Чёрный день - [142]

Необходимо было провести расследование. Разумеется, не открытое, с опросом очевидцев, составлением протоколов и анализом орудий преступления. Смешно… Ещё, блин, дактилоскопическую экспертизу устроить. Естественно, расследование должно быть негласным, и для этих целей у майора был на примете человек.

— Семён? — вызвал он по внутренней связи. — Третья группа вернулась? Моются? Скажи Петру Петровичу, чтоб ко мне явился. Чем быстрей, тем лучше.

Такой ценный кадр занимается не своим делом. Опер с двадцатилетним стажем, волкодав — и руководит погрузкой. Это всё равно, что гвозди микроскопом забивать. Конечно, его можно понять. У него двое детей. Живых. А в поверхностных группах, особенно продуктовых, больше возможностей раздобыть лишний кусок. Формально он чист. Подал неделю назад заявление — Сергей Борисович завёл у себя на объекте делопроизводство в полном объёме — и перевёлся наверх из замов по безопасности. Но чисто по-человечески поступил как сволочь. Надо бы устроить ему разнос за то, что мышей не ловил во время бунта и перед ним. Ведь чувствовал, догадывался что что-то назревает. Но разнос без хамства, чтоб не расхолаживать, а стимулировать человека.

Да, без материального стимулирования никуда не денешься. Похоже, волей-неволей придётся скоро вводить в убежище имущественное, то есть продуктовое, неравенство. Иначе никак.

Всего через день к майору на ковёр были вежливо, но очень настойчиво вызваны пять неформальных лидеров «южной» общины. Выяснить, кто среди диаспоры пользуется авторитетом, оказалось не так уж сложно. Люди, желающие трудиться информаторами за дополнительный паёк, находились без проблем среди представителей любой национальности. На этой встрече Демьянов поставил перед аксакалами вопрос ребром — или обуздаете своих отморозков, или пойдёте искать себе новую малую родину всем кагалом.

Установить, кто же был подстрекателем среди братьев-славян, было ещё проще. Но по отношению к ним Сергей Борисович ограничился небольшим внушением. Как ни пытался он быть непредвзятым, его симпатии были на стороне братьев по крови. Он даже не слишком пытался это скрывать. Возможно, это была ещё одна примета отката к простым и честным понятиям средневековья.

В тот же день своим распоряжением Демьянов ввёл в убежище апартеид и сегрегацию. Сообщение между «этнической» шестой, куда заодно переселили кое-кого из пятой, и остальными секциями было прекращено до лучших времён.

Глава 2. Тени

— И я по шпалам, опять по шпалам иду домой по привычке, — бормотал Саша себе под нос старую песенку.

Передвигаться по железнодорожному полотну было почти комфортно. Главное — смотреть под ноги, а то недолго и навернуться с насыпи. Даже если при всей своей «ловкости» он не сломает шею при падении, то под снегом может быть много острых предметов, которые сделают приземление малоприятным, а то и смертельным.

Сам того не замечая, он начал считать шпалы: раз… два… три… четыре… пять… девяносто шесть… девяносто семь… девяносто девять… сто… сто один… сто два… сто три… триста… триста один… триста два…

В детстве, в электричках и поездах он часто занимался тем, что просто считал предметы за окном. Столбы, мосты, машины определённого цвета или марки, встречные составы и так далее, просто глядел в окно с молчаливой сосредоточенностью и считал про себя. Что интересного он мог находить в этом занятии?

Тысяча девяносто один… тысяча девяносто два… тысяча девяносто три… Так считают овец, когда хотят заснуть. Раньше, когда его мучила бессонница, он пробовал — бесполезно. Хоть до утра считай. Но теперь что-то в нём изменилось. Во всяком случае, глаза у Саши скоро начали слипаться, а ноги всё чаще спотыкались, требуя передышки и не желая нести его дальше. Всё это кончилось тем, что он, наконец, споткнулся окончательно и бесповоротно, еле удержался на краю насыпи, судорожно схватившись за куст, и набрал полные валенки снега. Идти дальше было невозможно.

Он сел на корточки прямо на шпалах, подперев голову руками, и дал себе пять минут передышки; достал из рюкзака банку сгущёнки и отпил немного через дырочку. Углеводы тоже нужны.

Рюкзак он теперь не нёс на спине, а тащил за собой на обыкновенных детских саночках. На таких он когда-то гонял с горки. «Ну и феномен ты, Сашка, — сказал он себе. — Полмесяца тебе понадобилось таскать на горбу тяжеленный рюкзачище, чтобы додуматься до элементарного рацпредложения. Давно бы уже так сделал, сколько сил бы сэкономил».

Что такое гуманитарная катастрофа? Это когда человек, получивший гуманитарное образование, попадает в экстремальную ситуацию. Жалкое зрелище.

Вспоминая себя в первые дни после катастрофы, Данилов не переставал удивляться, что они не стали для него последними. Совсем один, напуганный, не знающий, куда идти, он был обязан погибнуть ещё по дороге к эвакопункту.

Но вряд ли одно везение помогло ему выжить. Иногда Александру казалось, что причины надо искать в его собственной психологии. Саша давно заметил, что обладает одним, но коренным отличием от всех людей, какие встречались ему на жизненном пути.

Он не нуждался в мире. Большинство не было готово к тому, что в одночасье порвутся все социальные связи, и само общество, в котором они были кем-то, исчезнет. Они слишком вжились в роль и не могли существовать вне неё.