетической теории познания, проблематика соотношения эстетического и познавательного отношения к миру, рассматривается нестираемая данность эстетического в жизни познания, раскрывается, как эстетическое свойство познающего разума проявляется в кибернетике сознания и искусственного интеллекта.
Автор книги профессор Георг Менде – один из видных философов Германской Демократической Республики. «Путь Карла Маркса от революционного демократа к коммунисту» – исследование первого периода идейного развития К. Маркса (1837 – 1844 гг.).Г. Менде в своем небольшом, но ценном труде широко анализирует многие документы, раскрывающие становление К. Маркса как коммуниста, теоретика и вождя революционно-освободительного движения пролетариата.
Книга будет интересна всем, кто неравнодушен к мнению больших учёных о ценности Знания, о путях его расширения и качествах, необходимых первопроходцам науки. Но в первую очередь она адресована старшей школе для обучения искусству мышления на конкретных примерах. Эти примеры представляют собой адаптированные фрагменты из трудов, писем, дневниковых записей, публицистических статей учёных-классиков и учёных нашего времени, подобранные тематически. Прилагаются Словарь и иллюстрированный Указатель имён, с краткими сведениями о характерном в деятельности и личности всех упоминаемых учёных.