Черные стрелы 2 - [29]

Юная монахиня выпустила ладонь Элиссы и, коротко поклонившись, поспешила в свою комнату, оставив воровку наедине со своими размышлениями. А подумать было над чем. Неужели у этой девочки был пророческий дар?

— Бред какой-то, — пробормотала Элисса, энергично встряхнув головой, отчего ее густые рыжие волосы разметались по плечам.

Стараясь вбросить из головы слова Хэли о странном сне, Элисса плотно закрыла дверь, по привычке подперев ее стулом. Она как раз собиралась подойти к стоящей на подоконнике свече, чтобы зажечь ее, когда вдруг замерла на полушаге. В неясном свете луны, она увидела, что узкое окно, выходящее в сад, запотело и на нем резкими мазками написано одно единственное слово — «сегодня».

В груди Элиссы похолодело. Она подбежала к окну, проведя пальцами по стеклу и к ее удивлению, неровные буквы пострадали от ее прикосновения — надпись была сделана не снаружи, а изнутри кельи! Быстро найдя под одеждой стилет, Элисса сжала его рукоять и, отступив в угол, огляделась — в тесной комнатке она была одна.

— Проклятье! — в сердца выпалила девушка, сразу же повторив. — Проклятье!

Он все-таки пришел! Посланник барона Гирса прибыл многим раньше, чем рассчитывала Элисса, а в том, что это был именно он, воровка отчего-то не сомневалась. Но когда?! Судя по подтекам на стекле, надпись сделали вечером, еще до появления звезд, сейчас же уже взошла луна, а по небу разметалось бессчетное количество серебристых кристаллов. Но раньше Элисса увидеть ее просто не могла — она работала в саду. Стало быть, времени остается совсем мало.

За окном грянул гром. Да так сильно, что воровка подпрыгнула на месте, а стекла в окне ее кельи тревожно затряслись. Спустя несколько мгновений в них забарабанил дождь.

Скользя спиной по ледяной стене, Элисса добралась до двери и вжалась в нее лопатками. Не дыша, она наблюдала, как сад заволакивает плотный туман. Он клубился между стволов деревьев, поднимаясь все выше и выше, огромным белым змеем скользя к ее окну. Поднявшись по стеклу, он растекся по нему с легким треском и принялся затягивать сначала инеем, а затем и тоненькой корочкой льда.

Крадучись подступив ближе, Элисса коснулась окна кончиками пальцев и сразу же отдернула обожженную холодом руку. Отступив на шаг, она глубоко вздохнула и выдохнула, пытаясь выровнять дыхание, и унять бешено заколотившееся сердце.

Тщетно.

— Спокойнее, спокойнее, — повторяла девушка, стараясь сосредоточится. — Чтобы ни случилось, я еще все успею. Главное собраться и…

За окном хрипло каркнул ворон. Элисса невольно подняла взгляд, и ее замедлившееся было сердце, едва не выскочило из груди — на окне появилось еще одно слово — «Поздно».

Спустя один лишь короткий миг, стекло содрогнулось от удара, затем треснуло от еще одного и, наконец, разлетелось на куски.

К ногам Элиссы рухнул окровавленный ворон, неистово бивший крыльями и силившийся подняться в воздух. Он хрипло каркнул, разбрызгивая кругом теплые капли своей крови и вдруг прыгнул прямо на девушку. С криком Элисса выскочила из комнаты, сразу же наткнувшись на нескольких монахинь, покинувших свои кельи из-за шума и теперь спешащих к ней.

Не слушая, что ей говорят, Элисса метнулась в сторону и побежала прочь. У нее еще должно остаться время, чтобы все исправить. Если она сейчас достанет статуэтку то, возможно, сумеет успокоить вестника барона Гирса.

— Только бы успеть! — Резко изменившаяся ситуация подтолкнула Элиссу к действию, очищая ее разум и возвращая прежнюю расчетливость.

Краем глаза заметив, что монахини слишком заняты бьющейся в собственной крови птицей, воровка быстро юркнула в располагавшуюся слева от нее приоткрытую дверь.

Хозяйка кельи вместе с остальными сестрами суетилась сейчас рядом с комнатой Элиссы, чем воровка и воспользовалась. В покоях, куда сейчас проникла Элисса, жила сестра Гая — средних лет женщина ростом едва ниже самой воровки.

Из-за проблем со здоровьем, Гая раньше отходила ко сну, и Элиссе это было только на руку. Она давно заприметила эту женщину, так как не собиралась получать собственную одежду монахини, предпочитая воспользоваться чужой, а эта, как нельзя кстати, больше остальных подходила по размеру.

Сама Гая, судя по расстеленной постели, уже собиралась уснуть или даже спала, когда ее потревожил шум. Так что она облачилась в ночную сорочку, оставив повседневную одежду на вешалке, сорвав которую Элисса стрелой выбежала из чужой кельи.

Где-то снаружи раздался крик, шум и, кажется, топот лошадиных копыт. Кто-то закричал еще раз. Теперь женщина, монахиня, кричала пронзительно и страшно. Погруженная в ночную дрему Скелосова пустынь ожила. Когда Элисса, проклиная все на свете, бежала к подвалам, в часовне при монастыре тревожно забил колокол. Укрывшись в небольшой нише, за плотной шторой, Элисса быстро переоделась, убрав волосы под узкий капюшон одеяния монахини, который она старательно натянула чуть ли ни до самого носа. В темноте подвалов Вирта не сможет ее узнать издалека — получится подобраться поближе, а там….

Элисса покрепче сжала рукоять стилета — лучше пожертвовать одной жизнью, чем подставить под удар всех монахинь. Пусть это будет только ее грех. Элисса заслужила его.