Черный катафалк - [3]

Это было уже чересчур. Джо поговорил с операторами и выяснил, что прерванный междугородний звонок пришел с платного телефонного автомата. Джо набрал его номер, и трубку взяла хамоватая телка, чей голос пробивался сквозь шум кабака.

— Слушайте, мистер, ничего я не знаю ни о каких звонках. Следить за телефоном — не моя забота. Мистер, тут за десять минут приперлось и выперлось пятьдесят мужиков. Я официантка, мне платят только за это, у меня нет времени за всеми наблюдать. Мистер, не было тут никаких женщин весь вечер… Хотя стойте, заявилась одна жирная старуха в грязной белой кожанке. Вас бы она не заинтересовала. Да никого бы не заинтересовала. Выглядела жуть как. Я ее спросила, не болеет ли, она ответила «да» и заказала джин со льдом…

Джо налил себе на четыре пальца крепчайшей шведской водки, а потом выплеснул ее в огонь и громко рассмеялся над собой за этот момент паники, глядя на буйно взметнувшееся пламя.

* * *

Следующий вечер подходил к концу, а Джо Гримальди снова сидел один в своем новом доме в каньоне. Человек, в меньшей степени наделенный способностью посмеяться над собой, наверное, отправился бы куда-нибудь еще.

Начался вечер безрадостно. Бестолочь позвонила с известием, что родители заперли ее в гостиничном номере и планируют отправить на принудительное лечение, — может, Джо приедет, взломает дверь, спасет свою девочку и не забудет дать ей колесики, ради всего святого?

Еще она сказала: Джо это запросто сойдет с рук, ее родители так его боятся, что подумывают заявить на него в полицию. Джо послал ее ко всем чертям и посоветовал самый короткий выход — через окно.

Потом он позвонил Агнес, и когда она заявила, что первые три запрошенные им девицы недоступны, поскольку уже разъехались по вызовам, он наорал и на нее, велев притащить хотя бы одну из трех, если она дорожит репутацией своего заведения. И с грохотом бросил трубку, прежде чем Агнес успела ответить.

На этот раз он все-таки решил поехать в город. Вышел на автомобильную площадку и застыл возле своего бледно-желтого «ягуара», колеблясь между похотью и упрямством. Короткие калифорнийские сумерки уже почти закончились, и каменистые холмы в тусклом желтом свете казались привидениями.

С тишайшим шелестом резины об асфальт, а может, вообще беззвучно на гребне холма неподалеку от дома Джо возникла большая машина и заскользила по темной двухполосной дороге, изгибавшейся вниз по направлению к морю. Это был один из тех черных автомобилей, рассчитанных на семь пассажиров, про которые Джо как-то сказали, что их выгодно покупать подержанными, если вам не противен их внешний вид. Они никогда не ездят быстрее двадцати миль в час и доставляют родственников умерших из морга на кладбище и обратно.

Похоронная машина, казалось, ехала по инерции на нейтральной передаче, но начала постепенно набирать скорость по мере приближения к выступающей части скалы и низкой оградке из крепких белых столбиков и белого кабеля, обозначавшей первый поворот серпантина. Таких поворотов на этом участке дороги было шесть.

Джо не мог разглядеть никого за рулем, вообще никого в машине. А потом она исчезла за выступом скалы. Джо ожидал глухого стука — автомобиль неизбежно должен был удариться об оградку, возможно, даже покатиться кувырком с горы. Но стояла тишина. Джо поковырял пальцем в ухе и тряхнул головой.

Словно в результате какой-то мгновенной химической реакции бледно-желтый цвет испарился из воздуха. Джо влез в свой «ягуар», посидел там секунд десять, держа пальцы на ключе зажигания, потом вернулся в дом. Свою реакцию на происходящее он облек в раскаты вымученного смеха, но скоро они перешли в приступ удушья. На сей раз он не стал выплескивать шведскую водку в огонь.

В ту ночь он улегся спать довольно рано и отключился практически сразу, не забыв, однако, задернуть шторку на крохотном окошке и запереть на двойной замок дверь, ведущую в патио.

Серия мрачных, пронизанных ветрами кошмаров наконец завершилась весьма приятным сновидением, в котором Джо размахивал указкой, сидя за учительским столом перед классом взрослых девочек (включая бестолочь и троицу от Агнес), одетых в детские платьица. Шесть из них он заставил написать на доске сто раз: «Я сделаю все, что мне велит Джо Гримальди». И пока они старательно выводили буквы, он изучал их симпатичные попки.

Джо проснулся. Сон витал некоторое время в темной спальне, потом растворился. Скрип мела по доске сменился скрежетом ногтей по оконному стеклу.

Все еще под настроением, созданным сном, Джо решил, что это либо одна из троицы Агнес, либо бестолочь. Он схватил фонарик, тихо пересек комнату, отдернул шторку и выстрелил пучком света прямо в лицо Элеанор Довгард.

Она выглядела такой же красивой, какой он ее запомнил, лишь чуточку похудела да под огромными серыми глазами обозначились едва заметные темные полукружья. Ее великолепные волосы, уложенные в роскошную прическу, были как тюрбан из шелка, призрачные в своем изяществе. Поднятый кожаный воротник, упиравшийся в подбородок, поблескивал белым.

Она никак не отреагировала на вспышку света, лишь тихо взмолилась: