Черный дуэт - [3]

— Хорошо, — сухо сказал Кейн. — Это все?

— Да, все, — сказал человек в старом дождевике, как бы не замечая сухости в голосе Кейна. — Доброй ночи, Майкл. — Кейн кивнул и пошел по узкой улочке вниз к Сент-Джеймс-стрит.

Кейн стоял в темном подъезде театрального служебного входа.

Через какое-то время появился служитель и пригласил его пройти. Кейн быстро взбежал по ступенькам, прошел вслед за служителем по коридору и вошел в гримерную. Закрыл дверь и остался стоять, прислонившись к ней.

Валетта Фэлтон сидела перед гримерным столиком и подкрашивала брови. Кейн подумал, что она очень красива. У нее были тонкие черты лица, правильный нос, рот небольшой и чувственный. Кейн поймал себя на мысли, что на Валетту он мог бы смотреть часами — так она была хороша. Ее яркое кимоно слегка распахнулось.

— Не знаю, говорил ли это тебе кто-нибудь еще, Валетта, — сказал Кейн, — но у тебя самые красивые ножки, которые я только видел в жизни.

Она повернула к нему голову и улыбнулась.

— Да, в свое время некоторые говорили нечто похожее, но это было давно, месяцев десять назад, — сказала она и, указав Кейну кивком на стул, добавила: — Садись, Майкл.

Кейн неторопливо повесил шляпу на вешалку у двери и сел.

— Что ты имеешь в виду, когда говоришь, что не в последние десять месяцев? — спросил он.

Она взглянула на него искоса, сквозь длинные ресницы, и Кейн снова подумал, до чего же она хороша.

— Ты говоришь так, — сказала Валетта, — как будто хочешь казаться нескромным, — она снова улыбнулась. — Возможно, Майкл, ты забыл, что последние десять месяцев я была твоей любовницей.

Кейн озорно улыбнулся. В этот момент он напоминал мальчишку.

— Как я мог об этом забыть? — спросил он.

— Не знаю, — сказала Валетта, ее брови чуть приподнялись, — я не понимаю, почему ты считаешь, что мне могут делать комплименты другие люди, в то время, когда предполагается, что я влюблена в тебя.

— А, кажется, понимаю, — Кейн удовлетворенно кивнул.

Она отложила кисточку для бровей и повернулась к нему.

— Я бы хотела знать, — сказала она, — хотела бы знать… На самом ли деле ты такой циник, каким представляешься, или все это только поза?

— Настоящий циник никогда не будет притворяться, — сказал Кейн. — Зачем это ему? Да и тебе не восемнадцать лет. Поэтому притворяться циником, я думаю, глупо и смешно. Я считаю, что цинизм не может быть позой. Скорее это такая вещь, которую нам навязывают окружающие.

— Выходит, это я заставляю тебя быть циничным, Майкл?

— Нет, как раз наоборот, — улыбнулся он, — если бы не ты, то я бы погряз в пучине цинизма.

— Похоже, Майкл, что ты не видишь в жизни ничего хорошего?

— Так оно и есть, ничего постоянно хорошего в этой жизни нет.

— А я? Я же постоянно хороша. — Валетта снова взяла кисточку и посмотрела в зеркало.

Кейн неторопливо достал сигару и закурил. Он был доволен.

— Ну, — сказал он, улыбаясь, — не постоянно, а десять месяцев.

Валетта почувствовала, что его улыбка ее раздражает.

— Выходит, что все хорошее во мне — это ты, — сказала она сухо.

— Я же этого не сказал.

— И ты надеешься, что это не продлится…

— И этого я тоже не говорил.

— Так что же, черт возьми, ты хотел сказать?

— О, Валетга! — сказал он, глубоко затягиваясь. — Пойми меня правильно, я совсем не хочу быть понятым превратно, — он снова улыбнулся. — Я хочу сказать, что я очень рад тому, что имею. Но…

— Что но?

— Давай будем мыслить логически: если женщина влюблена в мужчину, она должна что-то получать взамен, помимо его любви, так было бы справедливо.

Она встала, сняла кимоно и стала одевать костюм. Кейн с удовольствием смотрел на нее. У нее была прекрасная фигура, и она знала, что он понимает это.

— Так что же она может получить взамен, — спросила Валетта, немного помолчав, — и что это обязательно, Майкл?

Он утвердительно кивнул.

— Да, я полагаю, она обязательно должна что-то иметь, иначе во всем этом не будет смысла. Если женщина убеждена, что все впустую, то она найдет что-то более предпочтительное, особенно такая великолепная женщина, как ты.

В ответ она улыбнулась.

— А ты никогда не думал о том, Майкл, что я достаточно получаю от тебя?

— Например? — удивился он.

— Например, массу забавного, — сказала Валетта.

— Я не нахожу в себе много забавного, — сказал Майкл.

Она села на стул лицом к нему, скрестила руки на коленях и заглянула ему в глаза.

— Ты прав. Забавного в тебе мало. Но в тебе есть что-то дьявольски привлекательное. Ты из тех людей, у которых нет прошлого.

Он задумался, облокотился на спинку стула.

— Интересно, — сказал он, — значит, по-твоему, я человек, у которого нет прошлого? Объясни, что ты имеешь в виду?

— Понимаешь, — сказала она, подумав, — бывает, что женщине интересен мужчина, которого она давно знает. И даже если он допускает грубость, она прощает его, понимая, что обстоятельства и случай сделали его таким. Зная это, он все равно будет ей дорог. В другом случае она просто не будет о нем думать. Ты меня понимаешь?

— Вполне.

— Но ты, это совсем другое дело, — продолжала Валетта. — Каким бы ты ни был, что бы ни сделал — ты все равно остаешься для меня непонятным, но привлекательным… интересным… Все равно кто ты… И знаешь, я вспомнила…