Чёрные тени красного Петрограда - [7]
И вот интересно: полицейские почти нигде не оказывали сопротивления; как надзиратели «допра», они бежали, пытались скрыться чёрными ходами, срывая погоны и бросая оружие. Лишь в двух местах случилось обратное. На чердаке дома по Невскому проспекту, напротив Троицкой улицы (ныне улица Рубинштейна; по причуде истории именно с этого чердака через 80 лет произвёл свои снайперские выстрелы убийца вице-губернатора Михаила Маневича), группа городовых, забаррикадировавшись, отстреливалась от наседавшей вооружённой толпы. На Шпалерной, в доме, расположенном прямо напротив Таврического дворца, где, захлёстываемая волнами беспорядочно набегающих, взбудораженных толп, барахталась безвластная власть, 14 полицейских засели на верхнем этаже, пытались вести огонь из двух пулемётов. Их схватили, сволокли вниз и тут же в переулке расстреляли.
Про тех полицейских, которым повезло, кого не утопили в ледяной Фонтанке, не тюкнули из винтовки в подворотне, кому довелось быть «арестованными» и доставленными в Таврический дворец или кто сам прибежал туда, спасаясь от анархии, вспоминает В. В. Шульгин: «Жалкие эти городовые, сил нет на них смотреть. В штатском, переодетые, испуганные, приниженные, похожие на мелких лавочников, которых обидели, стоят громадной очередью, которая из дверей выходит во внутренний двор Думы и там закручивается… Они ждут очереди быть арестованными».
Революция, которую её бестолковые апологеты нарекли «бескровной», сопровождалась систематическим и повсеместным истреблением и разгромом всего, что напоминало о законе и общественном порядке. Громили полицейские участки, громили Министерство внутренних дел, Градоначальство, Департамент полиции, Охранное и Сыскное отделение, Музей вещественных доказательств и картотеки. Открыли камеры всех тюрем. Двойник огромного факела на Литейном, столб пламени и дыма взвился над старой, уже недействующей городской тюрьмой — Литовским замком, что на Офицерской улице (ныне улица Декабристов), угол Крюкова канала.
Кроме вышеназванных пунктов охраны правопорядка в ходе февральско-мартовских событий в Петрограде ни одно государственное здание, ни одно финансовое учреждение серьёзно не пострадало. Зато на улицах города оказалось (по более поздним расчётам специалистов советского Угрозыска) около 15 тысяч пьяных от внезапной свободы уголовников. К счастью, Петропавловка избежала участи Здания судебных установлений и Литовского замка. А ведь «на волоске висела».
1 (14) марта по Таврическому дворцу пробежал тревожный слух: толпа бушует у входа в Петропавловскую крепость, собирается брать её штурмом. Туда ринулся на автомобиле под красным флагом депутат Шульгин.
В крепости он застал перепуганный насмерть гарнизон и растерянного старика генерала. «Ведь вы же подумайте… Это же невозможно, чтоб толпа сюда ворвалась… У нас царские могилы, потом монетный двор, наконец, арсенал… Мы не можем… Мы должны охранять…» — Шульгин: «Скажите, пожалуйста, у вас есть арестованные — политические?» — Комендант: «Нет… Нет ни одного. Последний был генерал Сухомлинов… Но и он освобождён…» — Шульгин: «Неужели все камеры пусты?» — «Все… Если желаете, можете убедиться…»
Шульгин выбежал из крепости, кое-как уговорил, успокоил толпу, она вроде бы поостыла. Но на следующий день — к Шульгину от Петропавловки гонец: «Там неблагополучно… Собралась огромная толпа… Тысяч пять… Требуют, чтобы выпустили арестованных». — «Да ведь их нет…» — «Не верят… Гарнизон еле держится… Надо спешить…». Шульгин судорожно пишет записку коменданту — впустить представителей от толпы, предъявить пустые камеры. И посылает с нею депутатов Волкова и Скобелева, напутствуя их словами: «Господа, поезжайте. Помните Бастилию: она была сожжена только потому, что не поверили, что нет заключённых. Надо, чтоб вам поверили!»
К счастью, удалось. Устоял Петропавловский шпиль.
Ровно через год после той «буржуазной» революции и через 4 месяца после Октябрьской пролетарской, в феврале восемнадцатого, управляющий делами Совета народных комиссаров В. Д. Бонч-Бруевич получил докладную записку, составленную комитетом служащих Петроградского уголовного розыска.
Ведомство сие, созданное в апреле 1917 года на месте стёртого с лица земли Сыскного отделения, никоим образом не могло остановить дикую волну преступного насилия и грабежей; в записке объяснялось, почему. В числе трудностей борьбы с уголовной преступностью «…первое место должны занимать разгром и сожжение в первые дни революции архивов, музея, регистрационных и дактилоскопических карт на уголовный рецидив, а также альбомов фотографических снимков. Вторым, не меньшим условием в этом отношении была ошибка освобождения одновременно всех уголовных преступников с мест заключения… Третьим условием… оказалась слабость репрессий и отмена изоляции столицы от уголовного рецидива. Четвёртым условием является огромный наплыв в столицу уголовных преступников из Прибалтики и польских губерний вследствие эвакуации оттуда мест заключения и других причин, связанных с боевыми фронтами. Наконец, пятым условием должно признать отсутствие правильно организованной наружной и внутренней охраны столицы как на улицах, так и в домах».
Книга Анджея Иконникова-Галицкого посвящена событиям русской истории, делавшим неизбежной революцию и непосредственно ей предшествовавшим. Уходя от простых решений, автор демонстрирует несостоятельность многих исторических мифов, связанных с террористами-народовольцами, заговорами в высших правительственных кругах, событиями русско-японской войны, убийством Распутина, институтом провокатора… Обширный документальный материал высвечивает историю не как борьбу абстрактных идей или сумму событий, а как мир, где действуют люди, с их слабостями, страстями, корыстными интересами, самолюбием и планами, приводящими по воплощении к непредвиденным результатам.
Эта книга посвящена событиям 1917 года, которые разворачиваются в вагоне бывшего императорского поезда. Через этот вагон в острых драматических коллизиях проходят все ключевые персонажи русской революции: Николай II, генералы Алексеев, Брусилов, Корнилов, Духонин, министры Гучков и Керенский, террорист Савинков, комиссары Крыленко и Троцкий. Главы документальной прозы соединены с драматургическими фрагментами, жанр исторического расследования — со сценическим действом. В книге использовано большое количество документальных источников: стенограмм, телефонограмм, писем, газетных материалов и мемуаров.
Книга А. Иконникова-Галицкого – о генералах, офицерах и солдатах, участниках Первой мировой войны, которым в будущем предстоит стать знаменитыми героями войны Гражданской, вождями и военачальниками красных и белых армий. В их образах, многие из которых стали хрестоматийными или одиозными, автор раскрывает новые, неожиданные и парадоксальные черты, знакомит читателя с неизвестными страницами их воинских биографий, вплетенных в события Первой мировой войны.
Книга «Сожжённые революцией» рассказывает о парадоксальной разрушительно-созидательной сущности русской революции, отразившейся в судьбах исторических персонажей. Она составлена из сравнительных жизнеописаний героев революционной эпохи – общественных деятелей, политиков, революционеров, террористов, деятелей культуры, религиозных деятелей – для которых революция стала исходной точкой и (или) трагическим венцом биографии. Революция соединила их судьбы в неразрывном единстве, в контрастах творчества и убийства, разрушения и созидания.
Открывая эту книгу, понимаешь, что Россия тебе известна в куда меньшей степени, нежели турецкие пляжи или египетские пески, – Россия неезженых дорог, маленьких городов, гор и степей, рек и океанов. Начиная с Северо-Запада страны, автор ведет читателя дальше – через Поволжье, Алтай, Сибирь и Дальний Восток к самому Сахалину.Этот путевой дневник уникальным образом сочетает в себе строгость научного исторического подхода, тонкость наблюдений опытного путешественника и блестящий стиль талантливого мастера.
В книге историка, поэта и публициста Анджея Иконникова-Галицкого разнообразные жанры и темы — от эссе и драматических сцен до биографических очерков — сплетаются в единое полуреальное-полуфантастическое путешествие сквозь историческое и современное пространство Петербурга. Действующие лица — поэты, террористы-революционеры и святые, знаменитые и малоизвестные: Леонид Каннегисер, Вера Засулич, Даниил Хармс, Михаил Кузмин, Василий Розанов, митрополит Антоний Сурожский, профессор Позднеев (прототип Воланда), Виктор Соснора — люди, чьи судьбы вплетены в контрастный узор русской истории и культуры XX века.
«…Церковный Собор, сделавшийся в наши дни религиозно-нравственною необходимостью, конечно, не может быть долгом какой-нибудь частной группы церковного общества; будучи церковным – он должен быть делом всей Церкви. Каждый сознательный и живой член Церкви должен внести сюда долю своего призвания и своих дарований. Запросы и большие, и малые, как они понимаются самою Церковью, т. е. всеми верующими, взятыми в совокупности, должны быть представлены на Соборе в чистом и неискажённом виде…».
Статья посвящена положению словаков в Австро-Венгерской империи, и расстрелу в октябре 1907 года, жандармами, местных жителей в словацком селении Чернова близ Ружомберока…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Конфликт вокруг Западной Сахары (Сахарской Арабской Демократической Республики — САДР) — бывшей испанской колонии, так и не добившейся свободы и независимости, длится уже более тридцати лет. Согласно международному праву, народ Западной Сахары имеет все основания добиваться самоопределения, независимости и создания собственного суверенного государства. Более того, САДР уже признана восьмьюдесятью (!) государствами мира, но реализовать свои права она не может до сих пор. Бескомпромиссность Марокко, контролирующего почти всю территорию САДР, неэффективность посредников ООН, пассивность либо двойные стандарты международного сообщества… Этот сценарий, реализуемый на пространствах бывшей Югославии и бывшего СССР, давно и хорошо знаком народу САДР.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Террористка Вера Засулич, стрелявшая в 1878 году в градоначальника Ф. Ф. Трепова, полностью оправдана и освобождена в зале суда! По результатам этого процесса романтика террора и революции явственно подкрепилась ощущением вседозволенности и безнаказанности. Общество словно бы выдало своим гражданам «право на убийство по убеждению», терроризм сделался модным направлением выражения протеста «против угнетателей и тиранов». Быть террористом стало модно, прогрессивная общественность носила пламенных борцов на руках, в борцы за «счастье народное» валом повалила молодежь образованная и благополучная, большей частью дворяне или выходцы из купечества. Громкой и яркой славы захотелось юным эмансипированным девам и даже дамам, которых игра в революцию уравнивала в правах с мужчинами, и все они, плечом к плечу, взялись, не щадя ни себя, ни других, сеять смерть и отдавать свои молодые жизни во имя «светлого будущего».
Повесть охватывает столетний период российской истории от 1917 года до наших дней. Отец писателя запомнил ее главные вехи, запомнил в ярких и упоительных картинах, а Валерий Попов пересказывает их в собственной, неповторимой и узнаваемой стилистике. Опираясь на документальные свидетельства, вспоминая этапы собственного личностного и творческого становления, автор разворачивает полотно жизни противоречивой эпохи.