Черный Ферзь - [29]

— Пошли, — сказал Ферц вестовому, тычком выводя его из оцепенения.

Люк распахнулся, и в отсек заглянул моряк:

— Кто колотил?

— Вот он, — кивнул Ферц. — Нос люком прищемил, бедолага.

— И что с ним теперь делать? — моряк с сомнением посмотрел на адъютанта, сидящего у рундука, зажимая ладонями рану. Сквозь пальцы толчками выплескивалась кровь, которую слизывал копхунд.

— Хочешь — пристрели, а хочешь — в лазарет, — Ферц перешагнул через каммингс и втащил за собой вестового. — А можно и так оставить — как праздничный обед.

Копхунд, словно услышав, осторожно куснул адъютанта за колено. Адъютант завыл.

— Я его все-таки в лазарет, — решил матрос. — Сдохнет — вонять будет, а этот дурашка только значками подавится.

Каюта 3 «А» оказалась штабом адмиралтейской контрразведки, временно переоборудованным из кают-компании. Часть столов подняли и прикрепили к переборкам, высвобождая место для оборудования по глубокому зондированию и бурению. Металл резаков блистал непривычной чистотой, а резина загубников ошеломляла гладкостью — еще ни один испытуемый не прошел сквозь растопыривший лезвия механизм по штучному и конвейерному производству достоверной информации.

Около машины возились наладчики, что-то подкручивая и подтягивая в сложном механизме, отчего та недовольно пыхтела и шевелила сверкающими пластинами изголодавшимся насекомым. Наладчики уверенно запускали в ее внутренности руки, прикрытые от запястья до плеча защитными пластинами с глубокими царапинами, подсвечивали фонариками, что-то бормотали, проворачивая настроечные шестерни.

Главный техник стоял рядом и прикладывал медный слухач к клацающим узлам. При этом он размахивал из стороны в сторону свободной рукой, всем своим одухотворенным видом напомнив Ферцу нечто весьма знакомое, но в данном месте совершенно неуместное.

Начальник отдела оперативных изысканий Комиссии контрразведки Адмиралтейства штандарт кафер Зевзер расположился за соседним столом и, зажав могучий лысый череп мосластыми ладонями, наблюдал за отладкой пыточной машины. Морщинистые веки без ресниц изредка опускались на круглые темные глаза, и в помещении становилось ощутимо теплее. Стиснутые в неприметную ниточку бесцветные губы иногда распускались, как будто расходились края плохо сшитой хирургами раны, обнажая крупные кривые зубы.

В дальнем углу оборудовали кодировочную, где на крюках развесили упакованные в тетраканителен освежеванные и утыканные проводами тела, что дергались в такт поступающим сигналам, брызгая кровью и вырисовывая закрепленными в держателях руками пиктограммы ментальной связи.

Около стены притулились мешки и ящики с амуницией, где на корточках сидел человек с двумя узкими полосками растительности на выбритом черепе, в форме без знаков различий, и довольно ловко снаряжал обоймы. Ферц заметил, что стоило ему войти в каюту, как ухо у бритого шевельнулось, он напрягся, точно изготовившись к смертельному прыжку, краешек рта потянулся вбок, и между губ сверкнуло нечто металлическое.

Штандарт кафер Зевзер глаз на Ферца не поднял, соизволив лишь шевельнуть мизинцем, подзывая крюс кафера к себе.

Ферц оттолкнул вестового в сторону пыточной машины и, чеканя шаг, приблизился к столу.

— Разрешите доложить, господин штандарт кафер…

Зевзер перевел один глаз на Ферца. Второй продолжал следить за наладчиками. Ферц заледенел. Уголок рта господина штандарт кафера оттянулся, словно изготавливаясь выплюнуть смертельный яд, но Зевзер неожиданно приторно-ласково спросил:

— Отдохнул, сынок?

Ферц покачнулся.

— Хорош ли улов? — продолжил вопрошать господин штандарт кафер, бессменный руководитель КомКонтра по прозвищу Душесос.

Ферц открыл рот, но второй глаз Душесоса оторвался от созерцания пыточной машины и окончательно раздавил крюс кафера. Ферца перемололи меж жерновов, а прах втерли в землю.

— Сколько посеяно — доброго, вечного? — один глаз Зевзера уставился в лоб Ферца, а второй скользким щупальцем спустился к ногам. В полном согласии с миром, где Душесос являлся единственным властелином, тело господина крюс кафера зажали с двух сторон стальными клещами и растянули, превращая в туго натянутую струну — достаточно шевельнуться, чтобы разорваться пополам.

— Сколько совершено необратимых поступков? — продолжил интересоваться Зевзер. Глаза поменялись местами — теперь правый смотрел вниз, а левый — вверх, отчего Ферца словно перевернуло ногами к потолку.

Мир превратился в стальной полый шар, ощетинившийся внутрь лезвиями, крючьями, иглами, между которыми угораздило застрять господину крюс каферу. Безжалостная рука взвела пусковой механизм, и гигантская пыточная машина начала проворачиваться вокруг собственной оси, все глубже впиваясь в тело Ферца режущими, рвущими, вспарывающими приспособлениями.

— Нужно найти одного человека, — внезапно сказал Зевзер, закрыв глаза.

Ферц постарался отдышаться. Воздух с сиплым усилием процеживался сквозь сведенную судорогой гортань, словно нечто ужасно терпкое застряло в ней — по неосторожности проглоченный кусочек, так и не пожелавший скатиться в желудок.

Мир постепенно приходил в норму. Больше всего хотелось оттянуть пальцем узкий воротник мундира, но Ферц позволил себе только крохотное движение головой. Руки оставались прижаты кулаками к бедрам, оттопырены в локтях, подбородок выпячен, каблуки сведены. Идеальная поза отменного служаки. Демонстрация полного и беспрекословного подчинения любому приказу начальника КомКонтра. Если бы Ферцу приказали лечь в пыточную машину для испытания ее готовности к работе, то он не раздумывая козырнул бы, четко развернулся на каблуках и с чувством исполненного долга отдался на растерзание изголодавшихся по работе ножей.